На всю оставшуюся жизнь… - Ли Миранда. Страница 7

В руках у этого… неандертальца ее малыш был такой тихий и счастливый… Странно.

И тут в Линде проснулась семилетняя девочка. Помнится, она была поймана матерью в сарае за ужасным занятием. Разглядывала то, что ей показывал восьмилетний мальчик, то, чего не было у нее и что было у него. Последовала страшная сцена. Конечно, Линде впредь запретили играть с мальчиками, она была наказана, пристыжена, напугана. И ощущала себя грязной, мерзкой.

Дальнейшее воспитание Линды шло в том же ключе. Ее приучали относиться к мужчинам и сексу, как к чему-то отвратительному и грязному. Повзрослев, Линда научилась преодолевать заложенные в подсознании запреты, но избавиться полностью от них не могла. Эти внушенные с детства табу, так или иначе, влияли на ее поведение уже в зрелом возрасте.

Когда она занималась любовью с Гордоном, то могла делать это только в темной комнате – стеснялась выражения своего лица. И не хотела, чтобы Гордон видел его. Ведь, как ей было внушено матерью, это порочное удовольствие. По той же причине она никогда не позволяла себе громко кричать в моменты наивысшего наслаждения. Опять же – чтобы никто не услышал. И не наказал. Лишь короткие приглушенные стоны. И уж конечно, она никогда не брала инициативу на себя. Не говоря об использовании рук и рта! Однако в ее недавней фантазии все это было, что крайне удивило и озадачило Линду. Она мечтала заняться всем этим с человеком, которого не то что не любила, а даже не знала. В ней ожила иная Линда, не обремененная запретами, свободная в своих чувствах. С ней Ник мог делать что угодно.

Неожиданно Рори замолчал, и Линда услышала, как дверь ванной открылась. Она затаила дыхание. Надо дать ему уйти. Просто пусть уходит от греха подальше.

Тут Рори вновь заголосил с неимоверной силой. Линда сама была готова закричать от нестерпимой нагрузки на барабанные перепонки.

В этот момент она увидела Ника, затянутого в черную кожу и джинсы. Почти непроизвольно ее фантазия снова заработала. Замелькали картины, одна другой фривольнее. И не было темных безопасных комнат, не было сдавленных вздохов.

Надо срочно что-то сказать, чтобы прервать этот поток, влекущий ее в пугающе неведомые глубины. Лучший способ защиты – нападение, вспомнила она и произнесла обвинительным тоном:

– Я не знаю, что вы сделали с моим ребенком, но он плачет беспрерывно.

Глаза Ника сузились. Он почувствовал, как кровь застучала в висках. И усмехнулся, вспомнив, о чем недавно думал, – что она заинтересовалась им, как мужчиной. Заинтересовалась? Ну, только, может быть, как нянькой, которая посидит с ее плачущим ребенком.

– Я ничего особенного не сделал вашему ребенку. Он кричит, потому что устал. Или вы передаете ему свое раздражение, вот он и плачет, – с упреком в голосе сказал он.

– Что вы имеете в виду? На что намекаете? – почти завизжала Линда.

Ник не поверил своим ушам. Что он такого сказал? Она что, ненормальная?

– Я ни на что не намекаю. Но, очевидно, вы оказываете на ребенка возбуждающее влияние.

– Но я его мать! Он не может быть таким со мной! Что же мне делать?

Последняя фраза была сказана столь несчастным тоном, что Ник смягчился.

– Послушайте, Линда. Невооруженным глазом видно, что вы напряжены. Вы держите ребенка, слишком сильно вцепившись в него. Но это же не ящик с нитроглицерином! – Сбросив рюкзак на пол, Ник протянул к Рори руки. – Дайте-ка его мне. Я покажу, что имею в виду. – Ник подхватил Рори и удобно устроил его у себя на левом бедре. Рори тут же перестал реветь и заурчал от удовольствия, вновь затеяв игру с его волосами.

– Как вам удалось? – воскликнула Линда.

Ник и сам не знал, в чем причина.

– Думаю, мои волосы играют не последнюю роль. Если бы вы распустили свои, эффект, наверное, был бы таким же. Он смышленый парень, и ему надо быть чем-то занятым, когда вы держите его на руках. Да, Рори? Ты смышленый парень? – обратился он к малышу и машинально поцеловал его в щеку.

Линда смотрела на Ника убийственным взглядом.

– В чем дело? – спросил Ник.

– Да так, – пробормотала Линда. – Просто Рори никогда не привязывался к мужчинам. Ему было достаточно только увидеть Дейва, и он начинал орать, как резаный.

– Дейв внушал ему опасения, – пошутил Ник.

– Может быть, – согласилась Линда. – Он вообще не любит детей. И совершенно беспомощен с Рори. Не то что вы… – Линда перевела взгляд с Рори на Ника и обратно. Ее лицо выражало удивление.

– Немного практики… – признался Ник.

– У вас есть дети? – поразилась Линда.

Волна тяжелых воспоминаний поднялась было в сознании Ника, но он сделал над собой усилие, и печальные мысли развеялись. Не хватало еще разоткровенничаться. Слишком большие душевные страдания это может повлечь за собой.

– Насколько я знаю, нет, – ответил он небрежно. – Но у многих моих женатых друзей есть дети.

– Вы не женаты?

– Нет, я не тот тип мужчины. Я уже не женюсь. Но вам лучше забрать Рори к себе на руки, а мне лучше покинуть вас.

– Нет, не уходите! – неожиданно воскликнула Линда, удивляясь самой себе. – Может… может, выпьете кофе? – предложила она.

Ник заметил, что Линда нервничает. Она потерла руки, ежась как от холода, хотя стояла жаркая погода.

– Кофе – это было бы неплохо, – согласился Ник. – Черный, без сахара. А я пока посижу с Рори. – И он опустился на софу и стал покачивать малыша на коленях.

– У вас так хорошо получается! Даже лучше, чем у Мэдж. О, бедная Мэдж! Надеюсь, с ней все в порядке. Надо позвонить в больницу и выяснить, как она себя чувствует. Проклятье! – вдруг спохватилась Линда. – Совсем забыла. Мне надо еще позвонить… Дело в том, что я собиралась устроить обед и пригласить знакомых. Но теперь, когда Мэдж в больнице, с Рори некому посидеть. Значит, все отменяется.

Ник прикусил язык – он едва не предложил свою кандидатуру на роль няни. Причем не ради Дейва. А ради его сестры.

– Но сначала я должна покормить Рори и приготовить нам кофе, – решила Линда.

Нику было достаточно минутного наблюдения за тем, как Линда кружилась по кухне, чтобы понять, что она либо нервничает в его присутствии, либо совершенно не умеет готовить. Нагреть бутылочку для Рори и сварить кофе было явно выше ее сил.

– Какая досада! – пробормотала она, уронив соску на пол и поспешно натягивая другую, стерильную. Одновременно ей удалось снять пиджак и бросить его на спинку стула.

Ник с удивлением обнаружил захватывающую воображение женскую фигуру… И пожалел, что не встретил Линду раньше. В ней было все, что ему нравилось в женщинах: внешность, интеллект, воспитание. Кроме того, она интересовалась карьерой.

С другой стороны, нельзя было не заметить, что она эмоционально уязвима. А это уж ему не подходило. Таково его правило – избегать привязанности. Кроме того, не похоже, что она ответит ему взаимностью.

А жаль, подумал Ник, когда она подошла к нему, держа в одной руке чашечку с дымящимся кофе, а в другой – бутылочку с детским питанием для Рори. Ее грудь под свободной рубашкой соблазнительно покачивалась, очевидно не сдерживаемая бюстгальтером. Ник с сожалением подумал о том, что у него давно не было женщины. Он уже начинал испытывать некоторый дискомфорт. Надо было подцепить ту блондинку в баре, подумал он.

– Не представляю, как вы можете пить черный кофе без сахара, – сказала Линда, ставя чашку слева от Ника. – А теперь давайте мне Рори. Я отнесу его в кроватку.

– Не стоит. Ведь он может и здесь поесть из своей бутылочки, – возразил Ник. Присутствие Рори было для него фактором, отвлекавшим от тревожащих мыслей о его маме.

– И правда.

Ник положил Рори на софу рядом с собой. Одну подушку он подсунул ему под головку, а другую под бок, чтобы малыш не соскользнул на пол. Рори не сопротивлялся и все это время не сводил глаз с Ника. Когда малыш начал пить из своей бутылочки, то уперся ножками в бедро Нику. И, не допив до половины, заснул.

– Прямо не верится, – удивленно протянула Линда. – У вас действительно есть какой-то секрет. Рори такой послушный и спокойный с вами. Даже Мэдж иногда мучается с ним, хотя она очень опытная: у нее трое детей и пятеро внуков.