Охота на ведьму (СИ) - Харитонова Алена "Белая Снежка". Страница 3

— Ах, давайте, лучше поговорим о деле! — гневаться надоело, а хороших манер она от Тороя не ждала, знала, к кому идёт.

Похоже, её собеседник оценил подобную кротость по достоинству, поскольку смилостивился:

— Успеем ещё. Идёмте, распоряжусь насчёт ванны, а то вы липкая, как медовый пряник.

Он решительно взял её под локоть и увлёк наверх. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Люция вдруг осознала, что она не только липкая, как медовый пряник, но ещё и глупая, как пробка! Идти с незнакомым мужчиной в пустой номер — верх безрассудства.

— Стойте!

— Что ещё? — искренне удивился Торой.

— Немедленно прекратите вести меня неизвестно куда. — Выпалила гостья и пояснила. — У вас дурная репутация, говорят, что вы бесчестный и хитрый человек…

Торой хмыкнул.

— Так вы, наверное, потому и пришли? — но тут же успокоил, — не бойтесь, человеческое жертвоприношение я нынешним полнолунием уже совершил.

Ну конечно. И крови невинных младенцев тоже, наверное, испил. Болтун.

— Я не боюсь, — простосердечно созналась девушка, — но вдруг вы всё же задумаете какую-нибудь гадость?

Мужчина склонил голову набок и принялся безо всякого стеснения рассматривать гостью — её по-мальчишески короткие русые волосы, чёрные высокие брови, глаза неопределённого зелёно-голубого цвета с невзрачными ресницами, слишком бледные губы, тощую фигурку. Всеми этими банальностями он «любовался» весьма недолго. В Люции и впрямь не было ничего примечательного.

— Нет, не задумаю, — сказал Торой. — Гадости обычно задумывают в отношении хорошеньких, смазливых барышень. Так что не надейтесь. Помыться и переодеться — это всё, на что вы можете рассчитывать.

Люцию больно хлестнули слова про хорошеньких барышень.

— Я знаю, что не красавица, а вы…

— А я?

Она гордо промолчала, отведя взгляд. Может быть, он тоже не был красавцем, а может, и был. Но всё равно — препротивный тип.

— А вы издеваетесь надо мной. Всё же, идёмте, где ваша комната? — она высвободила локоть и, опережая Тороя на полшага, устремилась наверх.

— Здесь налево.

Конечно, смешалась и отчего-то повернула направо, в результате локоть снова был подхвачен, после чего последовал крутой разворот в противоположную сторону.

— Налево, говорю я вам. — С этими словами мужчина втолкнул гостью в полумрак просторной комнаты.

Люция с любопытством огляделась. Обстановка несколько разочаровала — порядок и простота. Кровать самых посредственных размеров, обшарпанное кресло, сундук в углу да потёртый коврик на полу. В распахнутом окне дрожит занавеска, с улицы пахнет жасмином и конюшней. Видимо комната выходит окнами во двор.

— И только-то? — в голосе юной просительницы звучало такое искренне разочарование, что ковырявшийся в сундуке Торой обернулся и счёл нужным оправдаться:

— Я же говорю — человеческое жертвоприношение уже совершил, прибрался. — Напомнил он.

Люция осторожно присела на краешек кровати, потрогала рукой грубое шерстяное покрывало. Ого! Под ним что-то прощупывалось! Что-то металлическое, что-то… Она не успела понять, что именно, поскольку хозяин комнаты обернулся и с прежней сварливостью в голосе прикрикнул:

— Чего вы там расселись? А ну вставайте немедленно! Не хватало только, чтобы ещё и от покрывала квасом веяло!

Гостья вскочила.

Торой, не поворачиваясь, бросил на пол простое платье из коричневого сукна.

— Держите. Постоялица, жившая здесь раньше, уезжала в спешке, вот и забыла. — Он поднялся на ноги. — Пойду распоряжусь насчёт корыта и воды…

Надо ли говорить, что и корыто, и воду он принёс сам? Люция к тому моменту успела раздеться до нижней рубахи и терпеливо ждала служанку или камеристку, но не мужчину, нет! Однако наглец, словно не заметил её возмущения и свекольного румянца во всю щёку, бросил на пол простыню, кусок мыла, но у двери всё-таки обернулся. И подмигнул, мерзавец, с таким нахальством…

Когда же с мытьём было покончено, а девушка только-только успела натянуть платье, в комнату, не утруждая себя вежливым стуком, вошёл невозмутимый хозяин. Нагл, ничего не скажешь.

— Закончили? — осведомился Торой самым светским тоном. — У вас десять минут, чтобы излить душу. Садитесь.

И он повелительно указал на обшарпанное кресло. Люция, исполненная кротости, послушно опустилась на краешек. Смутилась, густо покраснела, собралась с духом и начала.

— Меня зовут Люция, я дочь Сандро Ноиче, того самого, который содержит при королевском дворе питомник с редкими птицами. Зная увлечение Его Величества, гости двора и августейшие родственники всякий раз везут ему диковинных птах. И вот, седмицу назад, Атийские послы преподнесли в подарок государю одну из самых редких птиц в мире — паэль. Говорят, таких не больше сотни, и все обитают в непроходимых лесах Атии. Король радовался, как ребёнок, весь день слушал, как поёт эта проклятая паэль. А к вечеру… к вечеру отец отнёс птицу в оранжерею, где собирался выпустить её из клетки. Папа говорит, его удивило, то, что паэль вовсе не хочет никуда лететь — сидит на жердочке и нежно чирикает. Тогда он сам аккуратно извлёк щебетунью из клетки и чуть не обмер от ужаса — птица оказалась механической! Как мог бездушный механизм, прикрытый ярким опереньем, издавать столь редкостные звуки и выглядеть так правдоподобно — неизвестно, видимо, тут замешана магия…

Гостья судорожно вздохнула и, по-прежнему, не поднимая глаз, продолжила:

— В общем, лишь отец извлёк паэль из клетки, птица перестала чирикать и изо всех сил вцепилась клювом ему в пальцы. После этого в устройстве что-то хрустнуло, и певунья смолкла. Папа говорит, это выглядело так, будто у паэли кончился завод — она поникла и стала похожа на самую заурядную механическую игрушку, утыканную перьями. Сказать Его Величеству о подделке батюшка побоялся, поскольку, король никогда не поверит в то, что атийские послы сыграли с ним злую шутку, скорее он отправит отца в заключение… или на плаху. В свою очередь недоброжелатели могут наушничать Его Величеству, что отец по недосмотру угробил редкую пташку и, желая сохранить место при дворе, подсовывает королю жалкую механическую подделку, сея раздор между Атией и Флуаронис. Иными словами, вся эта история приобретает скандальный характер. Прошла уже седмица, батюшка ездил в соседний город к старому другу — часовому мастеру, в надежде, что тот сможет отремонтировать «паэль», но мастер только удивился, как этот грубый механизм мог петь. А вчера король приказал батюшке, чтобы он поймал птицу и снова посадил в клетку, поскольку Его Величество желает показать диковину гостям — кузине и королеве-матери, которые завтра прибудут в столицу с визитом.

Люция замолчала, с мольбой взирая на Тороя. Тот задумчиво смотрел в окно — в тёмных волосах запутался лепесток жасмина, брови сосредоточенно сдвинуты. Через пару секунд мужчина словно очнулся ото сна.

— Слезоточивая история, — равнодушно изрёк он. — Но от меня-то вы чего хотите? Я не мастер по ремонту механических игрушек.

Люция с мольбой произнесла:

— Про вас говорят, будто раньше вы входили в состав Великого Магического Совета…

— Врут.

— …и я подумала, что даже, если это ложь и выдумки, то вы всё равно сможете что-нибудь придумать. В конце концов, чтобы спасти отца я готова хорошо заплатить, ведь можно же организовать похищение этой птицы из оранжереи, тогда Его Величество не будет иметь претензий к папе…

Под суровым взглядом Тороя воодушевление Люции таяло, как льдинка на припёке. Девушка смотрела на несостоявшегося спасителя полными слёз глазами — мужской силуэт двоился, троился и дрожал — вот и четвёртый появился в такой же тёмно-синей рубахе и чёрных штанах. Ещё секунда и крупные, как фасоль, слёзы посыпались из глаз просительницы.

— Прекратите рыдать. — Сказал мужчина, поморщившись. — С чего вы взяли, будто получите от меня помощь?

Девушка, в который уже раз за это утро, залилась краской смущения:

— Ну… про вас говорят, что вы сволочь и висельник… что вы отчаянный авантюрист и искатель приключений. И, что вы интересуетесь всякими необычными вещами…