Сицилийский ревнивец - Бэрд Жаклин. Страница 4

— Ну, здравствуй, дорогой! — Обняв и поцеловав брата, она прошла в просторную гостиную.

— О, как хорошо, что ты приехала! — поприветствовала ее Марго и переглянулась с отцом. В доме явно царила какая-то нервозность. Софи присела на край дивана, Тим — рядом с ней.

— Похвально, что ты выкраиваешь время посетить нас. Полагаю, это не так-то просто с учетом твоих постоянных разъездов. Куда отправляешься на этот раз?

— В Венецию на три дня. Получила предложение поработать на международной конференции по проблемам использования природных ресурсов в условиях глобализации мировой экономики. Вылет завтра вечером. А пока намерена послужить у вас нянечкой при этом молодом человеке, — пошутила Софи, указав на Тима. — Позволим родителям провести время, как им заблагорассудится? — спросила она у брата.

Отец с мачехой собирались на роскошный благотворительный бал. Софи с радостью согласилась остаться с Тимом, ведь он стал ее любимчиком с самого момента своего рождения. Пять лет назад, окончив университет, Софи взяла тайм-аут и отправилась в путешествие, вернувшись из которого обнаружила, что оставленный ею в одиночестве отец нашел утешение в обществе своей секретарши Марго, которая дальновидно ждала от него ребенка. Вступив в права хозяйки дома, она тут же, к большому неудовольствию Софи, уволила опытную экономку Мег, но зато спустя четыре месяца родила очаровательного малыша.

Отец с Марго ушли, и уже через пару часов Софи потчевала брата его любимыми сладостями с чаем, разглядывая кухню ее родного дома, переоборудованную по последнему слову техники, и размышляла о том, как же сильно изменилась ее жизнь. Когда по прихоти мачехи фундаментальные преобразования закипели в каждом уголке их поместья в Суррее, Софи потратила большую часть материнского наследства на приобретение собственной квартиры на морском побережье.

Прилежная Софи со временем стала высококвалифицированным лингвистом с отличной репутацией, что позволило ей обзавестись широким кругом клиентов. Она была, что называется, на вольных хлебах и сама выбирала наиболее интересные из предложений, дающие возможность путешествовать по странам и континентам. Последние восемь недель Софи провела в поездках по Китаю в составе торговой делегации, предыдущие шесть — в Южной Америке. Несмотря на любовь к брату, она все же старалась реже бывать дома. Почти ровесницы (Марго была старше Софи только на два года), они имели очень мало общего. Марго была законченным снобом, разрывающимся между пафосными сборищами, дорогими магазинами и лучшими ресторанами Лондона.

Когда, вернувшись после раута, отец с женой спустились к ленчу, она убедилась, что отношения между ними далеки от идеальных. Не желая углубляться в детали их разногласий, она с облегчением предвкушала предстоящий полет в Венецию.

Семь долгих лет она не ступала на итальянскую землю. Все произошедшее между нею и Максом Куинтано представало в ее воспоминаниях в гипертрофированно неприглядном свете. Она презрительно кривила губы, вспоминая развязку своей любовной истории, и брезгливо морщилась всякий раз, когда наблюдала за мужчинами, которые, вырвавшись на очередной симпозиум или конференцию, наслаждались свободой вдали от жен и детей. Многие из них порывались увиваться за ней. Но она с полным равнодушием относилась к их ухаживаниям и отказывалась идти на компромисс с совестью.

Во вторник вечером Софи уже ступала по паркету бальной залы первоклассного венецианского отеля, ведомая под руку Абрамом Асамовым, толстобрюхим и плешивым российским предпринимателем пятидесяти с чем-то лет, прибывшим в Италию на второй день конференции. Она была счастлива встретить единственное дружеское лицо в море незнакомцев. Искрометный язвительный ум и сомнительная репутация делали этого человека одной из самых одиозных фигур в мире бизнеса. Мало кто — Софи входила в это число избранных — знал Эйба (так его звали за пределами родины) как преданного мужа и трепетного отца. Она, не раздумывая, согласилась сопровождать его на званый ужин с танцами. Члены делегации, в состав которой входила Софи, расценили ее решение как подарок судьбы, как выпавший им шанс ближе сойтись со знаменитым нефтепромышленником и миллиардером. Однако Эйб предусмотрительно объявил, что говорит только по-русски, и Софи теперь ревностно поддерживала его ложь.

— Софи, эти чудаки убеждены, что ты моя любовница, — хохотал Эйб, кивая на компанию клиентов Софи за соседним столиком. — Вряд ли кто-нибудь из них допускает мысль, что красавица блондинка способна обладать хоть малой толикой интеллекта. Давай разыграем их хорошенечко. Что скажешь?

— У меня не хватит фантазии, чтобы удивить этих пресыщенных господ. Поэтому давай лучше разочаруем их полным отсутствием интриги, Эйб.

— Ты говоришь в точности как моя благоверная.

Они сидели за роскошно сервированным столом, держа в руках бокалы, наполненные искрящимся в сиянии хрустальных люстр шампанским, и наблюдали за нескончаемым потоком прибывающих гостей. Послы, члены итальянского парламента, прочая разношерстная публика, воплощающая европейскую элиту, с частью которой Софи в разное время приходилось иметь дело, — идеальное общество. Безукоризненно одетые кавалеры и их спутницы, верные всем гламурным стереотипам. Обеденные столы окаймляли бальную залу, в одном конце которой помещался помост для джаз-банда. Приятная негромкая музыка служила ненавязчивым фоном светской болтовне и гастрономическим изыскам.

Наряд Софи, почти лишенный сверкающих аксессуаров, своей неброскостью выгодно выделял ее из ряда матрон и нимфеток высшего сословия. Из опыта общения с сильными мира сего она знала, что на подобных приемах выше внешнего лоска ценятся хороший вкус, неукоснительное соблюдение этикета и способность лавировать в непредвиденных ситуациях. Облегающее платье от Диора из черного шелка и дорогая бижутерия позволяли ей, привыкшей к джинсам и свитерам, выглядеть здесь вполне достойно и при этом чувствовать себя уверенной.

Наслаждаясь вкусной едой и смеясь над остроумными шутками своего собеседника, Софи рассеянно скользила взглядом по лицам гостей, как вдруг вздрогнула и замерла, узнав в одном из них Макса Куинтано в обществе его сводной сестры Джины. Опасаясь быть узнанной, она тут же отвернулась и переставила свой стул спинкой к залу. Чтобы оправдать эти действия, она уперлась взглядом в испанского джентльмена со скромным именем Цезарь и одарила его очаровательной улыбкой.

— А вы чем занимаетесь? — приветливо осведомилась она. — Вот как? Значит, исследуете недра Земли. Должно быть, это чрезвычайно интересно! — Стараясь не упустить нить разговора, Софи корила себя за вопиющую глупость, как можно было не сообразить заранее, что Макс, непосредственно связанный с добычей природных ресурсов, уж наверняка почтит присутствием эту тематическую ассамблею.

Как ни избегала Софи смотреть на Макса, она не могла не заметить, что общение с сестрой доставляло ему очевидное удовольствие.

Софи даже не могло прийти в голову, что Макс давно уже заприметил ее среди гостей. Он сразу узнал свою старую знакомую по лучезарным волосам аккуратной головки, гордо сидящей на царственно длинной шее. Неброское платье щедро открывало атласную кожу точеной спины. Он не мог забыть эту гибкую спину, которую знал и на вкус, и на ощупь.

Когда несколько месяцев назад старик Куинтано скончался от обширного инфаркта, в делах, которые улаживал Макс, всплыло имя Найджела Резерфорда. Случилось это в пору вступления Макса в управление сетью отелей по причине неспособности мачехи, сокрушенной потерей мужа, взять руководство в свои руки. Макс провел тщательный аудит семейного бизнеса и обнаружил, что дела обстоят просто превосходно и только несколько крупных должников, одним из которых являлся отец Софи, вернее, руководимое им агентство, откровенно пренебрегали своими обязательствами в течение всего последнего года. А два месяца назад, отправившись в короткую поездку по Южной Америке, Макс постоянно мысленно возвращался к этому факту, видя в нем знак судьбы. Наведя справки, он выяснил, что Найджел Резерфорд должен крупную сумму денег множеству кредиторов, и поэтому не позже чем в следующий понедельник Макс намеревался отправиться в Лондон, чтобы переговорить с ним. Сам еще не ведая для чего, он собрался выкупить долги агентства «Элит», которым руководил Найджел Резерфорд.