Израненные 2 (ЛП) - Уорд Х. М.. Страница 21

Питер не такой, как Шон. Они могут выглядеть одинаково, но на самом деле это не так. Питер деликатный. Он шутит, смеется и дразнит. Шон же создает впечатление человека, из которого очень давно высосали весь позитив. Мужчина-гроза, ожидающий, кого бы убить.

– Почему я должен идти за ней? – спрашивает он грубо. То, как он сидит в своем кресле и не смотрит на меня, говорит о том, что ему все равно, что я думаю, но люди как Шон не бросают слов на ветер.

– Тебе нужен урок или что? Если ты любишь ее, то не можешь позволить думать, что тебе плевать на нее. И почему, черт возьми, ты делишь ее с другими мужчинами? Или женщинами или козлами? Или чем она там занимается? Почему ты еще не спас ее от этого? Чего ты ждешь, приглашения?

Сощуренный взгляд Питера метается между мной и его братом. Когда Шон смотрит на него,Питер улыбается так, словно я только что словесно уделала его брата. Шон спрашивает Питера:

– И твое мнение...

– Я думаю, великий Шон Ферро повержен. Ты будешь идиотом, если позволишь ей уйти. Похоже, она терпит тебя по каким-то причинам, а ты позволяешь ей уйти,– Питер поднимает корзинку с хлебом и берет кусок, засовывая его в рот. – Никто тебя не переносит, если не истекает кровью или им не заплатили.

– Ей платят, – говорит он отрывисто.

– Это больше чем деньги, слепец. Открой глаза,– как он может этого не замечать?

Шон поворачивается на кресле и смотрит на меня.

– Ты хочешь, чтобы Эйвери поехала с нами?

Я пожимаю плечами и смотрю на Питера.

– Не то чтобы я приглашала тебя. О, и ружье. Я не буду сидеть с индейкой.

Шон смотрит на меня, я чувствую этот взгляд.

– Что? – я не даю никаких пояснений, хоть и ужасно чувствую себя из-за индейки.

Шон смотрит на своего брата. На лице Питера огромная ухмылка, от которой его глаза сияют.

– Она серьезно. У нее есть гриф, домашний питомец, которого она зовет «индейка». Сидни, это не очень хорошее имя. И я бы взял с собой ружье. Этот гад будет клевать твои глаза, как только ты заснешь.

Глава 19

Мы с Питером зашли в лифт, оставив Шона сидеть за столом в одиночестве. Этот мужчина беспокоит меня. Интересно, Питер также непредсказуем или нет? Когда Питер впервые рассказал мне про Шона, он сказал, что его брат доставляет неприятности. Я усиливаю хватку на его руке и наклоняюсь к нему.

– Тебя устраивает это?

– Что, Шон? – я киваю. У меня скручивает живот. Я немного боюсь того, что скажет Питер. Мы выходим из лифта на нашем этаже и идем по коридору. Питер качает головой. – Нет, по крайней мере, я так не думаю. Шон не из тех, кто не умеет скрывать свои чувства.

– Это еще мягко сказано. Черт, а я-то думала, что ты тяжелый случай,– я понимаю, что сказала, когда говорю это. И странно улыбаюсь после того, как не могу уже забрать слова назад и проглотить их.

Питер останавливает меня до того, как мы доходим до номера. Он хватает меня за талию и кладет руку на моё лицо, заставляя прислониться к стене. Я смотрю на свое платье, задумываясь, действительно ли я носила то, что сделано для старушек. Юбка-метелка для бабушек с толстыми икрами. Я не помню, почему купила это платье.

Ухмылка озаряет лицо Питера. Он заправляет мне прядь волос за ухо, говоря:

– Ты думала, что я тяжелый случай? Я? Ты понимаешь, что тоже в этом замешана?

– Да, но там, где мы безумны, Шон супер безумен,– я смотрю на Питера. – Он немного странный. Почему ты хочешь, чтобы он поехал с нами?

– Потому что он немного странный, и мне нужна его помощь. Так Дин не будет к тебе лезть. Никто не будет,– Питер целует меня в лоб и берет за руку, в номер мы заходим в тишине. Я не знаю, что он намерен делать с Дином. Ничего не поделаешь.

– Питер, что ты собираешься сделать? – мне не нравится тон его голоса, но я и люблю его одновременно. Я ненавижу Дина за то, что он совершил, и что с ним ничего не случилось. Он настроил против меня мою чертову семью. Я потеряла все из-за него.

Когда Питер ничего не говорит, я беру его за плечи и разворачиваю к себе. Его насыщенно голубые глаза смотрят на меня.

– Ты собираешься сделать ему больно?

– Я собираюсь позаботиться о том, чтобы он никогда не причинил тебе боль. Не волнуйся, Сидни. Езжай домой, говори с мамой и посмотри, сможешь ли ты заключить мир со своей семьей. Это то, зачем мы едем. Дай мне разобраться с Дином и Сэмом.

– Что насчет Сэма?

– А что насчет него?

– Ты говоришь так, будто планируешь с ним что-то сделать, – я смотрю в его глаза, в поисках правды. – Не навреди ему.

– Сэм должен был защищать тебя.

– Сэм мудак, я знаю это, но...

Питер целует меня в макушку.

– Успокойся. Я не наврежу ему, если он не причинит вреда тебе. Если он тогда стоял и ничего не делал, пока Дин выбивал из тебя дерьмо, то у него будут проблемы.

– Сэма там не было.

– Тогда не о чем волноваться

Я медленно киваю. Когда есть кто-то, кто присматривает за мной, все по-другому. Не знаю, что делать с теми чувствами, которые бушуют во мне. Часть меня говорит, что я должна быть в состоянии позаботиться о себе, но другая часть знает, что мне нужна помощь. Я превращаюсь в застенчивую девушку, которой Дин причинил вред в ту ночь. Она появляется независимо от того, как далеко я захожу. Иногда мне кажется, мой разум считает, что мне предназначено больше горя и боли, чем я смогу выдержать. Я молюсь Господу, чтобы я не достигла своего предела. Очевидно, Шон своего достиг. Мысль о том, чтобы жить со сломленным разумом, который нельзя починить, пугает меня. Я не хочу такой жизни.

Питер открывает дверь, и мы заходим в номер. Он маленький, но роскошный. Кровать выглядит так, словно сделана из пушистых белых овечек. К черту маленьких овец. Я не могу дождаться, чтобы прыгнуть на нее, во все это пушистое удовольствие. В изголовье кровати стоят в линию белые подушки. Они выглядят мягкими и совершенными.

Питер снимает пиджак и подходит к кровати, чтобы сесть. Я знаю его дальнейшие действия. Он разденется и примет душ. Бабочки кружатся в моем животе словно вихрь. Я кладу руку на руку Питера и останавливаю его.

– Подожди секундочку, – Питер смотрит на меня.

– Что такое?

– Я.., – я отстойна в этом. Я ненормальная. Я люблю тебя. Переходи на «Я люблю тебя». – Я отстойна в этом,– Господи, мой мозг меня не слушает. Я опускаю взгляд, а когда поднимаю глаза, на лице Питера написано любопытство, вызванное моей внезапной робостью.

– Мне понравилось, как ты вела себя с Шоном,– я киваю. Я не хочу говорить о Шоне. Хочу говорить о Питере. Хочу сделать с Питером что-нибудь, прежде чем оробею. Кажется, он почувствовал это. Питер мягко улыбается. Он приподнимает мой подбородок, чтобы я встретилась с ним взглядом. – Что творится в этой красивой головке?

– Я хочу кое-что попробовать с тобой, но не знаю, как далеко смогу зайти,– я чувствую себя довольно странно, говоря это. Внутри моей головы происходит протест, и он становится с каждым днем сильнее. Чем больше я провожу времени с Питером, тем больше хочу с ним быть, но это не так просто. Если буду спешить, то, вероятнее всего, закроюсь. Когда я была с Питером в первый раз, я зашла дальше, чем с кем-то еще, и даже потом, я ожидала безумия. Начинать прикасаться – это словно погладить его шрам. Нет способа забыть то, что со мной произошло. Просто надеюсь, что в один прекрасный день я смогу пройти через это, что прошлое не будет управлять моей жизнью. Я хочу Питера, но не знаю, что со мной сделает прошлое. Этой мысли достаточно, чтобы заставить меня струсить, но слова уже произнесены. Так что я заканчиваю вопросом: – Это нормально?

– Ты никогда не должна спрашивать меня, ладно? Мы начнем и остановимся тогда, когда ты захочешь. Я не буду давить на тебя, поэтому тебе придется взять на себя инициативу,– он одаряет меня этой мальчишеской улыбкой, которую я так люблю.