Война Кланов (СИ) - Крапицкая Влада. Страница 7

— Мамочка! Можно с тобой посидеть? — раздался голос Насти за моей спиной, и я вздрогнула.

— Конечно, — я посадила её к себе на колени. — Чему вас сегодня учил Дейм?

— Мы проходили биохимию, а Дениэль занимался с нами арабским и фарси. Но это больше нужно Соне, а не мне.

— А тебе какой язык надо знать в первую очередь? — спросила я, надеясь хоть что-то выяснить.

— Русский, — вздохнув, ответила Настя.

Я решила предпринять ещё одну попытку узнать будущее у Насти.

— Настенька, ведь ты знаешь своё будущее, почему боишься сказать нам о нём с папой?

— Когда я вам что-то рассказываю, оно меняется, и я становлюсь всё дальше от своего счастья, — печальным тоном произнесла она. — Если я вам его расскажу, вы всё измените, и я стану несчастной.

Я прижала Настю к себе и тихо произнесла:

— Тогда не рассказывай! Не надо.

Она обняла меня за шею и прижалась своёй щёчкой к моей щеке.

— Мамочка, я не знаю что мне делать! — она посмотрела мне в глаза. — Для моего счастья, ты должна стать несчастной. Тебе будет очень больно! Я хочу быть счастливой как Ванесса или Соня, но я могу сделать несчастной тебя. А я этого не хочу! — у Насти на глаза навернулись слёзы, и я почувствовала, что тоже готова заплакать.

Взяв себя в руки, я ответила:

— Солнышко мой, главное чтобы ты была счастлива! Если твоё счастье зависит только от меня, я сделаю всё необходимое! И ради тебя перенесу любую боль, — я провела пальцами по её щечке, стирая слезу. — Только не плачь и ни о чём не беспокойся. Хорошо?

У меня внутри всё похолодело. Вот почему Настя такая замкнутая. Ей надо сделать выбор между своим счастьем и моим с Максом. А для ребёнка это нелёгкий выбор. Для меня, как для матери, было главным счастье моего ребёнка. Но для неё, для маленького ребёнка, это был тяжёлый выбор. Я прижала её к себе, и стала гладить по голове.

— Не думай обо мне, — попросила я. — Главное, ты. Ради тебя я готова ко всему. И поверь мне, папа скажет тебе тоже самое.

— И папе будет больно! — Настя уже начала всхлипывать. — Из-за меня всем будет больно!

Когда то и я, именно так, обвиняла себя во всех несчастьях своих родителей. Я думала, что если бы не родилась так рано, возможно мой отец и моя жить жили бы счастливо, а потом, я обвиняла себя в том, что некрасивая и глупая. А потом, в том, что я балласт для своей матери, и из-за меня она не может найти себе спутника жизни. «Я не позволю своему ребёнку так думать!».

— Настя, посмотри мне в глаза, — строго сказала я, и она подняла на меня свои заплаканные глазки. — Не смей ни в чём обвинять себя! Ясно! Твоё счастье важнее всей моей жизни. Понимаешь? Если надо, я умру ради тебя!

— Мамочка, умирать не надо, — испуганно произнесла она. — Тебе просто будет очень тяжело, и ты должна будешь сделать выбор.

— Выбор!? И всё?

— Да, — грустно ответила Настя, а потом серьёзно посмотрела на меня. — Так странно, будущее многих я вижу очень чётко, а твоё будущее всегда такое расплывчатое, и оно каждый раз меняется. И от твоего будущего зависит моё счастье, и соответственно моя судьба тоже меняется. Есть определённые точки, к которым ты подходишь, и всегда, когда ты принимаешь решения, моё будущее тоже меняется, — она замолчала, задумавшись, а потом тихо произнесла. — Ты встретишь своё прошлое, и оно перевернёт всю твою жизнь. Есть два варианта твоей судьбы. Но конечного результата я не вижу, пока ты не примешь решения, как тебе жить дальше.

Чем дальше Настя говорила, тем больше я теряла в догадках. Моё прошлоё? Там ничего интересного не было. Одна работа. Что же я должна встретить, что Настя так переживает?

— Мамочка, ведь ты меня поддержишь, кого бы я ни выбрала? — доверчиво спросила она.

— Если ты будешь любить его и он тебя тоже, тогда поддержу в любом случаи, — пообещала я.

А потом мне пришла в голову страшная мысль.

— Настя, он что будет из Лиги? — я затаила дыхание, ожидая её ответа.

Она отвела свой взгляд и, глядя в окно, тихо произнесла:

— Не совсем.

Хм, что значит «не совсем»? Кого может выбрать Настя, если он будет не из Альянса, и не совсем из Лиги? Осталось только два варианта — он Вагант, или человек.

— Настя, он человек? — спросила я, надеясь на это.

— Нет, — насупившись, ответила она.

— Вагант? — сердце замерло в груди. Ваганты были ещё хуже кланов Лиги.

— Не совсем, — у Насти опять появились слёзы в глазах. — Мамочка, я пока не могу тебе сказать, ты потом всё поймёшь! Не спрашивай сейчас!

— Хорошо, малышка, — я прижала её к себе, и стала потихоньку качать, ругаю судьбу за будущее, которое она приготовила для моего ребёнка, и заставила его сейчас так мучиться.

Через пять минут Настя успокоилась, и посмотрела на стол, где лежали мои записи про нектэрий. Она посмотрела в тетрадь, а потом, улыбнувшись, произнесла:

— Ты нашла!

Я удивлённо посмотрела сначала на неё, а потом в тетрадь. До прихода Насти я задумалась о нектэриях, и о своих детях и, держа ручку в руках, автоматически что-то рисовала. И только после слов Насти обратила внимание на листок — везде были написаны двойки. Точнее, стояла цифра двадцать два, а через тире ещё одна двойка. Я непонимающе посмотрела на Настю.

— Что я нашла?

— Раз в двадцать два года рождается две нектэрии! — весело воскликнула она.

— Настя, не думаю, что всё так просто. Если бы они рождались так часто, то их находили бы чаще. А у меня в записях разные сроки, и цифра двадцать два фигурирует только один раз. Это разница в возрасте между мной и Лифен. Все остальные сроки имеют большую разницу.

— Но все они делятся на двадцать два? — хитро спросила она.

— Делятся, но они также делятся на любоё чётное число. Не думаю, что всё так просто.

— Мама, ты не учитываешь только одно, — Настя ослепительно мне улыбнулась. — Ты же сама говорила, что у нектэрий только четвёртая группа крови, с отрицательным резусом, плюс должны произойти генетические мутации в организме….

— Но тогда мы находили бы намного чаще нектэрий, — упрямо ответила я.

— Мамочка, а как мы в основном ищем нектэрий? Через больницы, ведь так? — я кивнула. — Но ведь ты сама говорила, что когда была человеком, в больницы, практически не обращалась!

— Ну да. В этом не было необходимости, — сказала я. — По сути дела, я только один раз была в больнице, когда у меня была клиническая смерть, и то, на следующий день я уже бегала по реанимации.

— Вот! Другие нектэрии, наверное, так же здоровы и, не обращаются в больницы. А если ещё они и живут, как когда-то Лифен, в глухих деревнях, то тогда, шансы найти нектэрию среди одного процента жителей Земли, практические нулевые! Как ты не понимаешь? Найти нектэрию — огромное везение! Я уже не говорю о прошлых временах!

Я задумалась, и поняла, что в общем, Настя права. Когда я была человеком, я болела очень редко, и никогда не нуждалась в помощи врачей. Лифен тоже, за всё время проживания в клане не болела.

— Подожди! — прошептала я. — Значит, сейчас в мире живёт ещё две нектэрии. Одна моего возраста, а вторая, как Лифен! Или даже нет! Их четыре! Ведь двум другим нектэриям сейчас шестьдесят один год.

Настя самодовольно улыбнулась и кивнула. Сначала я обрадовалась. Ведь это было мне только на руку. Четыре нектэрии! Я решу сразу две проблемы — и с кланами Лиги, и с Дениэлем. Но потом поняла, что найти этих нектэрий, не имея ни каких зацепок, практически невозможно. Да и возраст двух нектэрий не радовал меня. Меньше всего я хотела втягивать в свою войну женщин шестидесяти одного года. И не факт, что они согласятся помогать нам. Значит, их надо сразу не брать в расчёт. Остаются только две. Моего возраста и Лифен. К этому вопросу надо подойти взвешенно. Если я отдам кланам Лиги молодую нектэрию, она может влюбиться, и тогда мы не оберёмся проблем. Следовательно, им надо отдать нектэрию моего возраста. «Стоп! Ты делишь шкуру не убитого медведя. Сначала надо найти этих нектэрий!». Да уж, проблема! Они могут жить где угодно, и как их найти я не понимала. Посмотрев на Настю, я спросила: