Сборник рассказов. Калейдоскоп (СИ) - Кельн Яна. Страница 19

Раньше это был его обязательный напиток перед работой. Но сейчас юноша отрицательно покачал головой и тихо шепнул: - Я сам.

- Совсем хорошо! – врач улыбнулся, показывая зубы. – У тебя минут десять свободного времени, - бросил мужчина и вышел за дверь.

Оставшись в одиночестве, Эшли вскочил со стола, отшвырнул искусственный фаллос и метнулся к огромному шкафу, подпирающему стену. В этом исполине было множество ящиков, в которых у местного доктора хранились разнообразные лекарства, на все случаи жизни. Юноша открыл первый попавшийся и тут же нашел то, что ему было так необходимо. Продолговатая баночка, наполненная белыми таблетками. Как это просто. Эшли улыбнулся и высыпал себе на ладонь целую горсть. Думать и размышлять времени не было. Таблетки начнут действовать не сразу, ин необходимо раствориться в желудке и всосаться в кровь, струясь по ней и отравляя организм, умерщвляя клетку за клеткой. Эшли закинул горсть в рот сразу, давился, но глотал, его тошнило, горло сводило спазмами рыданий, но юноша продолжал впихивать в себя медленную смерть, которая положит конец его никчемной жизни. А зачем жить, если предает самый близкий человек? Зачем ходить по земле, зная, что никогда не сможешь быть достойным его? Зачем, когда каждое «люблю» отравлено ложью? Эшли никогда не сможет поверить, поэтому смысла в своем существовании больше не видел. Расправившись с пилюлями, юноша убрал баночку на место и направился в комнату, где должен был дожидаться клиента.

***

Кристоф шел по коридорам заведения, которое принадлежало ему и приносило крупный доход. Мужчина улыбался, скоро он сможет вновь прижать своего мальчика к себе. Да, он поступил жестоко, привезя его обратно в бордель, но Эшли необходимо было показать разницу между его прошлой жизнью и настоящей. Мальчик должен все понять. Кристоф не собирался никого допускать к его телу, предупредил охрану и велел приготовить им комнату сегодняшним вечером. Вечер настал. Кристоф вошел в богато обставленную спальню, где большую часть пространства занимала кровать. На ней, раскинувшись в позе звезды, уткнувшись лицом в подушку, лежал Эшли. Голый. Даже тонкая простыня не прикрывала идеального тела.

- Эшли, - благоговейно прошептал мужчина, присаживаясь на самый край.

Юноша не ответил. Кристоф провел по позвоночнику, легко сжал ягодицу. Наклонился и поцеловал. Россыпь поцелуев легла на спину, но Эшли не отреагировал.

- Эшли, мальчик мой, - снова позвал Кристоф, перебирая пальцами мягкие пряди волос. – Прости, я никогда не подпустил бы к тебе никого. Никого, кроме меня. Давай поговорим, родной.

Кристоф мягко коснулся плеча, погладил его и сжал, он ждал, пока юноша соизволит отреагировать на его присутствие. Но Эшли безмолвствовал.

- Эшли, прости меня. Я дурак, - покаялся Кристоф. – Я согласен на брак. Только не молчи, родной.

Мужчина обнял юношу и потянул на себя, усаживая на колени. Кристоф заглянул в лицо любимого человека, глаза Эшли были закрыты. Он спал.

- Эшли, - еще раз позвал Кристоф и коснулся губ легким поцелуем. – Эшли, проснись, - мужчина мягко улыбнулся и легко потряс юношу за плечи.

Эшли снова не отреагировал на его жест, только голова юноши запрокинулась, открывая шею.

- Эшли, - Кристоф прислушался к дыханию человека, раскинувшегося на его руках, но оно оказалось слишком тихим.

Мужчина сам затаил дыхание и прижался к груди юноши, но она не вздымалась, а сердце навсегда перестало биться, ужасая своим безмолвием.

А ну, стой, сука!

Отпуск! Как много счастья в этом слове для человека, который не отдыхал уже больше года! Я бы и не поехал, просто начальство настояло, что мне следует отдохнуть.

- У тебя мозги уже дымятся, Савельев, - Аркадий Валерьевич хлопнул главного заместителя по плечу. – Сходи в отпуск.

- А работа?

Работа была предлогом, я не хотел уезжать из города даже на неделю только по одной причине. Причине с миловидным лицом, длинными ногами, короткими черными волосами и стервозным характером. Моя соседка, в которую я влюблен уже львиную долю своей жизни. А вынужден только довольствоваться созерцанием ее ухажером, сменяющих друг друга чаще, чем хозяйка меняет платья.

- Поверь, она не исчезнет. Преступники были, есть и будут всегда, к сожалению. Поэтому, товарищ майор, пишите заявление на отпуск!

- Так точно! – рыкнул я.

Теперь я здесь, бреду по набережной Сочи. Я прилетел вечером, поэтому познать наслаждение и искупаться смогу только завтра, на сегодня же остается только бродить и наблюдать за рычащими волнами, облизывающими галечный пляж.

Гуляющих много. Народ ходит толпами, отдыхает, пьет, веселится. Сливаюсь с этой толпой, с наслаждением вдыхаю соленый воздух. Чудесно. И плевать, что Мария осталась дома. Пусть ездит по своим Италиям, а нам, простым людям и здесь хорошо.

Мне уже тридцать с хвостиком, я добился успехов на службе, но в личной жизни не продвинулся, еще в подростковом возрасте зависнув на соседке. Она была идеалом, эталоном женщины. Я заменял ее, конечно. Но так и не смог найти тот вариант, который справился бы с заменой окончательно, и который можно было бы сводить в ЗАГС. Мать орет, стоит только мне заглянуть на огонек, обзывает бобылем и говорит, что я просто не могу ни с кем ужиться. Чушь. Просто нет той женщины рядом. Есть Маша, но она не моя.

Я так задумался, что не заметил, как лямка сумки соскользнула с плеча, потянулся, чтобы поправить ее, но лямки на месте не оказалось, как, впрочем, и самой сумки. Заозирался по сторонам и увидел, как от меня удирает мальчишечья фигурка, ловко пробираясь сквозь толпу.

- А ну, стой, сука! – заорал я и бросился вдогонку.

Ловкости и легкости парнишки мне не хватало, но я пер напролом, распихивая толпу. Не было у меня времени на расшаркивания, в этой сумке все деньги и документы. Нагнал только в подворотне и впечатал в стену, придавливая своим весом.

- Попался, говнюк! – рыкнул я, вырывая свою собственность и впечатывая парня в кирпичную кладку, надавливая на плечо и заламывая руки. – Сейчас мы до участка прогуляемся.

- Твои вещи у тебя, отпусти, - так спокойно произнес парень, что я даже опешил.

Не боится, совсем.

- Ага, а ты пойдешь и ограбишь кого-нибудь другого.

- Не пойду. Посмотри на меня.

Я посмотрел. Подросток, как подросток. Высокий, крепкий, хоть и худой, русые растрепанные волосы, отсвечивающие медью, одет в толстовку и узкие джинсы, облепившие ноги, как вторая кожа. Ну, что за разврат. Даже пацаны и то полураздетые. Тряхнул пленника и развернул к себе лицом, принимаясь за дальнейший осмотр. Глаза желто-коричневые миндалевидные, как у кота, ей богу, только вертикального зрачка не хватает, в носу камушек поблескивает в оранжевых лучах заходящего солнца. Пошлятина. Скривился, смотрю ниже. Толстовка все та же, только короткая, между ее краем и ремнем пресловутых джинс виднеется полоска кожи. Уже говорил, что разврат?