Сборник рассказов. Калейдоскоп (СИ) - Кельн Яна. Страница 7

- Где он? – сухо спросил Ян, поднимаясь со стула и подхватывая неизменную кожаную куртку.

- Думаю, что у асиринов, Сабир говорил, что достал документы с большим трудом. Говорил, что его ждали. Я не поверил, не придал значения…

- Ясно.

Больше Ян ничего не сказал, а стремительно покинул кабинет начальника имперской службы.

Ожидание было хуже всего. Филипп был готов бросить все и умчаться в Асиринское Королевство, чтобы вернуть себе своего вора. А вместо этого, ему приходилось дрожащими от натянутых нервов руками разгребать кипу бумаг, приказов и кляуз. Он завидовал Яну, который был теневым игроком службы, и руки у которого были развязаны. Ян мог делать все, что ему заблагорассудится, а учитывая смертельную преданность его семерки, то любое мероприятие обязано было увенчаться успехом. Филипп утешал себя этими мыслями, заставлял верить в то, что друг справится, иначе он не смог бы сдержаться и сорвался в гости к асиринам, чтобы забрать свое.

Ян отсутствовал уже четвертый день. Именно он подходил сейчас к своему завершению. В столичном доме графа было тихо, потому что слуг он разогнал, хотелось одиночества, чтобы упиться своим горем и беспомощностью. Свет горел только в одной комнате – спальне Филиппа. Мужчина сидел в глубоком кресле лицом к окну и смотрел на круглый диск луны, подернутый холодным желтым светом. Его пальцы с силой сжимали тонкую ножку бокала, в котором плескалось его любимое вино, но Филипп не сделал ни единого глотка. Он сжал пальцы, стараясь прогнать мысли о Сабире, о том, что могло с ним произойти в асиринском плену, тонкая ножка не выдержала напора и треснула, впиваясь острыми краями в пальцы. Филипп зашипел и отшвырнул от себя битое стекло. Осмотрел пальцы, на которых выступили кровавые капельки, и слизнул их. Неприятный металлический привкус появился на языке, упал в желудок, вызывая неприятную тошноту и, казалось, повис в воздухе, раздражая тонкое обоняние графа.

- Слишком много крови, - тихо произнес он, смотря на тончайшие полоски порезов, которые тут же перестали кровоточить.

За спиной раздались тихие шаги, а на плечи легли грубые, тяжелые ладони Яна.

- Прости, Филипп, я не успел, - виновато прошептал друг и отошел в сторону, позволяя графу подняться.

Граф встал и обернулся. На его кровати лежал кокон из темного покрывала, именно от него так невозможно сильно пахло кровью. Филипп сделал несколько шагов и замер над ним, его белоснежная постель уже окрасилась в некоторых местах в ярко красный цвет.

- Сабир, - прошептал Филипп, откидывая край покрывала.

Смуглое лицо юноши было мертвенно бледным, перемазанным в темно-бордовых разводах, черных глаз не было видно, из-за закрытых век, а по щеке тянулся тонкий порез с уродливыми подтеками.

- Сабир, - выстонал граф, падая на колени перед кроватью, - мальчик мой.

Мужчина уронил голову на постель и заплакал, впервые за многие года не сумел сдержать слез. Не мог, потому что невозможно было простить себе такой ошибки. Невозможно простить себе такой слепоты. Невозможно простить себе, когда осознаешь любовь, только потеряв ее.

- Филипп, тебе нужно выпить, пойдем.

Ян поднял его, обнял за плечи и повел прочь из комнаты, которая уже наполнилась лучшими врачами империи, способными воскресить даже мертвого, коим Сабир еще не являлся. Юноша изрядно пострадал, его тело и душа были безжалостно истерзаны. Но первое лечилось с помощью развитой медицины, а второе любовью и заботой человека, ради которого готов отдать жизнь. Жаль только, что любые раны оставляют после себя несводимые уродливые шармы.

2. Кто отец?

«Прости, забегался, не жди». Вот тебе и лучший друг. Даниэль фыркнул и сбросил смс-сообщение от Джейсона. Ему сейчас было не до него, обидно, конечно, что он не посетит эту вечеринку века, но и без него тут весело, а сам парень обложен ответственностью хозяина вечеринки. Жаль, что убрать никто утром не поможет. Дани открыл очередную бутылку пива и вернулся в гостиную, где тусовка набирала обороты. Музыка взрывала пространство, пьяные приятели веселились, позволяя себе все большее с каждым глотком.

Нат бежал домой, бежал со всех ног, постоянно оглядываясь по сторонам. Ему следовало, как можно быстрее скрыться в спасительных стенах квартиры, укрыться под защитой старшего брата. Юноша бежал быстро, но периодически приходилось останавливаться, из-за колкой боли в боку. Натаниэль простыл, нос основательно заложило, дышать приходилось ртом, жадно глотая прохладный ночной воздух. Кто знал, что все так получится? Кто мог предположить, что закон всемирной подлости сработает именно на нем. Молодой омега замер, переводя дыхание, и заскулил от острой волны возбуждения. Так он не успеет добраться до дома. Родители уехали на все выходные к друзьям, отправив его ночевать к дядьке, которому до проблем юного родственника нет никакого дела. Поэтому, как только Нат почувствовал первые признаки начинающейся течки, хлопнул дверью и побежал домой, надеясь успеть преодолеть не столь большое расстояние и не сманить на свой запах всех альф в округе.

Вылетая из лифта и практически сгибаясь от болезненного возбуждения, омега услышал грохочущую музыку.

- Господи, пусть это будет у соседей! – взмолился мальчик, доставая ключи из кармана дрожащей рукой.

Его мольбы не были услышаны, вечеринка шла в их квартире. Нат не стал искать брата, опасаясь, что друзья почувствуют запах, окутавший юного течного омегу, и сойдут с ума от желания. Все альфы похотливые сволочи, подвластные только своим инстинктам. И его брат такой же. Нат видел множество красивых омег, за которым ухаживал Дани, спал с ними, а потом бросал без сожалений. Мальчик проскользнул в свою комнату и запер дверь, подперев ручку стулом для надежности. Тело все горело и плавилось от безумного желания, терпеть эту пытку становилось невыносимо, Натаниэль даже не предполагал, что это может быть так мучительно. Омега скинул с себя всю одежду и лег на постель. Окно в его комнате было открыто нараспашку, поэтому прохладный воздух остудил скользкое шелковое покрывало, и оно приятно прильнуло к сгорающему в лихорадке желания изящному телу. Юноша долго лежал, постанывая и кусая губы, чтобы сдержать порыв приласкать себя. Нату было стыдно делать это. Но спустя еще короткий промежуток времени, аккуратная ладонь с тонкими длинными пальцами легла на небольшой, истекший смазкой член. Омега выгнулся и застонал, но такая ласка не приносила должного результата, возбуждение только усиливалось с каждым движением ладони. Нат перевернулся на живот и завел руку назад, прогнулся и коснулся пальцем мокрого колечка мышц. В этот момент тело словно пронзило вспышкой. Юноша застонал и ввел в себя палец. Это было правильно, приятно, но совершенно не снижало острого, как лезвие, желания.

- Тихо, малыш, позволь я помогу, - Натаниэль вздрогнул от тихого звука голоса, четко понимая, что в его комнате каким-то образом оказался посторонний – альфа.

Он хотел закричать, позвать Даниэля, собрать толпу, только чтобы этот альфа убрался от него подальше, пусть он не чувствовал запаха этого самца из-за заложенного носа, но инстинкты отдаваться и подчиняться альфе в Натаниэле взыграли на полную мощность, усиленные судорогами течки. Но стоило только прохладной сухой ладони пройтись по спине, не сильно сжать упругую ягодицу и нырнуть в щель между белых полушарий, как юноша растерял все остатки сил к сопротивлению. Он не мог не позволить, не мог не отдаться самцу, привлеченному его запахом.