Рыцарь из ниоткуда - Бушков Александр Александрович. Страница 24

– Не к ночи, любезный граф, не к ночи, – мягко сказал Гаудин. – Учитесь следить за словами. Конечно, мы в замке Келл Инир, великолепно защищенном, и все же не стоит к ночи… Дьявол не всемогущ, но это весьма достойный противник, к которому следует относиться чрезвычайно серьезно. Наши далекие предки в свое время проявили изрядное легкомыслие, и за это до сих пор приходится расплачиваться. Боюсь, у графа Гэйра хватило времени, чтобы осознать эту истину и о многом пожалеть. Ну нельзя же заниматься такими вещами в одиночку…

– Так, – сказал Сварог. – Мне, дураку, следовало бы сразу подумать – где заклинания, там и…

– Вот именно. У всего в этом мире есть свой хозяин. В том числе и у тех заклинаний, что служат злу… Ну как, вы все еще считаете, что со мной не следует водить компанию?

– Нет, – сказал Сварог. – Теперь я так не считаю. Если только вы не врете, конечно…

– Зачем мне вам врать, если вы в самом скором времени можете проверить любые мои слова? Подождите, обживетесь немного, и поговорим более серьезно… Нет, правда, у вас не верили в существование дьявола?

– Кто как, – сказал Сварог. – У нас затуманивали мозги всякими красивыми словечками, отрицая существование за ними какой-то конкретной фигуры с собственной волей и побуждениями…

– Еще одно доказательство того, что образ мышления с веками не меняется. Как и человеческая глупость. Дьявол – это не просто зло, это творец зла. И при увеличении зла в мире следует не только воевать с частностями, но и искать корень зла. Одна из коварнейших штучек дьявола – убедить, будто его вовсе и не существует.

– Признаться, вы меня ошарашили, – сказал Сварог.

– А вы с самого начала были настроены невероятно благостно?

– Ну, не совсем… – Он кое-что припомнил. – Вы хотите сказать, что в моем случае не обошлось без…

– Я ничего пока не знаю. И нахожусь в том милом состоянии, когда подозревать хочется всех и вся.

– Но магия…

– Не считайте ее универсальной отмычкой, – сказал Гаудин. – Прежде всего потому, что нам противостоят силы ничуть не слабее наших, а в чем-то, надо признать, даже сильнее… Нам следовало бы о многом поговорить долго и подробно, лорд Сварог. Но время неподходящее. Не смею вас больше задерживать. Веселитесь. Вот только… – Его голос звучал совершенно спокойно, даже небрежно, но улыбка показалась Сварогу волчьим оскалом. – Поосторожнее с Яной.

– Что вы имеете… – начал Сварог недобро.

– Право же, ничего конкретного. Просто хочу, чтобы вы помнили: она обладает большой магической силой, способной проявиться в самом ближайшем будущем, но сейчас в ней много от обыкновенной девчонки с ветром в голове. Ну, не смотрите на меня зверем. Должность такая: просчитывать все возможные сложности и в связи с этим регулярно навлекать на себя недовольство окружающих…

Сварог поймал себя на том, что этот человек ужасно его раздражает и злит, но чем-то определенно нравится. Еще и потому, что занимается серьезным делом посреди беззаботного веселья. Глядя вслед удалявшейся сухопарой фигуре, Сварог покачал головой: он верил и в Бога, и в черта, но когда тебе столь скучно и буднично сообщают, что дьявол – не абстрактный обитатель таинственной, далекой бездны, а существо, находящееся где-то рядом и склонное то и дело вмешиваться в окружающую тебя жизнь… Честное слово, это многое меняет.

Он вернулся в зал. Зал был исполинских размеров, в нем преспокойно могла бы вести воздушный бой парочка истребителей, не чувствуя себя особенно стесненно. В глазах рябило от сотен разноцветных костюмов, причем гости вели себя так, словно обычной силы тяготения здесь не существовало – танцующие пары там и сям порхали в воздухе, как яркие мотыльки, другие прогуливались словно бы по невидимым лестницам, не глядя под ноги – и не падая. В одном углу кружился в быстром танце хоровод пестрых фигурок, в другом танцевали попарно под медленную томную мелодию, в третьем пары под бравурные такты летели вперед змейкой, выписывая зигзаги, рассыпаясь и смыкаясь. И у каждой группы была своя музыка, словно ее сопровождал неотступно невидимый оркестр, окруженный незримым барьером, чтобы его игра не мешала другим. Меж танцующими, ухитряясь не задевать их и не нарушить сложных фигур, расхаживали парами и кучками заоблачные жители, хозяева летающих замков, – чинно беседовали, флиртовали, смеялись.

Сварог никак не мог найти себе места в этом многолюдном чужом веселье. Он был без маски, но лишь раз или два перехватил заинтригованно-любопытные взгляды. Большинство гостей не обращали на него внимания – ларов всего несколько тысяч, но вряд ли все знают всех, молодежь взрослеет и выходит в свет, появляются порой на людях затворники, мизантропы и домоседы, семьи тех, с кого снята немилость… Тем, кто живет более семисот лет, свойственна некоторая рассеянность (он поначалу изумился, узнав, сколько предстоит жить ему самому, но потом свыкся).

Что дальше? Ничего этого он танцевать не умел – подсобных заклинаний на сей счет почему-то не отыскалось. Можно бы поиграть в карты или какие-то сложные настольные игры со стариками, удобно расположившимися на внутренних галереях, но он не знал и здешних игр. Оставалось подпирать стенку да время от времени выходить под ночное небо полюбоваться Юпитером. А когда надоест, искать женского общества. Беглые наблюдения за здешними холеными красотками с деланно наивными глазами и их кавалерами быстро убедили его, что легкость нравов не уступает версальской. До бесстыдной непринужденности, прилежно запечатленной древнеримскими историками, было, конечно, далеко, но это означало лишь, что внешние приличия строго соблюдались, и только.

Сварог чувствовал легкие угрызения совести при воспоминании о грустных глазах провожавшей его Меони, но извечное мужское легкомыслие быстро взяло верх. В конце-то концов, если строго разобраться, Меони ему не жена и даже пока что не любовница, а то, чего она не знает, ей не повредит. И он решил для себя проблему так, как решали ее бесчисленные поколения мужчин во все эпохи.

Обретя ясную и конкретную цель, он воспрянул духом, даже приосанился, и походка приобрела охотничью упругость.

– Граф Гэйр!

Сварог обернулся, на всякий случай вежливо раскланялся, выставив вперед правую ногу, согнув колено и прижав руку к сердцу. Ему приветливо улыбалась из-за карточного стола незнакомая старуха, в длинном, вопреки моде, платье, невероятно дряхлая на вид, но державшаяся удивительно живо.

– Граф Гэйр, рада вас видеть! Здесь про вас рассказывали всякие небылицы – будто бы вы отправились в Море Мрака ловить то ли Великого Кракена, то ли самого дьявола, будто бы вас там превратили в водяного или во что-то похуже… А вы в полном здравии, я рада!

– Эти слухи… – сказал Сварог небрежно, словно заправский светский лев. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу – пару минут назад с удовольствием остановился бы побеседовать, но теперь его влекло шуршанье платьев и звонкий смех поодаль. К тому же старушка могла и разобраться, что беседует не с тем…

– Не спешите, не спешите, – укорила зоркая старуха, подметив его нетерпение. – Успеете еще потискать этих… – И она выразилась о ближайших красавицах с вольной непринужденностью старого драгуна. Решительно смешала в кучу лежавшие перед ней диковинные восьмиугольные карты, фишки, золотые монеты, повернулась к соседу, столь же ветхому старичку: – Вы знаете, барон, бабушкой этого шалопая могла оказаться я, если бы на достопамятном балу в Аркетане…

Судя по безнадежно-унылому лицу барона, историю эту он слышал столько раз, что давно выучил наизусть.

– Ну вот, барон пригорюнился, – сказала старушка. – Нет бы сказать прямо, что память меня вновь подводит и я в сотый раз вспоминаю одно и то же… Как будто у вас самого память лучше. Граф Гэйр, а ну-ка, куда это вы?! Нет, вы уж оставайтесь с нами и поговорите после столь долгого отсутствия со скорбной памятью герцогиней Рудар, вашим искренним другом и доброжелателем, если не забыли, с вашей несостоявшейся бабушкой… Вы и в самом деле плавали в Море Мрака ловить Великого Кракена? Мой дедушка тоже ловил Великого Кракена, а чем все кончилось? Неужели я вам не рассказывала, как он сгинул неизвестно где? (Сварог машинально мотнул головой.) В самом деле, не рассказывала?! Ну-ка, присаживайтесь! Только сначала вы мне расскажете, где странствовали и что вытворяли!