Оберег для огненного мага (СИ) - Каршева Ульяна. Страница 61

— Карей, к нам нельзя! Наш дом — это первое место, которое будут проверять!

— Но… — растерялся Карей.

— Давайте ко мне? — предложил Рэд.

— Нет, у тебя тоже сразу найдут. А после грозы будут искать и у Регины.

Они все как-то сразу растерялись. Алекса, которая тоже, как и Карей, сначала решила, что Ферди будет прятаться в комнате Карея, вдруг вспомнила больницу для магов. Если там спрятать Ферди, смогут ли родители Тиарнаки пробить магическую завесу больницы, которой специально огораживают от города в целях безопасности тамошних пациентов?

— Карей, есть одна палата в моём отделении, — жёстко сказала она. — Только я должна буду предупредить о том моего куратора. Ферди, ты готов пару дней пожить в больнице для магов?

— Магическая защита! — сообразил Карей. — Ферди, ты как? Будешь одним из пациентов Алексы?

Из-под капюшона донёсся глухой голос:

— Всё, что угодно, лишь бы не дома!

Алекса даже брови подняла. Ничего себе — настроение у Ферди! Или это оттого, что рядом с ним Регина?

— Так я звоню куратору?

— Звони, — решительно сказал Карей. — Ситуация настолько глупая, что, мне кажется, твой куратор будет согласен.

Алекса вынула мобильный, секунды смотрела на него, соображая, каким образом разговаривать с Клеменсом, и позвонила.

— Господин Клеменс! У меня чрезвычайная ситуация! Я везу в больницу сгоревшего огневика! Его примут? Вы подъедете прямо сейчас?.. Нет, я не хочу, чтобы о нём кто-либо знал! Хотя бы несколько дней! Это очень важно! Смогу объяснить только потом!.. К приёмному входу? Спасибо! Сейчас будем!

Объяснять не понадобилось.

У магазина Карей вместе со своими пассажирами бегом пересел в свою машину. Рэд пообещал сопровождать их на всякий случай до больницы. Пока выезжали с автостоянки при маркете, Ферди вдруг затрясся под своей курткой.

— Ты чего? — удивился Карей, взглянув в верхнее зеркальце. — Что с тобой?

Сдавленный смех перешёл в настоящий хриплый хохот, и Регина встревоженно погладила Ферди по плечу, а потом прильнула к нему. Отсмеявшись, парень словно выплюнул:

— Какой идиотизм! Господи, какой идиотизм… Скажи кому — не поверят…

И замолчал намертво, тем более что никто не хотел спрашивать, о каком идиотизме он говорит… Целый час, пока мчались пересекая весь пригород, потом часть города под углом, Ферди молчал, только крепко держался за руку Регины. И весь час Алекса, держа ладонь на его плече, на коже, размышляла о том, что родители Тиарнаки, наверное, уже знают о происшествии и уже знают, что в нём виноват младший сын, потому что не могут определить местоположение своего старшего сына.

Они будто ворвались на автостоянку при больнице, а потом объехали главное здание и оказались у приёмного входа. Предупреждённый Клеменс уже стоял здесь — и сразу пошёл к ним. Первым из машины вылетел Карей, при виде которого куратор Алексы замедлил шаг, всматриваясь в него. Затем Карей открыл дверцу, чтобы помочь выйти Алексе, не убирающей с плеча Ферди ладони, и самому старшему брату, который наглухо закрылся капюшоном. На крыльце появился и директор больницы, чему нисколько не удивилась Алекса.

— Давайте побыстрей, — обеспокоенно сказал Клеменс, беря Ферди под другую руку и оттесняя Регину.

Та отстала на шаг, но не собиралась отставать от процессии вообще.

— Давно это у него? — подбежал и встревоженный директор. — О, я вас знаю, молодой человек. Вы Карей Тиарнак? Да? Этого больного вы привезли из корпуса? Но почему не было звонков оттуда? Когда же произошло самовозгорание?

— Три года назад, — процедил сквозь зубы Карей. — Три года назад.

23

Часа через три… Карей с Люком валялись на ковре в гостиной — оба хохотали, глядя и критически комментируя какой-то смешной мультик с планшета. Усадив куклу на поясницу Тиарнака-младшего и сама усевшись так, чтобы ножками упираться в его бок, Венди что-то тихонько, под нос себе, пела и раскачивала кукольные ручонки, кажется, представляя, что кукла дирижирует. Младшие сёстры сидели рядом с лежащими «мальчишками» и пытались заглушить хихиканье: очень уж детский мультик, по их мнению, смотрели эти двое, но, прислушиваясь к обсуждению мультяшных событий, не выдерживали сами и хохотали в голос.

Родители Коллумы сбежали в свою комнату от греха подальше, уже предполагая, что их примерно ожидает в недалёком будущем. Правда, Алекса знала, что в нужный момент всё равно оба спустятся, чтобы поддержать и её, и Карея.

Эмбер ушла на свидание, не выдержав напряжения в доме.

Алекса… Она дико завидовала Люку и младшим сёстрам, а ещё больше — Венди, которая, наверное, сразу приняла Карея как большого добродушного медведя, с которым можно делать что хочешь, а он будет послушно подчиняться. Она уже успела использовать парня не только как подставку под свою куклу, но и как личную подушку, вздремнув разок на ковре.

Но девушка держала себя в руках, хотя очень хотелось растянуться вместе со всеми на ковре и смеяться над глупым мультиком. Сидела она рядом, на диване, и продолжала плести очередной браслет для «своих» огневиков.

И вспоминала.

Только когда вся компания оказалась во второй палате отделения, Клеменс и директор больницы увидели лицо нового пациента. Алекса самолично подтвердила для Ферди, что здесь, в закрытой палате без света, он может ничего не опасаться, и парень с большой неохотой снял капюшон. Его лицо увидели лишь потому, что мужчины были сильными магами и просмотреть ауру для них не составляло труда. Знаменитого Ферди просто не узнали под маской сожжённого лица. Карею пришлось-таки в подробностях объяснять, кто этот огневик и почему его лицо в таком состоянии.

Поскольку в палату набилась вся компания, то всем же пятерым пришлось испытать настоящий шок: директор, сообразив все детали дела, очень осторожно сказал, что в больнице для магов давным-давно разработана методика постепенного выведения огневиков из состояния потери самоконтроля. Да, появление Алексы с её магической способностью быстро приводить пострадавших в порядок — это огромнейший дар судьбы для огневиков. Но, будь Ферди раньше помещён в их больницу, за эти-то три года он бы перестал нуждаться в абсолютной тьме для нормальной жизни. Лечение тянулось бы долго, но оно было бы.

Каково было состояние всех студентов после слов директора, стало ясным, когда за закрытыми ставнями больничных окон загрохотала новая гроза, а пол под ногами затрясся от непрерывного грома. Полностью осознав, что три года были потеряны, в сущности, впустую, Ферди, присевший на больничной койке, обречённо понурился. Злая от всех этих новостей Регина решительно села рядом и крепко обняла парня. Поняв, что сейчас начнёт самым откровенным образом реветь, Алекса ткнулась в плечо Карея. Его ладонь на её плече только и успокоила.

Глаза Алексы и сейчас наполнялись слезами, едва она вспоминала слова директора больницы… Ферди, благодаря помощи Алексы, по состоянию здоровья был теперь на уровне тех мужчин, которые помещались в соседней палате, то есть: если не расходовать свои личные силы самоконтроля на ярком свету, парень может жить в полутьме. Переговорив и с ним, и с первыми пациентами, Клеменс предложил Тиарнаку-старшему перебраться в полную палату.

Как ни странно, но Ферди, придя в себя после ошеломительного известия, немедленно согласился. Что стало причиной: просто ли желание порвать со слишком долгим одиночеством, с замкнутостью на своём плачевном положении, или внезапно проснувшаяся строптивость — неизвестно, но парень сразу перешёл в первую палату познакомиться с товарищами по несчастью.

И, кажется, для Ферди началом терапии стало уже первое знакомство с пациентами, страдающими от той же формы несчастья, что и у него. Правда, на всякий случай, парню предложили помнить о том, что, будет на то причина или желание, он всегда может перебраться во вторую палату, учитывая его вынужденно долгую привычку к одиночеству. Но, судя по тому, как он обрадовался при виде шахматной доски, вряд ли он будет часто уходить в пустую палату — с облегчением решила Алекса.