Чужестранка. Дилогия - Гэблдон Диана. Страница 64

Законник поставил на стол чернильницу, которую принес с собой, вынул из кармана гусиное перо и церемонно протянул его мне.

— А что это такое? — спросила я.

Вопрос был чисто риторический, потому что на верхней странице каллиграфическим почерком и буквами вышиной в два дюйма, узкими и четкими, было начертано: «Брачный контракт».

Дугал подавил вздох нетерпения по поводу моего упорства.

— Вы отлично знаете, что это такое, — отрывисто бросил он. — И если у вас нет другой блестящей мысли, как избежать рук Рэндолла, подпишите это, и конец делу. Времени у нас мало.

Светлых мыслей в запасе не оказалось, несмотря на то что я целый час мучительно обдумывала проблему. Мне и в самом деле начинало казаться, что невероятный выход, предложенный мне, является наилучшим вопреки моему внутреннему протесту.

— Но я не хочу выходить замуж! — упрямо повторила я.

Мне пришло в голову, что я не единственное заинтересованное лицо в этом вопросе. Вспомнилась девушка со светлыми волосами, которая целовалась с Джейми в алькове в замке.

— Может, и Джейми не хочет на мне жениться! — заявила я. — Что вы на это скажете?

Дугал на это только рукой махнул.

— Джейми — солдат, он сделает то, что ему прикажут. И вы тоже, — добавил он, — если, конечно, не предпочтете английскую тюрьму.

Я уставилась на него, тяжело дыша. Все время с той минуты, как мы оставили комнату Рэндолла, я находилась в состоянии почти что паники, и теперь уровень моего возбуждения сильно возрос перед необходимостью выбора между черным и белым.

— Я хочу с ним поговорить, — сказала я.

Дугал поднял брови.

— С Джейми? Зачем?

— Зачем? Вы принуждаете меня выйти за него замуж, и, насколько я понимаю, ему вы попросту не сообщили об этом!

Дугал явно считал мою затею совершенно неуместной, но тем не менее он согласился и отправился вместе со своими приспешниками за Джейми в буфетную.

Джейми появился очень скоро, и выглядел он, понятное дело, весьма удивленным.

— Вы знаете, что Дугал собирается нас поженить? — прямо в лоб спросила я его.

Лицо у него сразу прояснилось.

— Да-а. Я это знаю.

— Но все же, — заговорила я, — вы человек совсем молодой… я имею в виду, нет ли кого-то еще, в ком вы заинтересованы?

Некоторое время он смотрел на меня непонимающе, потом сообразил.

— То есть не помолвлен ли я? Нет, мне ведь особо нечем привлечь девушку, — сказал он, но, тотчас сообразив, что это звучит обидно и даже оскорбительно, поспешил добавить: — То есть имущества у меня никакого, ничего, кроме солдатского жалованья, на которое я существую.

Он потер рукой подбородок, в глазах промелькнуло сомнение.

— Ну и потом, есть такое маленькое затруднение — за мою голову назначена награда. Ни один отец не захочет выдать дочку за того, кому грозят арест и виселица. Вы об этом подумали?

Я махнула рукой; то, что он поставлен вне закона, казалось мне несущественным по сравнению с нелепостью положения в целом. Я сделала последнюю попытку:

— Вас не смущает то, что я не девственница?

Джейми слегка помедлил с ответом.

— Да нет, — медленно проговорил он, — если вас не смущает то, что я девственник.

Он усмехнулся при виде моей отвисшей челюсти и повернулся к двери.

— Стало быть, один из нас знает, что к чему, — сказал он на прощание.

Дверь за ним тихо затворилась, и на этом закончился период ухаживания.

Бумаги были подписаны, после чего я осторожно спустилась по крутой лестнице в буфетную и подошла к стойке.

— Виски, — обратилась я к взъерошенному старикашке за стойкой.

Он скорчил кислую мину, однако кивок Дугала вынудил его взяться за стакан и бутылку. Стакан был из толстого зеленоватого стекла и не слишком чистый, к тому же с отбитым краем, но в данный момент для меня имело значение лишь то, что он являлся емкостью, в которую можно что-то налить.

Когда прошло ощущение ожога от проглоченной жидкости, я почувствовала некое, пусть и обманчивое, успокоение. Должно быть, поэтому я с какой-то особой ясностью начала замечать детали окружающей меня обстановки: небольшой витраж над стойкой, цветные стекла которого бросали пестрые тени на хозяина и его товары; оправленную в медь изогнутую ручку ковша, висящего на стене поблизости от меня; зеленую муху, которая копошилась в липкой лужице на столе, пытаясь высвободиться. С неким подобием товарищеского чувства я подтолкнула ее донышком стакана на сухое место.

Постепенно до меня все отчетливее стали доноситься громкие голоса из-за закрытой двери в дальнем конце зала. Дугал скрылся именно за этой дверью, закончив дело со мной, и теперь, очевидно, улаживал соглашение с другой заинтересованной стороной. Я была рада услышать, что, судя по шумным дебатам, мой будущий жених сильно сопротивлялся, несмотря на отсутствие возражений в недавнем разговоре со мной. Возможно, он не хотел обидеть меня.

«Держись, парень», — пробормотала я про себя и сделала еще один глоток.

Немного погодя я обнаружила, что кто-то пытается разогнуть мои пальцы и отнять у меня стакан. Другая рука поддерживала меня под локоть.

— Господи Иисусе, да она пьяна, как старая карга в своей хибарке, — произнес чей-то голос у меня над ухом.

Голос неприятный — как будто его обладатель жевал наждачную бумагу. Сравнение меня насмешило, и я хихикнула.

— Уймись, женщина! — проскрежетал тот же наждачный голос.

Прозвучал он несколько тише — видимо, потому, что говоривший отвернулся, чтобы сказать кому-то еще:

— Пьет, как лэрд, а каркает, как попугай. Чего же еще…

Его перебили, но я не могла разобрать, что говорит другой: слова были какие-то смутные и нечленораздельные. Правда, голос куда приятнее — глубокий и успокаивающий. Он приблизился, и я даже начала разбирать отдельные слова, но мое внимание тут же рассредоточилось, уплыло куда-то.

Муха снова заползла в лужу и барахталась в самой ее середине, окончательно увязая. Свет из разноцветного окна упал на нее и заискрился на зеленом брюшке. Мой взгляд остановился на зеленом пятнышке, которое подергивалось в такт усилиям насекомого.

— Дружище… у тебя нет ни единого шанса, — выговорила я, и искры погасли.

Глава 14

БРАКОСОЧЕТАНИЕ ИМЕЕТ МЕСТО

Проснувшись, я увидела над головой низко нависший, перекрещенный балками потолок; сама я была до подбородка укрыта толстым пледом. Одета, кажется, только в нижнюю рубашку. Я попыталась было сесть и дотянуться до своей одежды, но сочла за лучшее прервать свою попытку на половине. Очень осторожно я улеглась снова, закрыла глаза и схватилась за голову — иначе она, пожалуй, сорвалась бы у меня с плеч и запрыгала по полу.

Через некоторое время я пробудилась снова оттого, что кто-то отворил дверь. Я рискнула приоткрыть один глаз. Волнистые линии мало-помалу преобразовались в суровую фигуру Мурты, который стоял в ногах кровати и смотрел на меня в высшей степени неодобрительно. Я закрыла глаз. Послышалось «шотландское фырканье», также весьма неодобрительное, но, когда я решилась еще раз открыть глаза, Мурта уже исчез.

С чувством благодарности я уже готова была снова погрузиться в небытие, когда дверь отворилась опять — на этот раз, чтобы пропустить женщину средних лет, в которой я признала жену хозяина гостиницы. Она принесла с собой кувшин и таз. Бодрой поступью она прошлась по комнате и отворила ставни с таким грохотом, что у меня по голове словно танк проехал. Женщина надвинулась теперь на меня уже как целый танковый дивизион, вытянула край пледа из моих ослабевших пальцев и отбросила плед в сторону, выставив на обозрение мое жалкое дрожащее тело.

— Подымайтесь, милочка, — сказала женщина. — Мы должны вас подготовить.

Крепкой рукой она приподняла меня за плечи и усадила на постели. Я приложила одну руку ко лбу, другую — к тому месту, где у меня находился желудок; сквозь вонючую массу, наполнившую рот, с трудом выговорила:

— Подготовить?