Вещий сон, или Интуиция (СИ) - Чайка София. Страница 15

— Эд сказал, что ждет тебя в машине у выхода.

Глава 9

— Джонни очень талантливый. Правда?

— Это который Джек?

— Он самый. А Элизабет — настоящая красавица. Жаль, что она не снимается в четвертой части.

— Это ты — красавица. И это правда.

Яна бросила на Остапа смущенный взгляд и улыбнулась.

— Спасибо. Но знаешь, я как-то не привыкла, что меня называют красивой. Наверное, такое нельзя говорить мужчине, но я…

— Совсем — совсем?

— Именно такими словами — никто. Только Сергей иногда намекал на что-то подобное.

— Сергей… С темными волосами?

— Да, Сергей Вороной. Он мой друг, мы в медицинском вместе учились. Вы с ним обязательно познакомитесь. Он тоже хирург. Хороший парень. А так…

— Друг и хороший парень. Вы встречались?

— В каком смысле? — Яна не сразу поняла, о чем он. Неужели ревнует? Это, конечно, здорово, но она не хотела вводить мужчину в заблуждение. — О! Нет. Вначале он был женат. У него даже дочь есть. А позже как-то не сложилось. Он просто друг.

— Я рад.

Синичка хотела сказать, что тоже рада, но в последний момент передумала.

Они прогуливались аллеями парка после вечернего сеанса и разговаривали обо всем — фильме, работе, новом знакомстве Остапа с родным городом. А теперь о них. И именно это больше всего смущало Яну, но и волновало тоже.

Перед началом фильма она серьезно раздумывала, как поведет себя, если Остап обнимет ее или сделает что-то еще, подобное. Конечно, это произойдет в темноте, но ведь на глазах у многих людей, среди которых могут оказаться ее знакомые. Яна понимала, что большинство современных молодых людей не беспокоятся о таких мелочах. Однако с ней все происходило впервые — свидание, поцелуи и даже обычное посещение кинотеатра вдвоем с парнем.

Остап избавил ее от сомнений, когда просто взял за руку и продержал в своей ладони весь фильм. А еще ей показалось, что он не видел и половины того, что происходило на экране. Мужчина не спускал с нее глаз, ласково поглаживая большим пальцем по внутренней стороне ладошки. Даже когда они сменили полумрак зала на неяркий свет фонарей, Остап продолжал держать ее за руку, мягко сжимая длинными пальцами.

Яна понимала, что уже поздно, а завтра им предстоит очень много дел, особенно Остапу — на незнакомом месте с новыми людьми, но ей было так хорошо рядом с ним, так спокойно, что не хотелось уходить и оставлять его одного в…

— Ты где остановился?

Они подошли к ее подъезду. Остап завладел еще одной ее рукой и, заметив, что она заледенела, попытался согреть холодные пальцы теплым дыханием. Она же совсем перестала дышать от неожиданной заботливой ласки. Неужели и у других парочек все происходит точно так же?

— В гостинице. Она не слишком дорогая. Вначале я хотел снять квартиру, но администрация клиники согласилась оплачивать гостиничный номер.

Она смотрела в его глаза — сейчас почти черные, мерцающие загадочным светом. С ее языка готовились сорваться слова: «Пойдем ко мне, родителей нет дома».

Яна их так и не сказала. Зато заговорил Остап.

— Мне пора.

— Да, конечно.

— Тогда, до завтра?

— До завтра.

— Спокойной ночи.

— И тебе.

Он, наконец-то, отпустил ее руки, чмокнул в нос и пошел прочь. Но потом резко развернулся, схватил в объятия и поцеловал — горячо, жадно, крепко прижавшись к дрогнувшим губам. Короткий поцелуй, но они оба задыхались, когда Остап прошептал ей на ухо:

— Не хочу оставлять тебя. Но если я решусь на это, то не могу обещать, что буду сдержанным. — В это мгновение именно этого ей и хотелось, но сказать об этом Яна не решилась. Остап же коснулся губами ее лба и пробормотал. — Думаю, еще не время.

Яна лишь кивнула в ответ. Остап отступил и взмахнул рукой на прощание. Она проводила его взглядом. Конечно же, он правильно поступил, что не остался. Но все же…

— Вот значит, как.

Яна обернулась на резкий голос, прозвучавший за ее спиной. Виталик проследил взглядом, как фигура Остапа исчезает за поворотом, а затем повернулся к ней.

— Вот значит, как! — вновь повторил он с еще более язвительной интонацией. — Обхаживаешь иностранца?

— Ты меня напугал. Что ты делаешь здесь так поздно?

— Я беспокоился о тебе, хотел пригласить куда-нибудь, но, как вижу, все зря. У тебя, оказывается, собственные планы.

Вначале она смутилась, захотела оправдаться. Но потом подумала — зачем? Почему она должна отчитываться перед этим парнем? Да и перед кем-либо другим — тоже. Ей уже двадцать семь лет, она взрослая самостоятельная женщина.

— Да, у меня были свои планы. И, как ты успел заметить, я их осуществила.

— Ты уверена?

— В том, что они были?

— В том, что ты их осуществила!

— Не поняла.

— Возможно, ты планировала, что гость поднимется вместе с тобой в твою маленькую квартирку, и там вы займетесь тем, в чем ты мне отказала? В чем тогда ты — лучше Вики?

Собственная ярость ошеломила ее. Яна опомнилась только тогда, когда на щеке Дубовского остался четкий отпечаток ее ладони, но ни на миг не пожалела об этом. Он не имел права сравнивать ее с Викторией. Она не такая. Яна собиралась крикнуть это Виталику в лицо, но горло сдавило от обиды. Синичка обошла его и бросилась бежать домой, в свой спасительный уютный мир. Вот только, сможет ли она успокоиться?

Нет, она не такая. Не такая.

— Да, да, да!

Ноги ее дрожали. Вика в изнеможении упала животом на кровать. Мужчина придавил ее сверху своим немалым весом. Он тяжело дышал ей в ухо, а она, наконец-то, чувствовала себя полностью удовлетворенной. Несмотря на то, что Виктория настолько устала, что не могла пошевелиться, во всем ее теле ощущалась непередаваемая легкость — почти забытое чувство. Никто, кроме него, не дарил ей такого наслаждения.

— Эд, я скучала.

Он лишь хмыкнул в ответ и скатился с нее на кровать, даже не поцеловав. Вика и не ждала от него нежности. Он всегда был таким — никогда с ней не церемонился. И лишь то, что Эд неизменно возвращался к ней, косвенно свидетельствовало о том, что он испытывает к ней своеобразную привязанность.

Когда Вика нашла в себе силы повернуть голову в его сторону, Эд уже стоял у окна и курил, стряхивая пепел в хрустальный бокал. Она долго смотрела на его профиль и голое поджарое тело. Он не обладал фигурой атлета, но неизменно возбуждал ее. Он почти не изменился за несколько лет, разве что появилась новая татуировка на правом плече.

Возможно, стоило предложить ему презерватив?

— Эй, парень, я без резинки не хочу!

Они совокуплялись прямо на заднем сидении автомобиля. Все было замечательно и, главное, молча, до того момента, пока он без предупреждения рывком не заполнил ее. Тут Вика слегка опомнилась и возмутилась.

— Обойдешься.

Парень продолжал врываться в нее, не обращая внимания на слабое сопротивление.

— Ты хочешь ребенка? — гнула свое Вика.

— Я — нет.

— Я тоже не хочу. Тогда надевай резинку. Если у тебя нет, у меня где-то в кармане есть одна.

— Одна? — Он рассмеялся хрипло и насмешливо. — Я сказал обойдешься, значит обойдешься.

Несмотря на то, что вместе с его резкими, ритмичными движениями ее возбуждение все больше возрастало, и она все стремительнее теряла голову, Вика решилась повторить свое требование.

— Эд, давай с резинкой. — Понимая, что он больше не собирается разговаривать на эту тему, она сказала то, что никогда не говорила ни одному мужчине. — Пожалуйста.

В ответ он лишь крепче сжал ее бедра и поднял их повыше, чтобы было удобнее. Лишь когда все закончилось, и она бессильно притихла под ним на кожаной обивке, Эд соизволил ответить:

— Запомни, Кукла, раз и навсегда. Больше повторять не буду. Никаких резинок. Никаких капризов. Никаких отказов. Никаких вопросов. Не хочешь забеременеть, пей таблетки. Поняла?