Соблазн (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady". Страница 47

— Взаимно, — поприветствовал он их и повернулся к Дмитрию, у которого на лице застыло растерянное выражение, — Дима, познакомься, это Женя…

Высокий шатен протянул ему руку для приветствия.

— … и Макс.

Парень, примерно одного возраста с Димой, приветливо улыбнулся и кивнул в знак приветствия.

— А это, я так понимаю, тот самый счастливчик, которому повезло тебя занять, — улыбнулся Евгений.

— Да, — кивнул Алексей, — это мой Дима.

— Рад познакомиться, — искренне проговорил Макс. — Кстати, вы отлично смотритесь вместе.

Пока «мой Дима» пытался прийти в себя от всего происходящего и той интригующей характеристики, которую получил от Алексея, Женя произнес:

— Мы собирались немного потанцевать, но позже еще увидимся, — и, кивнув, они через минуту растворились среди танцующих.

— Да, ты прав, — констатировал Дима, не отрывая глаз от того места, где только что стояли Женя с Максом, а потом повернулся к Алексею, — я никогда не устану тебе удивляться. Слушай, ты точно был натуралом до меня?

Ветров засмеялся.

— Можешь быть уверен, ты мой первый и единственный, — томно прошептал он, а затем пояснил, — меня с ними Олежка познакомил в прошлый раз. Макс, кстати, тоже был натуралом до того, как встретился с Женей.

— А-ха, — понимающе протянул Дима, — тогда, конечно, это многое объясняет.

Они прекрасно провели вечер, танцуя, отдыхая и целуясь. Позже к ним вновь подошли Женя с Максом и немного посидели с ними. Они оба показались Алексею весьма интересными и незаурядными людьми, и он не ощутил никакого напряжения в общении, напротив, получил от него удовольствие.

Вся суббота пошла на переезд Димы. Алексей, как и обещал, освободил половину шкафа, и ее заняли вещи Дмитрия. Все внутри Ветрова заполнялось необычайным теплом, когда он наблюдал за тем, как рядом с его деловыми костюмами и рубашками теперь соседствовала одежда Димы, в которой преобладал спортивный стиль. Он ловил себя на мысли, что не испытывает никакого страха или напряжения перед их совместным проживанием. Наоборот, это было необъяснимо волнующе.

Слушание их дела назначили на среду, и после тяжелого и выматывающего дня они все-таки добились того, что суд вынес решение в их пользу, обязав обвиняемую в клевете редакцию напечатать опровержение статьи и выплатить моральную компенсацию в размере пяти тысяч долларов.

Гришаев, естественно, в суде не появлялся. Но Ветров был уверен, что в очень скором времени тот узнает, что его грязная инсинуация потерпела крах. Он в первый раз в жизни испытывал такую сильную ненависть к другому человеку, и она была прямо пропорциональна той любви, которую он испытывал к его сыну. Вечером они вернулись в офис, чтобы немного разобрать скопившиеся за день дела. Дмитрий зашел к Алексу и, видя, что тот чем-то занят, подошел ближе и мягко коснулся рукой плеча.

— Идешь домой?

— Подождешь немного? — улыбнулся ему Алексей. — Мне нужно кое-что доделать.

— Лучше давай сделаем так. Ты спокойно доделывай, что тебе нужно, а я пока схожу к себе и соберу кое-какие оставшиеся вещи. А потом ты заедешь, заберешь меня, и мы отметим нашу небольшую победу, — предложил Дима.

— Хорошо, — согласился тот, — я думаю, освобожусь через полчаса, ну может, чуть больше.

— Отлично.

Дима наклонился и быстро поцеловал его, а затем направился к выходу. Добравшись до своего уже теперь бывшего дома, он быстро взбежал по ступенькам и, повернув ключ в замочной скважине, вошел в квартиру. Они успели перевезти почти все его вещи, кроме некоторых, которые он не успел собрать. И сейчас, поставив перед собой большую пустую коробку, Дмитрий стал складывать в нее свои книги. Ожидая, что в любой момент появится Алексей, чтобы забрать его, он старался не копошиться.

Закончив с книгами, Дима внимательно осмотрелся по сторонам, проверяя, все ли собрал. Наткнувшись взглядом на диван, невольно улыбнулся тому, сколько воспоминаний тот хранил. Дима знал наверняка, что Алексей действительно хочет жить вместе и что по объективным причинам его квартира куда как более подходящее для этого место. Особенно в сравнении с его «хрущевкой».

Несмотря на то, что Диме уже доводилось раньше состоять в отношениях (хоть и непродолжительных) и жить вместе с другим парнем в Лондоне, то, что происходило сейчас не шло ни в какое сравнение. Он искренне любил Алексея и чувствовал, что это взаимно, хотя никогда не слышал этих слов от него. Но учитывая, через что Алексу пришлось переступить и полностью изменить свою жизнь, чтобы быть рядом с ним, больших доказательств Диме и не требовалось.

Когда Дима, внезапно о чем-то вспомнив, полез в выдвижной ящик стола, в его дверь раздался стук. Он даже не придал этому особого значения, будучи полностью уверенным, что это Алекс.

— Открыто! — выкрикнул он, извлекая из ящика папку со своими статьями. — Я как раз успел…

Дима повернулся и наткнулся на своего отца, стоящего посреди комнаты.

— Ну, привет, засранец, — процедил тот, и пространство наполнилось запахом алкогольного угара. — Я знал, что рано или поздно застану тебя одного.

Дмитрий так и замер, не в состоянии сдвинуться с места. Вряд ли это был визит вежливости, о чем свидетельствовало выражение лица Гришаева-старшего.

— Что ты здесь делаешь? — Дима попытался придать своему голосу больше уверенности.

— Да вот, — проговорил тот, — зашел объяснить ситуацию. Очевидно, что ты и твой ебырь не понимаете, во что ввязались со своей статейкой.

Диме потребовалась вся его сила воли, чтобы не выдать то напряжение, которое сковало его внутренности. Ничего хорошего эта беседа не предвещала, и это было очевидно как Божий день.

— Надеюсь, тебе хватит пары минут, потому что я уже ухожу, — проговорил Дима и сдвинулся с места, пытаясь обойти отца. Но как только он поравнялся с ним, мощный удар в живот заставил его согнуться пополам. В голове на миг вспыхнула тьма, а вдохнуть или выдохнуть не было сил. Папка выпала из рук, и белые, исписанные листки, разлетелись по всему полу.

— Не переживай, мне хватит и минуты, — прошипел тот, склонившись ниже. — Думаешь, если вы выиграли это гребаное слушание, я оставлю вас в покое? Я предупреждал, чтобы ты не смел протягивать свои грязные извращенские ручонки в мою сторону, но ты решил повыпендриваться перед ним.

Гришаев схватил его за волосы и задрал голову.

— Мне похер, кто и как тебя трахает, пока вы не лезете в мои дела.

— Да пошел ты… — прохрипел Дмитрий.

Гришаев с силой оттолкнул сына так, что тот упал на пол, ударившись головой о ножку стола. Машинально коснувшись ушиба, Дмитрий почувствовал нечто горячее и густое, а когда взглянул на руку, она была в крови.

— Ты ничего этим не добьешься, — выдохнул он. — Ты законченный кретин, если толкаешь наркотики прямо у себя в клубе и думаешь, что это рано или поздно не выяснится.

— И кем же, блядь? Твоим спасителем? — тот уже и не пытался сдерживаться, показывая свое истинное лицо во всей красе.

Дмитрий попытался подняться на ноги.

— Меня тошнит от тебя. Ты полное ничтожество, — выплюнул он, — не удивительно, что мать ушла от тебя. Ее ты тоже избивал?

Удар по челюсти заставил его покачнуться, но он устоял на ногах, чувствуя, как из разбитой губы сочится кровь. Не успел Дмитрий оправиться от этого удара, как следующий пришелся по его виску. Дима упал на пол, слабо пытаясь оборонятся. Но это было бесполезно. С каждым новым ударом в голове постепенно распространялась черная липкая тьма.

— В следующий раз ты хорошо будешь думать прежде, чем пытаться напакостить мне, мразь! — Отец продолжал в ярости наносить удары, сопровождая их оскорблениями.

Наконец, посчитав, что закончил свое воспитание, он склонился к сыну и, обдав его лицо алкогольным перегаром, произнес:

— Посмотрим, как ты будешь нравиться своему ебырю теперь. Если вы еще хоть раз посмеете выкинуть хоть что-нибудь, хорошенько подумайте перед этим. Не советую связываться со мной.