Вспоминай меня ночью... (СИ) - Карр Анна "Karkar". Страница 71
– Ну что ты… – успокаивая, ее руки поглаживают мою грудь. – Я никогда не… Я все равно всегда любила тебя! И я хочу просто забыть. И мне хорошо, что ты есть у меня. Давай просто отпустим это! Не вспоминай. И я не буду, ладно?
Она чувствует, что прикосновения для меня – это символ ее доверия, и дает мне это … Я не обольщаюсь: в ее поглаживаниях только ласка, утешение и – ничего больше. Но мне и этого – охренеть как много! Потому, что в ее прикосновениях еще и моя надежда.
Ох, Белла, Белла… Девушка из другой реальности. Не знаю – благословление ты моё или проклятие…
Pov Алекс
«Моё море…
Твои глаза это единственное зеркало, которое смогло отразить меня. И я настолько боялся нечаянно разбить это чудо, что в этой жуткой агонии страха разбил намеренно… Прости… Я умираю от твоей боли… Если то, что только ТЫ видела в моих глазах, то о чем ты разговаривала с моим сердцем, хоть чего-нибудь стоит, то я прошу… я умоляю тебя об одном только разговоре.
Пожалуйста… Я буду ждать.
Твой почти мертвый от горя маньяк…»
PoV Деймон
Засыпает…
В моих объятиях.
Слишком нереально, что быть правдой, и все же... Ее руки наконец-то согрелись на моей груди, и мысль об этом согревает меня. Она принимает мое тепло… А о большем я пока и не мечтаю.
– Белла? – шепчу я.
– М? – сквозь сон откликается она.
– Почему ты плакала?
– Потому, что сделала больно одному человеку…
– Ты опять все перепутала, принцесса… Разве не он должен плакать, Белла, если ему больно?
– А почему, когда ты сделал мне больно, то страдал больше, чем я?
Потому, что я люблю тебя… И это ответ и на твой вопрос, Белла, и на мой...
Но это ничего – я буду любить тебя за двоих, за троих, или за скольких там будет нужно… Я буду любить тебя за всех.
Она уже спит.
Ее телефон тихонечко брякает где-то в районе подушки, и я дотягиваюсь до него рукой.
«Алекс»…
Удалить.
Глава 36
второй раунд
Она не ответила…
А ДОЛЖНА была!
Я чувствую, что она должна была ответить. Хоть пару слов. Да даже просто озвучить отказ! Ну не может же она быть такой жестокой!? Только не она!
Там – да! Ударила в ответ, но… Это же только от боли. От того, что я сам бил по ее оголенной душе… Вот и лупила в ответ по мне и себе заодно!
Сейчас всё по-другому.
Может, думает? Решает: «да» или «нет»?
Ну почему так долго?! Долбаные сутки!
Мое время меряется секундами и сигаретами, а не часами, и я открываю уже третью пачку. Я курю теперь ее марку, сидя на ее месте, на подоконнике. Ментолом и никотином выжгло уже всю слизистую, и давно хочется пить, но всё как-то не до этого…
Выживаю воспоминаниями – это мой кардиостимулятор и иногда дефибриллятор.
Я разложил свою муку на несколько частей и у меня море времени для наблюдения за моей болью. У меня четыре камеры пыток.
Первая – это желание близости с ней. Мое тело против ее отсутствия. Моя кожа горит, вспоминая ее прикосновения, а желание касаться вызывает ломку – раздражение, физическую боль и невозможность найти хоть какое-то удобное положение в пространстве. Напряжение загоняет меня до такой степени, что приходится облегчать его физической болью, расхерачивая периодически кулаками стены. Ощущения от ее ласк, сводя с ума, налетают на меня, как призраки. На несколько секунд я физически чувствую ее касания, поцелуи, слышу стоны, а потом все резко исчезает. Через мгновения кайфа наваливается осознание того, что больше, блять, никогда… Этого не случится больше НИКОГДА! И этот перепад температур сминает меня, заставляя просто валиться с ног в том месте, в котором застанет. Это, блять, отдельная нескончаемая агония…
Вторая – это боль от ее потери. Это – тоска, отсутствие смысла, давящее ощущение в груди… Это – хождение по квартире и прикосновения ко всем вещам и местам, которых касалась она. Это – мысленное слайдшоу наших счастливых моментов, и это – почти непреодолимое желание закинуться чем-нибудь, и забыться… Ее слова… Я перематываю свой воображаемый диктофон, и переслушиваю все ее монологи и фразы, стараясь прочнее закрепить в памяти стирающиеся детали и интонации. Ее взгляд… Ее ласка моих ресниц… Ее нежность… И то тепло, что окружало меня рядом с ней. И мой трепет, когда она касалась меня. И понимание того, что это – мое счастье… И того, что всё это – БЫЛО. А я не сумел сделать ничего, чтобы это осталось у меня. Я крушил всё это, словно полоумный…
Третья – это осознание ее боли. Осознание того, что она теперь ищет помощи у того, кто обидел ее раньше. Потому что уровень боли причиненной мной, намного больше, чем, причиненной им. Я чувствую ее куклой, которой играют жестокие дети. И я сам, добровольно, отдал ее им для их жестоких игр. Я сломал ее… В этой камере нет никакой детализации ощущений, просто цунами из боли и ненависти к себе. Оно просто накатывает и выключает на несколько секунд, не позволяя ни дышать, ни двигаться. И только пальцы тянутся за очередной сигаретой.
Четвертая – это понимание того, что я буду жить. Без нее…
И это с воплем заставляет срываться меня с места и опять вихрем разносить все на своем пути, пока я не пройду опять все свои камеры пыток, и меня не отпустит на пару минут.
Звук щелчка в замке заставляет меня подскочить, а мое сердце на секунду ожить, чтобы попытаться в очередной раз проломить себе выход.
Но истерит только тело. Мозги знают, что это – Алиса. И я, отворачиваясь, отхожу к окну.
– Что за пиздец тут случился, пока меня не было?!
Мне хочется, чтобы она ушла… Но я понимаю, что мне нужен хоть какой-то перерыв от самого себя. Поэтому стою и, скрипя зубами, терплю ее мастерски сформулированную гневную тираду.
– Опять нихрена не ел, да?
– Забыл.
– Дай-ка сюда руки… Ебучий случай! Ты, блять, заражение крови хочешь получить?! Думаешь, с Беллой на собственных похоронах увидеться? Совсем мозги уже сжег… Алекс, ну что ты… – вздыхает. – Садись, сладкий. Будем лечить твою душевную болезнь…
Тихо матерясь, приносит из ванной аптечку и, заливая мои сбитые костяшки перекисью, внимательно смотрит на меня.
– Вы не поговорили?
– Нет. Я пытался… Не отвечает. Вообще ничего.
– Ты знаешь, что Деймон расторгнул наш с ним договор… Он больше не трахает меня…
Дышу, дышу, дышу… Это не может быть то, что вертится в моей голове…
– Он без вариантов оприходует твою малышку… Потому что ты – романтичный дурак, а он – продуманный манипулятор. Надавит куда нужно, подкрутит ей болтики в ее развороченном тобою мозгу. Пару бокалов вина… Музыка… Тебя вспомнит нехорошим словом… Прижмет к себе покрепче, естественно исключительно только для того, чтобы утешить… И музыка… и, может, танец… потом горячее дыхание в районе ушка… пара мастерских касаний… Она ему еще и спасибо скажет на утро! Хотя – не успеет, утром он ее еще разок…
– Заткнись, Элли!!!
Ухмыляется, не прекращая перематывать мои избитые кулаки.
– Не нравится, Алекс?! Тогда, блять, делай что-нибудь!
– Я думаю…
– Думай, думай, сладкий… Пока он там поудобнее пристраивается…
– ХВАТИТ! Я и так все понимаю прекрасно… Сколько время?
– Девять… Где она сейчас?
– Да откуда, блять, мне, это знать-то
Завязывает последний узелок на бинтах.
– Поешь!
На столе появляются пакеты с какой-то едой в пластиковых контейнерах.
– Не буду! – качаю я головой.
Просто не полезет в горло!
– Спорим, спорешь сейчас всю тарелку?
Лисица… Что-то задумала. Что?
Молчит и требовательно смотрит. Ладно! Поиграем в твою игру, Кроха. Открываю какую-то ближайшую хрень и беру в руки вилку. Твой ход детка! Кручу вилку в руках и требовательно смотрю в ответ.
– Мы переписывались сегодня с Беллой…
И первая порция еды отправляется мне в рот. Глотаю, почти не жуя. Быстро подцепляю следующую и останавливаюсь.