Эта девушка - Гувер Колин. Страница 5
Я ничуть не сомневаюсь, что она и сама прекрасно дойдет, но отпускать ее почему-то мне не хочется. Мне нравится помогать ей. Нравится, как она ко мне прижимается. Это все как-то очень… правильно.
Мы заходим к нам, я веду ее в гостиную, а сам выхожу в кухню, достаю из шкафчика аптечку и нахожу пластырь. Оглядываюсь. Она смотрит на висящие на стене фотографии. Фотографии моих родителей.
«Пожалуйста, не спрашивай меня о них… Пожалуйста!»
Сейчас мне совершенно не хочется об этом говорить, поэтому я спешу отвлечь ее внимание от фото:
– Сначала надо промыть, потом уже пластырь клеить.
Я закатываю рукава, поворачиваюсь к раковине и смачиваю под краном салфетку. Ловлю себя на том, что стоило бы поторопиться, но делаю все неспешно. Мне просто хочется растянуть процедуру, чтобы подольше побыть с ней рядом. Я даже не заметил, в какой момент желание узнать ее поближе превратилось в необходимость. Когда я поворачиваюсь к ней, она быстро отводит глаза. Я не совсем понял, почему она так смутилась, но выглядит до ужаса мило.
– Все нормально, – говорит она, протягивая руку за салфеткой, – я сама.
Отдав ей салфетку, я беру в руки пластырь и на удивление долго вожусь с упаковкой. Все это время мы не произносим ни слова. Почему-то в ее присутствии этот дом кажется особенно пустым и тихим – аж мурашки по коже. Когда я один, тишина как-то незаметна, а вот сейчас, когда мы оба неловко молчим, тишина становится неприятно навязчивой. Надо срочно что-то сказать, чтобы заполнить пустоту, думаю я, и выдаю:
– И что же ты делала на улице в одной пижаме в семь утра? Вы что, еще не все вещи разгрузили?
Она отрицательно качает головой, бросает салфетку в мусорное ведро и коротко бросает:
– Кофе.
– Вот как? Значит, ты не жаворонок?
Я втайне надеялся, что именно в этом причина ее плохого настроения. Вот и славно, значит, это от недостатка кофеина, а не оттого, что я ей не интересен. Я подхожу к ней ближе, чтобы наклеить пластырь на ее плечо, и незаметно делаю глубокий вдох. Странно, но каждое прикосновение к ней вызывает во мне бурю эмоций. Наклеив пластырь, я аккуратно разглаживаю его, слегка надавливая на края кончиками пальцев. У нее по коже бегут мурашки, и она обхватывает себя за плечи, словно пытается согреться.
Мурашки, значит… Что ж, неплохо для начала!
– Ну вот, – говорю я, еще раз проглаживая пластырь, хотя это совершенно не требуется, – как новенькая!
– Спасибо, – откашлявшись, благодарит она и встает. – На самом деле я жаворонок, но только после чашки кофе.
Кофе! Ей нужен кофе! У меня есть кофе!
Быстро подхожу к стойке, где в кофеварке еще плещутся остатки теплого утреннего кофе, достаю из буфета чашку, наливаю и ставлю перед ней на стойку.
– Сливки-сахар?
– Нет, спасибо, – с улыбкой качает головой она.
Прислонившись к стойке, я наблюдаю, как она подносит чашку к губам, осторожно дует на кофе, а потом делает глоток, не сводя с меня взгляда.
Впервые в жизни я готов отдать все, лишь бы поменяться местами с этой чашкой!
Ну почему мне нужно идти на работу?! Да я мог бы целый день стоять и смотреть, как она пьет кофе! Она, наверное, не понимает, с чего вдруг я так на нее уставился. Выпрямившись, я бросаю быстрый взгляд на часы:
– Мне пора идти. Брат в машине ждет. Надо ехать на работу. Давай я тебя домой провожу, а кофе можешь прихватить с собой.
Она смотрит на чашку и читает надпись. Я даже не заметил, что дал ей чашку отца. Пробегает пальцами по буквам и улыбается:
– Да я и сама дойду. По-моему, я уже вполне способна сохранять вертикальное положение.
Она проходит через гостиную, открывает дверь, и тут я замечаю, что моя куртка висит на спинке дивана.
– Лейкен, подожди! – окликаю ее я. – Надень, там холодно!
Она пытается отказаться, но я упрямо качаю головой и настаиваю на своем. Ведь тогда ей придется вернуть мне куртку, а я на это как раз и рассчитываю. Она улыбается, накидывает куртку на плечи и выходит на улицу.
Уже дойдя до машины, я оборачиваюсь и смотрю ей вслед. Мне нравится, как она выглядит в моей куртке поверх пижамы. Кто бы мог подумать, что пижама и тапочки с Дартом Вейдером могут смотреться так сексуально?!
– Лейкен! – кричу я, и она оборачивается на пороге своего дома. – Да пребудет с тобой великая сила! – смеюсь я и запрыгиваю в машину, прежде чем она успевает что-то ответить.
– Ты чего так долго? Я з-з-з-замерз! – возмущается Колдер.
– Прости, дружок. Лейкен ударилась, – объясняю я и выезжаю из двора.
– А что случилось? – спрашивает он.
– Решила прогуляться по обледенелому бетону в тапочках с Дартом Вейдером. Упала и поранилась.
– У нее тапочки с Дартом Вейдером?! – восторженно хихикает Колдер.
– Прикинь! – подмигиваю ему я.
Глава 3
Медовый месяц
– Приятно слышать, – улыбается она, лежа рядом со мной на кровати. – Значит, я показалась тебе симпатичной, да?
– Вовсе нет. Ты показалась мне настоящей красавицей! – Я убираю волосы с ее лица, а она наклоняется и целует меня в ладонь. – А ты что обо мне подумала?
– Если честно, я пыталась о тебе вообще не думать, – улыбается она. – Меня к тебе тянуло, но все происходило так быстро… Мы только приехали в Мичиган, и тут – раз! – и появляешься ты! Нас вновь и вновь сводила судьба… Каждую минуту, проведенную рядом с тобой, я понимала, что втрескалась по самые уши…
– Втрескалась? – смеюсь я.
– Я и правда в тебя втрескалась, Уилл, – усмехается она. – Особенно после того, как ты налепил мне пластырь. А еще больше после того, как мы съездили в магазин за продуктами.
– Ну, после той поездки мы оба окончательно втрескались…
Влюбленность
Пытаюсь спланировать занятия на следующую неделю, но толком не могу сосредоточиться. Я все стараюсь понять, что же в ней такого. Почему все мои мысли заняты только ею? После утренней истории с пластырем я на работе думал только о ней. Хоть бы она сделала или сказала какую-нибудь глупость – тогда я, наверное, смог бы сбросить с себя этот груз… Странное дело!
Никогда в жизни мысли о другом человеке не поглощали меня до такой степени. Мне это сейчас совершенно некстати, но ничто другое, как ни прискорбно, меня не интересует.
В дом с хохотом врывается Колдер, скидывает ботинки и, мотая головой, скачет по гостиной.
– Эта девчонка в тапках с Дартом Вейдером спросила меня, как доехать до магазина. Типа она не знает, где это! Вот дурочка! – заявляет он, подходит к холодильнику и открывает дверцу.
– Она еще там?
Я вскакиваю, бегу к двери и вижу на улице ее джип. Быстро натянув ботинки, я выбегаю из дома, чтобы успеть догнать ее, и с облегчением замечаю, что она возится с навигатором: это даст мне время.
А вдруг она согласится, чтобы я поехал с ней в магазин?
Ну конечно не согласится. Это уже чересчур.
– Плохая идея, – говорю я, подходя к машине и заглядывая в окно.
– Что «плохая идея»? – едва заметно улыбаясь, смотрит на меня она и начинает устанавливать навигатор в держатель.
Черт! И правда, а что – «плохая идея»? Как-то непродуманно я начал!
– У нас тут рядом дорогу ремонтируют, – выпаливаю я первое, что приходит в голову, – тебя эта штука сейчас заведет не туда, куда надо.
Только она собирается что-то ответить, как рядом останавливается машина и какая-то женщина обращается к Лейкен через окно. Наверное, ее мама: они очень похожи, да и акцент одинаковый.
Воспользовавшись тем, что Лейкен отвлеклась, я продолжаю ее разглядывать. Темно-каштановые волосы, но светлее, чем у мамы. Лак на ногтях облезает, как будто она его ковыряет, и от этого она мне почему-то нравится еще больше. Воэн никогда из дома не выходила, не приведя прическу и ногти в идеальное состояние.
Из другой машины выскакивает Кел и приглашает Колдера, который как-то незаметно нарисовался рядом со мной, зайти к ним. Колдер спрашивает у меня, можно ли ему пойти в гости, и я, собравшись с духом, кладу руку на дверь машины Лейкен, совершенно не заботясь о последствиях. Да и черт с ними!