Командир Красной Армии (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 3

Подхватив корзину за ручки, я, морщась от боли в ногах, вышел на дорогу — идти по лесу уже не мог, подошвы горели — и зашагал в сторону, противоположную той, куда уехала телега. Если что, успею нырнуть в кусты.

Шагая по дороге, я размышлял:

«„Пила“ старшинская была до сорок третьего, соответственно, время от начала тридцатых до сорок третьего. М-да, попал… Ладно. Узнаю, где я точно, там определимся», — после некоторого колебания решил я и зашагал по дороге уже бодрее. Через пару минут, приняв новую информацию, даже стал весело насвистывать — не так уж и плохо, что я попал в прошлое, главное, жив ведь.

За час, что я шлепал по пыльной дороге под жаркими лучами солнца, мимо меня дважды проскакали верховые, трижды проехали телеги. Один раз, подвывая мотором и коробкой, проскочила легковая машина. Она была похожа на ту, из мультика с Фунтиком, только черная. Короче, «каблук» недоделанный. Кстати, след протектора, что я видел ранее, явно был ее.

Каждый раз, когда появлялись люди, я успевал спрятаться в кустах, так что меня никто не заметил. Наконец я вышел к тому месту, где лес заканчивался. Встав на холме, укрывшись за орешником, стал рассматривать поселение, что находилось в низине. С холма было видно на много километров вокруг. Внизу в километрах трех была деревня, хотя, может быть, и село — я рассмотрел церковь из красного кирпича. Крупная она для деревни. Ещё было видно множество озер, изумрудную траву, точками выделялись пасущиеся коровы и лошади. Километрах в десяти, а то, может, и больше у высоких холмов с пятнами известняка внизу была видна тонкая нитка реки.

— Солома на крышах почти везде. Блин, какой год? — пробормотал я.

Я просидел в кустах часа четыре, ожидая, пока стемнеет, днем голышом не выйдешь в открытое поле, люди не поймут. Передник я конечно из одной материи сделал, но он вряд ли поможет. За час до темноты со стороны дороги, что осталась метрах в сорока в стороне, снова послышался перестук копыт и скрип телеги, причем знакомый. В этот раз вместе с милиционером ехали не только девчонки, но и четыре мужика, один с окладистой бородой, другой, помоложе, с чистым лицом и два пацана лет семнадцати. Судя по косам, они занимались заготовкой сена. Время было уже вечернее, вот и возвращались домой после работы.

Проводив их взглядом, пока телега с пассажирами не превратились в маленькую едва ползущую точку, я вернулся к ужину, пытаясь отгрызть кусок копченого сала. Кстати, изучение картины впереди я совместил с ужином.

Тщательно пережевывая пищу, я размышлял:

«Что мы имеем? Год, скорее всего, ближе к сорок первому, чем к тридцатым. Почему я так думаю? Да потому что по закону жанра все попаданцы оказываются именно в сорок первом в начале войны где-то у границы. Соответственно, я где-то на Украине или в Беларуси. К людям лучше не выходить, местные уже знают о голом парне, так что лучше свалить к тем холмам, где речка пробегает, переплыть на ту сторону, там уже видно будет. Но идти лучше ночью или так, чтобы меня не увидели. Определюсь, где я и в каком времени, тогда видно будет, можно уже и решение о легализации принять. Кричать, как другие попаданцы, что я из будущего, ведите к Сталину, не для меня. Запрут еще в четырех стенах. С них станется. Нет, в чем я уверен на сто процентов, так это что к правительству не пойду. Если что, чтобы совесть не мучила, можно записки им отправлять, чтобы катастроф не было. Если, конечно, попал в сорок первый, но никак не лично… И еще шифроваться. Кстати, загар у меня не местный. Хотя об этом времени я еще почти ничего не знаю, могу спалиться на мелочах, значит, нужно постоянно контролировать себя и наблюдать за людьми, перенимая их привычки. Если что скажу не так, то можно соврать, что я с недавно освобожденных западных территорий. Например, с города Владимир-Волынска».

Убрав остатки продовольствия обратно — там еще на пару раз осталось — я посмотрел в сторону заходящего солнца и группы женщин, что шли к поселку. Они вырулили откуда то сбоку, из-за небольшого леска. Я могу ошибиться, все-таки далеко, но кажется, там виднелась крыша какого-то строения, скорее всего коровника или свинарника. В это же время по той дороге, что я шел, звеня звонком, начали с холма скатываться два велосипедиста, молодые парень и девушка. Не доехав до стайки женщин, они свернули на боковую дорогу, где была видна гладь небольшого озера.

— Искупаться решили, — пробормотал я и тут же вскинулся: — А что если поживиться там? Вдруг повезёт?

Укрывшись за кустами, я прошел по склону и стал быстро спускаться. Издалека меня можно рассмотреть, но понять, что я без одежды, вряд ли получится, да к тому же я закрывался корзиной. Пробежав по открытому полю до невысоких деревьев, что скрывали водоём, затаился. Другой возможности быстро достигнуть озера не было, только так, несмотря на опасность обнаружения. В случае появления кого-нибудь на дороге я готов был нырнуть в высокую траву, но повезло, на дороге было пусто.

Обойдя озеро, я вышел на другую сторону, когда, наконец заметил купающихся. Судя по их поведению, как мне кажется, они были семейными. Кто еще будет целоваться в воде?

Меня они не видели, но я чуть не наткнулся на двух мальчишек, что шли от этого озера, неся в руках ведра и удочки. Видимо, их прогнали купающиеся. Благополучно обойдя детей, я вышел к глубокому оврагу со стоячей водой, по берегу которого побегала тропинка. Зрение меня не подвело, именно отсюда пару раз сверкнула блестящая колесная спица на одном из великов.

Старинные не привычного вида велосипеды стояли прислонённые к крутому берегу, у самых колес, едва не захлестывая тропинку, плескалась вода.

На руле и раме крайнего велосипеда (они были прислонены друг к другу) висела одежда обоих велосипедистов. Идея, что пришла мне на ум, сперва была бредовой. Но пару секунд обдумав ее, я довольно улыбнулся и по крутому склону как можно тише скатился вниз, порезав зад об острую траву.

Схватив с рамы штаны и рубаху, я отложил их в сторону, после чего прошелся по карманам пиджака. Кроме восемнадцати рублей бумажками (забавные, кстати, с красноармейцами и моряками, был и Ленин), прибрал и мелочь. Нашёлся и документ, то есть паспорт, который доказывал, что купающийся Андрей Пермяков, пятнадцатого года рождения, является жителем села Алексеевское, что в Татарской АССР. Женат он на Прасковье Пермяковой, видимо, с ней он и купался.

Дальше я поступил просто, взял и осторожно повалил велосипеды на бок, в воду. А чтобы не шумели, я их придерживал. Туда же последовали платье, кепка и пиджак, обувь осталась на тропинке, тут уж под форс-мажор не сделаешь. Девушка была босиком. Убедившись, что следов нет, быстро ссыпал деньги в карман брюк, увязал штаны с рубашкой в тюк и рванул в сторону кустов, бросив последний взгляд на одиноко торчащее из воды колесо. Глубина тут оказалась приличной.

Со стороны, по моему мнению, должно казаться, что велосипеды упали в воду, притопив одежду. Часть они, конечно, найдут, но далеко не все. Если не поверят в падение, то могут подумать на мальчишек — от озера те удалялись не сказать, что радостные.

Отойдя метров на сто, на другую сторону озера, я достал из корзины штаны, и надел их. Штаны оказались слишком короткие, чтобы вот так просто их носить, подумав, подвернул штанины чуть выше колен и, нацепив рубаху, стал похож на сельчанина. Только широкополой шляпы не хватало.

Найдя укромное место, я стал ожидать, когда совсем стемнеет. С другой стороны донёсся мат, потом стих. Пару раз тренькнул велосипедный звонок, и по косогору, подсвечиваемому заходящим солнцем, проехали два велосипедиста. Если девушка была в платье и широкополой шляпе, то парень ехал в нижнем белье в котором купался и в кепке, пиджак был закреплен на багажнике.

Прикрыв глаза, я снова задумался: появилась информация, и ее нужно было осмыслить.

«Судя по штампу в паспорте, Андрей демобилизовался в мае сорок первого года. Значит, я не ошибся, сейчас именно сорок первый, только точная дата не известна. Нахожусь я не у границы, как предполагалось, а вообще в центре России, в Татарстане или, как он сейчас называется, Татарской АССР. Что делать будем? Думаю, выход один, нужно добраться до железнодорожного вокзала и валить ближе к западной границе. Там легализоваться будет проще, примкнув к одной из воинских частей, благо пулемётчик я первоклассный, хоть и не знаю местные системы вооружения. Где тут ближайшие вокзалы? А хрен его знает, я кроме как то, что тут столица Татарии Казань, больше ничего и не знаю. Ладно, планы пока менять не будем. Идем до тех холмов, переплываем речку, там уже проще будет. Не свяжут голого мужика и пропавшую одежду, не должны… А, уже стемнело. Значит, пора».