Клыкастые страсти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 32

— Все обдумал?

— Да. Юля, я не могу!

А я-то надеялась, что братец в меня пошел… Но не судьба. Помнится, я в такой же ситуации долго не колебалась. Может, потому и вляпалась с этими печатями по самое глубже некуда? Ладно, об этом я подумаю завтра!

— И почему ты не можешь?

Брат оказался в затруднительном положении. Сказать, что он не любит оборотней? Это когда рядом его женщина — оборотень и прима-вольп, вожак клана, которого брат просил о помощи и чьим гостеприимством в данный момент пользуется? Это почти самоубийство. Мне даже стало интересно. Но Славка вывернулся.

— Я пока еще не готов.

— Ничего, моя подруга, Надежда, ты с ней уже знаком?

— Это такая, стервозная и ушастая?

Я даже слегка обиделась. И ничего Надя не ушастая. Просто слегка лопоухая. Совсем чуть-чуть.

— Я рада, что вы друг другу понравились. Описание очень точное. Так вот, ее вообще случайно инициировали. В бою. И ничего! Жива — здорова, прекрасно освоилась в меховой шкурке. Даже примой стала.

— И очень неплохой, — подтвердил Валентин.

— Ну вот. И тебе еще один плюс. Если ты станешь примой, Валь, у него есть на это шансы?

— Небольшие, но есть. Пади он, во всяком случае, точно не будет.

— Ну вот, ты сможешь предъявить свои права на Клару. Ваш союз будет гармоничным и долгим. И никто у тебя ее не отнимет, разве что вместе с жизнью.

— Это, конечно, аргумент, — протянул братец.

Я продолжила его дожимать.

— И это еще далеко не все! Оборотни живут примерно в два раза дольше среднестатистического человека, они практически не болеют, их тяжело убить, они представляют собой достаточно сплоченное сообщество, в котором умный и сильный вольп всегда найдет себе место.

— Очень мило, — протянул братец. — А минусы?

— А где без них? — пожала я плечами. — Но… они не так уж и велики. Да, тебе придется подчиняться вампирам. Но в стае Валентина есть определенные тонкости. Его оборотни скорее друзья, чем слуги. И если ты не захочешь иметь никаких дел с вампирами, как не захотели очень многие вольпы, никто не будет тебя принуждать. Это будет твой осознан-ный выбор.

— А если с твоим вампиром или с Валентином что-нибудь случится?

— А если ты попадешь под трамвай? Это тоже возможно. Но я для того и нахожусь с ни-ми рядом, чтобы исключить подобные случайности.

Валентин смерил меня такой ехидной улыбкой, что я поняла — перегнула. И поспешила исправиться.

— Ну да, бывает и хуже, но реже. Я не отрицаю, в происходящем с тобой сейчас есть и доля моей вины. Но это та история, которую я не хотела бы вспоминать. И ты сам постарался по максимуму, чтобы ухудшить свое положение. Сейчас важно то, что Рамирес — эмиссар совета, который прибудет сюда, хм…, негативно относится к Мечиславу. А что-бы защитить Мечислава я пойду на многое.

— Почему?

Я пожала плечами. Что я могла ответить брату? Правду? Для этого я ему слишком мало доверяла. Соврать? Противно. Оставалось только сказать полуправду.

— Мои отношения с Мечиславом тебя не касаются. Но я все-таки поясню тебе кое-что. Человек, которого я люблю больше жизни, предпочел бы для меня именно этого вампира. А в таких вопросах я безоговорочно прислушиваюсь к его мнению.

Валентин положил мне руку на плечо. Он уже знал, каким будет следующий вопрос моего брата.

— Ты нас познакомишь с этим героем-любовником? Хочется знать, кого ты предпочла Князю Города. Тем более — ТАКОМУ Князю.

Я покачала головой. Душу рвануло привычными, но от этого не менее острыми когтями боли. На память пришли старые стихи.

Мой возлюбленный умер.

Я и сама не понимала, что прошептала это вслух. Поняла только тогда, когда Славка внезапно оказался на коленях возле моего кресла.

— Юленька, прости меня! Я не хотел! Клянусь!

Я вгляделась в Славкины глаза. В них отражалась малая часть того, что я чувствовала, вспоминая Даниэля. И я понимала, что эта боль превыше его сил. Он действительно понимал, что со мной происходит. Понимал, что меня вырвали из первой любви, раскромсали мне сердце на две части, закопали одну половинку, — и бросили умирать. А я старалась выжить. И иногда даже успешно притворялась живой. Но разве вы смогли бы жить с половинкой сердца? Вот и я не могла. Я давно прописала себе лекарство от этой болезни. Мне нужно было постараться — и полюбить другого человека. Но — и это было самым смешным и самым горьким — я не видела никого, кто мог бы хоть отдаленно сравниться с Даниэлем. Надя была кое — в — чем права. Даниэль действительно использовал меня, стремясь к своей свободе. Но потом он полюбил. И я видела его любовь. Искреннюю, беззаветную…. Когда и жизни и души не жаль для любимого человека. Уходя, Даниэль оставил мне самое дорогое, что у него было. Свою искру божественного огня. И только я могла понять, что для него это означало. И кого я могла полюбить теперь? Я никогда, никогда уже не соглашусь на меньшее! Да, со временем некоторые раны заживут. Кто-нибудь окажется в моей постели. Но даже сейчас я знала, что это будет самообманом. С тем же успехом я могу воспользоваться вибратором. Ведь постель без души, без сердца, без того, что мы делили на двоих с Даниэлем, окажется пустой и тусклой. А то и хуже. С кем бы и что бы у меня ни было, нас всегда будет трое. Я буду каждую минуту вспоминать Даниэля. Его отчаянные серые глаза, его улыбку, не самодовольную и наглую улыбку победителя, за которую обычно хочется что-нибудь оторвать у мужчины, но улыбку ласковую и нежную. В те моменты, когда мы были вместе, я была для Даниэля богиней. И он был для меня не меньшим. Если бы Даниэль остался в живых, я ни-когда бы не посмотрела на другого. Сколько бы ни продлилось наше счастье. Что же мне делать без тебя, любимый!? Как жить с половинкой сердца?

Говорят, у вампиров заживают и такие раны, если помощь придет вовремя. А что поможет мне?

Даниэль, Даниэль….

— Не оправдывайся, братишка.

У меня еще хватило сил на эту фразу. Потом я на миг позволила себе сорваться и уткнулась лицом в ладони.

— Ты никак не мог знать, что со мной происходит, — хлюпнула я носом. Получилось в меру противно и трагично. — Тебя здесь не было. А я — я потеряла любимого человека. Не защитила. Не смогла. И даже не умерла вместе с ним, как хотела.

— Я очень рад, что ты не умерла вместе с ним, — вырвалось у Славки.

— Уж это точно не по ее вине, — съязвил Валентин. — Она очень старалась.

Я сверкнула на него глазами.

— Моя жизнь, мое право! А что касается тебя, Славик — не сомневаюсь, что ты безумно рад, что я жива. В противном случае ты был бы мертв сам.

— Я не поэтому, — запротестовал брат.

— Да? А почему же?

Славка не отводил глаз.

— Потому что я тогда поступил как свинья. Если не сказать хуже. И очень хотел бы исправить свою ошибку.

Мне очень хотелось наговорить ему гадостей. Так, чтобы до завтра отплевывался. Но даже этого я не могла себе позволить. И с ужасом сознавала, что и никогда не смогу. Всю жизнь я буду использовать Славкино чувство вины в своих интересах.

— Исправишь. Но для этого тебе надо будет остаться в живых. То есть — стать оборотнем-лисом. Ты согласен?

Славка не отвел взгляда.

— Это действительно необходимо?

Я тоже умела врать с самым честным видом.

— Да.

— Я согласен.

— Отлично, — я поднялась со стула и потянулась.

Такое ощущение, как будто я вагон кирпичей разгрузила. Если Мечислав каждый раз так мучается, стоит посочувствовать вампиру. Минуты три. Но это потом, потом… Я по-вернулась к Валентину.

— Наверное, тебе стоит остаться здесь. Вызвони парочку оборотней, введи их в курс дела, да и Славику надо рассказать, что его ожидает…

— Это может сделать и Клара.

— Она — пади, — оборвала я.