Ты проиграл. В тени твоих ресниц - Аверкиева Наталья "Иманка". Страница 2

 Перед выходом из машины Билл еще раз поправил джинсы. Это мало помогло. Они оставались отчаянно тесны.

 — Черт, — проворчал он. — Надеюсь, мне повезет и меня я таким стояком никто не снимет. Не хочу, чтобы потом весь мир в Интернете обсуждал мой член.

 — Ой, Билл, можно подумать, в Интернете обсуждают твое творчество, — фыркнула я, одергивая юбку и пиджак, собирая волосы в «хвост». — Для этого у вашей группы слишком редко выходят новые песни.

 — Ничего себе редко! — возмутился он, величественно передавая вещи носильщику. — Да у нас в этом месяце новая песня вышла и клип! Между прочим, я больной в нем снимался. С температурой.

 — Вот я и говорю, что редко. Девушки пару дней по новой песне пострадали, еще пару дней клип обсуждали, потом попереживали из-за твоей болезни. А оставшиеся недели посвятили изучению новых фоток в мельчайших подробностях.

 Билл покосился на меня, всем своим видом показывая, что ему неприятна эта тема.

 — Ты тоже?

 — О, нет, я уговорила себя потерпеть, покуда подробности сами ко мне не прилетят. Но, поверь, это было нелегко. Тело ни в какую не соглашалось.

 Он подозрительно скривился.

 — Надеюсь, ты была убедительна?

 — Оно все равно другим не давалось. Тебя ждало.

 — Только тело? — ухмыльнулся.

 Я хитро улыбнулась в ответ, потерлась щекой о его плечо и распахнула дверь номера.

 — Входи. Нас не побеспокоят. Всё уже учтено: Don't disturb. Добро пожаловать, в отель.

 Билл хихикнул:

 — Я смотрю, ты тексты подучила.

 — Надо же мне было чем-то заниматься, пока ты по миру колесил, — мурлыкнула я, прижимаясь к нему.

 — Какие у нас планы на вечер? — обнял и поцеловал.

 — Душ. Секс. Ужин. Секс. Секс. Секс. Сон.

 — Так мало? — с обидой проныл он. — Я рассчитывал, что секса будет значительно больше.

 — О’Кей, давай опустим первый, третий и последний пункты. Но ты же сам откажешься.

 — Нет, без этих пунктов никак нельзя. Особенно без первого. Я сутки в небе болтался, так что душ обязателен для поднятия общего тонуса.

 Я захохотала, легко дотронувшись до ширинки.

 — Твой тонус поднимать не надо. Он до сих пор в тонусе.

 Билл улыбнулся, мило вздохнул и ушел в ванную.

 Я подождала, пока он заберется под душ, и тихонечко скользнула в приоткрытую дверь. Уселась в уголке на полу, подтянув колени к груди и обняв халат и полотенце, принялась наблюдать сквозь запотевшие стекло, как он моется. Иногда потоки воды смывали микроскопические капельки, и мне становилось хорошо видно его худое тело, мыльные руки лениво блуждающие по торсу, аккуратные ягодицы и даже ямочки на крестце, тонкие ровные ноги с красивым рельефом мышц. Он запрокинул голову, подставляя лицо воде. Длинные черные волосы струились по спине. Я отметила, что он сильно похудел с прошлого раза. До этого-то был худющий, а сейчас так и вовсе скелетообразный, ребра страшно торчат. Вспомнила, как недавно он жаловался, что концерты идут один за одним почти ежедневно при постоянных переездах-перелетах из города в город, из страны в страну, как он вымотался и безумно устал. Ему даже поболеть не дали толком. Так он два концерта с температурой и выступал, пока в какой-то момент просто не смог утром соскрестись с постели и произнести из-за больного, сорванного горла хотя бы слово. Вспомнила, как, разглядывая фотографии с какой-то европейской премии, обратила внимание, что щеки ввалились, а глаза подведены особенно густо и очень широко — синяки что ли маскировали? Даже Том как-то меньше осунулся, чем Билл. Тогда они вдвоем пытались меня убедить, что все хорошо и эта загнанность в глазах всего лишь плод моей больной фантазии. Сейчас же я видела перед собой тощего юношу, которого можно было выставлять в качестве экспоната для изучения анатомии без использования дополнительных средств, типа рентгена, в любом медучилище.

 Билл неторопливо намылил волосы.

 Как же я по нему соскучилась… Последние дни вообще тяжело мне дались. Когда он подтвердил дату и время прилета, тело словно взбесилось. Я неожиданно обнаружила, что меня окружают исключительно фаллические символы. Все мысли крутились только вокруг Билла и предстоящего секса с ним. Я стала рассеянной и мечтательной, с какой-то поволокой в глазах, которую тут же заметили окружающие мужчины. Голодную «кошечку», изнывающую без секса, моментально окружила армия «котов», готовых на подвиги. И только «кошечка» ждала своего «котика», с трудом отбиваясь от настырных чужаков. Сейчас тело ныло и требовало пойти к нему, добивая разум картинками, весьма неприличного содержания.

 Он нежился под водой, смывая шампунь. Поворачивал голову то так, то эдак. Руки опять скользят по телу…

 Билл встал полубоком, и я не смогла сдержать стона восхищения — какая эрекция! У него стоял так, как я даже в порнофильмах не видела.

 Он коснулся рукой члена, и я поняла, что если сейчас ему придет в голову снять напряжение самостоятельно, то я умру от перевозбуждения. Бросив полотенце и халат, сняв с себя футболку и трусики, шагнула к душевой кабине. Чуть помедлила, а потом, отодвинув створку, аккуратно ступила под воду, обняв его со спины. Билл дернулся от неожиданности. Улыбнулся. Я прижалась к нему, согреваясь. Мои руки заскользили по телу. Грудь. Соски. Ключица. Он накрыл их ладонями, несмело направляя вниз к животу. Большие пальцы пробежались по ребрам. Аккуратная ямочка пупка. Крепкий, накачанный пресс. Пальцы кольнули отросшие волоски подбритого лобка — это из-за джинсов на низкой талии, завтра утром тут будет страшное раздражение, надо бы быть поаккуратнее. Дотронулась до основания члена и он тихо и как-то боязливо застонал, запрокинул голову. Провела, едва касаясь кожи, туда-сюда. Билл взял меня за запястья, явно намереваясь показать… Я знаю, как тебе нравится, помню, но хочу по-другому… Развернула его к себе и опустилась на колени. Головкой провела по губам, глядя на него снизу вверх, подразнила немного. Кончик языка устремился к уздечке, прошелся по стволу. Билл задрожал, как завороженный следя за каждым моим движением. Я лизнула яички. Рука не останавливается — верх-вниз, верх-вниз. На меня сверху льется вода, попадает в глаза, нос, рот. Я фыркаю и жмурюсь. Вижу, что его взгляд затуманен. Он смотрит и не смотрит на меня. Видит и не видит. Он на грани. Опять облизала головку. Билл поддался вперед, вгоняя член в рот. Я плотно обхватила его губами, но ничего сделать не успела — мальчик кончил. Кончил сильно, бурно и очень ярко. Со стонами, переходящими во всхлипывания, судорожно вцепившись мне в волосы. Я чуть не подавилась от неожиданности. Все-таки надо его подучить, самой же потом лучше будет. Впрочем, что я хочу от мужчины, занимающегося сексом второй раз в жизни? Хорошо, хоть не шарахается больше и не зажимается.

 Подняла глаза на него. Билл растерянно, виновато и испуганно смотрел на меня, пытаясь предсказать реакцию. Щеки пунцовые — не то от горячей воды, не то от смущения.

 — Я… это…

 Приложила палец к губам. Не надо оправдываться. Ну, кончил и кончил, я же видела, насколько ты возбужден. Немного поигралась с членом, подразнила, скорее из баловства, чем из практической надобности. Поднялась к Биллу и потянулась за поцелуем. Сколько же в его взгляде нежности и счастья, какой же он теплый и ласковый. Словно утренний лучик материализовался и превратился в человека. Да, именно так должен выглядеть живой лучик. Искорка…

 Билл очень смешно пробовал мой поцелуй — привкус-то его спермы, непривычно: сначала осторожно, словно во рту у меня отрава, потом заводясь все больше и больше. Руки опять скользят по телу, иногда он щипался в запале, иногда царапал кожу длинными ногтями. Сколько страсти, сколько желания. Желания меня. Именно меня. Моего тела, моей души, меня всей, без остатка.

 — Идем в комнату, — неожиданно прервался он, выключая воду. — Я не могу больше. Я так долго об этом мечтал, что больше не могу. Идем.

 Он не позволил мне вытереться, потащил за собой. Уронил на кровать и сам мягко опустился рядом. Окинул взглядом обнаженное тело — моё — гордо светилось у него в глазах — моё, не отдам, ни кому не отдам. Я поцеловала его руку, носом уткнулась в ладонь — твое, только твое. Билл гладил меня по мокрым волосам, убирая с лица прядки. Водил пальчиком по губам, по прикрытым векам. Потом по контуру лица, за ушком, как будто ласкал котенка. Я расслабилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Это что-то невероятное. Каждое его прикосновение проходит искорками сквозь тело, кажется, достаточно мысли, что он рядом, чтобы получить максимум наслаждения. Просто мысли… Пальчики круговыми движениями спустились на шею. Я тихо застонала, облизала пересохшие губы. Поросенок, сам получил удовольствие, теперь издевается… Дыхание коснулось соска. Мое тело покрылось мурашками. Язык заиграл, защекотал. Рука в самом низу, аккуратно трогает губки, изучает. Я чуть раздвинула ноги. Специально ничего не делаю, даю возможность вспомнить то, что показывала летом. Чувствую, никого у него не было — движения все такие же порывистые, несмелые, грубоватые, как будто теоретические знания уже есть (представила, как Том подсовывал ему скабрезную литературу, улыбнулась), а вот с применением пока не особо. Мне не очень нравилось, как он начал ласкать внизу. Я бы даже сказала, совсем не нравилось — все было возбуждено и очень чувствительно, а он нажимал сильно и резко, неустанно продолжая меня при этом целовать. Вот целовался он не в пример лучше. Надо как-то ему сказать и показать. Но пока я собиралась и подбирала слова, Билл сунул в меня палец. От неожиданности я выгнулась и застонала, насаживаясь сильнее. Он довольно улыбнулся. Пара движений и я сама оказалась на грани.