Босиком по лужам - Аверкиева Наталья "Иманка". Страница 21

— Среди журналистов нет порядочных людей, — упрямо повторил Билл.

— Я таки настаиваю на этом, — не менее упрямо произнесла я. — Все зависит от внутренней сути человека. Среди журналистов очень много порядочных людей, но попадаются и моральные уроды. Такие люди есть везде, в любой профессии.

— Среди журналистов нет порядочных людей, — процедил он недовольно. — Я их ненавижу. Они все уроды. И папарацци в том числе. Ты только представь себе. Вот мы ездили с Томом отдыхать на Мальдивы в прошлом году. Остров маленький, тихий. Так и там достали. Я постоянно в напряжении был. Ни тебе на пляж выйти, ни искупаться, ни поесть, ни, простите, плавки переодеть. Только стакан ко рту поднесешь — пфых — и на первую полосу с трогательным репортажем, как братья Каулитц пьют водку и курят сигареты. А я потом маме полчаса доказывал, что да, сигаретами балуемся иногда, а водку в рот не брали, потому что по такой-то жаре только водку пить! Мы вообще как параноики стали — вошли в помещение, тут же плотно зашториваем все окна, чтобы никто подлезть не мог и ничего не наснимал лишнего. Веришь, я иногда спать боюсь ложиться. Мне мерещится, что из шкафа папарацци выскочит.

— Или поклонница? — хихикнула я.

— Ой, не надо о плохом.

— Что так? Ты же сам говорил…

— Мало ли, что я говорил. Ты видела, что они сегодня с Томом сделали? Вот скажи мне, зачем было драть его за волосы? Мы бы дали всем автографы. Если бы время позволило, пообщались бы, пофотографировались, а они налетели, Тома за дреды оттаскали, меня чуть с ног не сбили, Георга и Густава помяли. И только вам с Дэвидом чрезвычайно повезло. Зачем вся эта дикость, эти вопли, эти истерики? Зачем?

— Билл, ты пойми: вот вы видите друг друга постоянно, общаетесь, контактируете, для тебя каждый концерт — это рутина, одни и те же истерящие лица, одни и те же песни, слова, движения, всё одно и то же (это ты сам мне говорил). А для девочек каждый ваш приезд — это редкий праздник. Они готовятся к нему заранее, подарки, плакаты, что-то выдумывают, хотят вас как-то поразить, порадовать. И в итоге нервы сдают, эмоции из ушей, разум просто отказывается контролировать ситуацию. И когда они видят кумира, то теряют над собой всякий контроль.

— И что из этого? Надо драть Тома за волосы? — разозлился он. — Знаешь, что с нами однажды сделали в Мангейме? Мы приехали к гостинице, Георг и Густав ехали в первой машине, мы с Томом во второй. Так машины чуть не перевернули! Парни проскочили, а мы с братом застряли. Шофер ни туда, ни сюда деться не может. Решили с Томом выйти, как раз охрана подошла. Ну и что? Тома из машины выдернули, сначала на стену бросили, потом по капоту размазали, а пока его охранник сквозь толпу вел, так еще и за дреды оттаскали, футболку порвали. Одна как вцепилась ему в плечо… Меня тоже Саки не успел перехватить. Так к машине прижали, что, думал, спина сломается. Потом Саки меня из толпы на руках вытащил — я ноги не мог поставить на землю. Куртку порвали, волос клок выдрали. И все орут! Орут так, что уши отваливаются. Я стал бояться толпы. Для меня каждый выход из гостиницы — стресс. Я каждый раз с жизнью прощаюсь.

— А зачем вы из машины вышли? Сами виноваты, что вас потрепали. И, потом, подумаешь, их по капоту размазали. Меня неделю назад чуть не пристрелили в Колумбии — вот это был экстрим! Меня из страны на перекладных через Канаду вывозили и Амстердам с поддельными документами. Хм… На капот его кинули!

— В Колумбии? — округлил он глаза. — А что ты там делала?

— Мы с другом там репортаж готовили о старообрядцах. То есть о потомках русских староверов, которые, спасаясь от преследований царского правительства, расползлись по всему миру. Вот одно из таких поселений и находится в Колумбии.

— А ты кто по профессии?

Я открыла рот, чтобы ответить, и тут же прикусила язык. Трепло я тупое! Овца я безмозглая!

— Переводчик? Ты помогала переводить, да? — сам того не зная, подсказал Билл.

— Да… Переводчик… Родриго не очень хорошо говорит по-русски, и я ему помогала… — На самом деле Родриго, проживший в России 24 года, имеющий русскую маму, испанского папу, мексиканское гражданство и постоянное местожительство в престижнейшем районе Каракаса, говорил по-русски едва ли не лучше меня, по крайней мере матом он ругался первоклассно. — Он пишущий журналист, главный редактор очень известного журнала о приключениях. И он делал репортаж, а я помогала, переводила. Мы случайно наткнулись на плантации коки. Вау! Это настоящий рай для наркоманов! Смотрел фильм «Остров» с ДиКаприо? — Билл закивал. Глаза горят. Интересно, видимо. — Так вот — это было в сто раз круче! Ну, Родриго решил и тут сделать репортаж, так сказать, по ходу дела, не бросать же такой эксклюзив. А нас засекли. Мы ноги в руки и бегом. От одного убежали, двое других нас встретили. Как не пристрелили — не знаю до сих пор. Я глазами хлопаю, руками развожу, дуру из себя строю: «Руссо туристо — облико морале. Микаил Свердлофф… Ту-ту!» Тут и Родриго подсуетился. В общем, прыг мы в машину и ходу! Они в погоню! Это в кино смешно и интересно, а на деле я чуть от страха не умерла. Они ж стрелять начали! Родриго вот руку прострелили. Не знаю, как он от них ушел, я в это время пошло пряталась за сиденьем и молилась. Но, когда через час после возвращения в гостиницу уже в городе он влетел в номер с выпученными глазами и воплем: «Сваливаем отсюда!», я поняла, что мы по уши в дерьме. Спецслужбы вывезли нас сначала в Мексику. Там отправили в Канаду. Из Канады Родриго вернулся в Венесуэлу. Меня услали в Амстердам. А оттуда уже в Москву прилетела. Родриго писал, что мы на что-то совсем крупное наткнулись. Вот они и занервничали. А ты «по капоту размазали…» Глупости и детские шалости! Поэтому ты все равно не прав! Большинство журналистов профессионалы своего дела.

— Нет, ну тут особый случай, — уважительно протянул Билл. — Таких меньшинство. Но в основном все журналисты продажные шлюхи, готовые ради денег на все. И не надо их защищать! Вот допустим, что ты обычный журналист. Представь себе это.

Я на секунду задумалась, подняв глазки к небу и сделав умный вид.

— Готово! — хищный взгляд. Именно так должна смотреть настоящая акула пера на свою жертву! Билл засмеялся.

— А теперь представь, что сейчас у тебя есть уникальная возможность сделать эксклюзивный репортаж, ну, допустим, на тему «Вся подноготная Билла Каулитца».

Изобразила, что достаю ручку и блокнот, приготовилась «записывать».

— Готово! Билл, это вы разгромили ночной клуб в Москве? — я сунула ему под нос телефон, ставший на время «диктофоном».

— Нет, это не я.

— Отлично, так и запишем: «Да, я так много выпил, что не помню, как его разгромил!» Следующий вопрос. Билл, это ваши наркотики?

— Нет, это не я! — хохотал он.

— Значит пишем: «Нет, наркотики моего брата. Когда последний раз он ходил в моих штанах, то забыл их вынуть!» Билл, как вам понравилось в русской тюрьме?

— Великолепно! — согнувшись пополам и схватившись за живот, закатился парень.

— Отлично! «Русская тюрьма отстой. Там воооот такие клопы и воняет тухлой рыбой!»

— Почему рыбой воняет? — вытирая слезы, спросил он.

— Не знаю. Не могу ж я написать, что там воняет пОтом и мочой. У меня как никак приличное издание. Эх, сюда бы еще фоток попикантнее. Например… Ты на нарах в компании урок. И тебе колют какую-то синюшную тутаху на всю руку! Вот это был бы репортаж!

— Ты бы обогатилась!

— Сомневаюсь. Мое приличное издание просто не будет печатать эту фигню. А еще мне шеф накостыляет по шее за то, что я использовала непроверенную информацию и притащила такой непрофессиональный фотомонтаж. Но и это не самое страшное. Самое страшное заключается в том, что я перестану себя уважать после написания такого материала.

— Зато как это поднимет тираж твоей газеты! Компания обогатится за наш счет! — с иронией произнес он, но в голосе слышалось надменное раздражение. — Самоуважение тут ни при чем. Деньги — всё для таких, как ты.