Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда. Страница 32

— А гвардейцы маркиза? — вмешалась я. — Они прекрасно догадываются…

— Догадываться — не значит знать. И потом, при той схватке на дороге гвардейцев и близко не было, а предполагать можно все, что угодно. А обрывки услышанных ими разговоров тоже к делу не пришьешь. И потом, личная гвардия всегда получает в свой карман куда больше золота за службу, чем все те же стражники, или солдаты в королевской армии. Им как бы негласно платят за молчание,

— Но, позвольте! — это лейтенант Лесан. — Какие к нам могут быть претензии? Я вчера поговорил с местными жителями. Они нас готовы были на руках носить!

— Правильно. Как раз с нами все далеко не так просто. Все же именно мы схватились с той бандой, и мы привезли в присутствии многочисленных свидетелей бандитов в поселок… Так что нас просто так не спишешь со счетов. Увы, но мы знаем об участии во всей этой весьма некрасивой истории сына маркиза. К тому же сейчас этого нездорового на голову парня гложет одна мысль — расправиться с тем, кто ранил его. То есть с Треем. Уверена: любящий папаша-маркиз в глубине души согласен с мнением сына.

— Но на той дороге была честная схватка!

— Честная-то она, конечно, честная — женщина присела на колченогий табурет у стола. — Только вот с какой стороны на нее посмотреть, и кто именно будет смотреть… Господин Релинар постарается, пусть и не в открытую, но отомстить за рану, нанесенную его сыну. И потом, как мне кажется, здесь присутствует и личный повод. Насколько я знаю обычаи Харнлонгра, человек, необоснованно поднявший руку на дворянина, должен быть наказан. Правда, в нашем случае о необоснованности не может быть и речи.

— Вот и я о том же!

— Все правильно: на той дороге была честная схватка. Но маркиз не станет учитывать такие тонкости. Он все одно не простит Трея… Называя вещи своими именами — ему нужна голова нашего парня. И дело тут не только в дворянской спеси. Маркиз должен показать своим гвардейцам, что никто не может безнаказанно поднять руку ни на кого из членов его семьи. А иначе нельзя — перед своим сюзереном положено трепетать… И хорошо еще, что тот юный бандит вчера не умер, а, то, не иначе, обвинили бы нас в том, что мы убили безвинного младенца с непорочной душой… Хотя в сложившейся ситуации маркизу неплохо было бы посмотреть как на болезненное состояние души своего ребенка, так и на собственные огрехи в его воспитании…

— Но он же попытался отправить нас домой, заплатив за груз мехов… — молодой лейтенант опять перебил Варин.

— Не — покачала головой Варин, — нет, я в это не верю. В это же не поверил и Табин. Это лишь благоприятный предлог для того, чтоб заставить нас повернуть в сторону дома. Причина? Поставим себя на место маркиза. Человек его положения будет рассуждать примерно так: нет никакой надежды, что позже, находясь вне зоны влияния маркиза, кому-либо из нас не придет в голову шантажировать господина Д'Дарпиана той давней историей. Такая скандальная история может стоить маркизу весьма недешево — пятно на честном имени благородной семьи иметь никому не хочется, а люди до денег весьма и весьма охочи… Репутация — это то, что легко потерять, но трудно восстановить. К тому же мы — самые опасные свидетели против его сына… Так что думайте сами и делайте выводы. Однако лично я считаю, что окажись на нашем месте обычные торговцы, и возьми они деньги — до Перехода им все одно дойти бы не дали… Дело не в жестокости маркиза — он просто старается сохранить незапятнанным свое имя…

— Но…

— Не спорю: бывают и такие ситуации, где лучше заплатить, чем лишний раз проливать кровь, но это не наш случай. Мое мнение: от нас постараются избавиться, причем одним разом от всех. Здесь, в поселке, этого делать не станут — неразумно и хлопотно, так что нас постараются как можно быстрей выставить из поселка. И потом: среди местных мы считаемся героями, и вряд ли людям понравиться, если на избавителей от бандитов невесть за что взъелся маркиз, а это дополнительные слухи. На сегодня же маркизу с лихвой хватит и тех разговоров, что уже хотят среди крестьян… Значит, остается одно — дорога. Там может много чего произойти. Тем более, тот лекарь, Лил-Ан, проговорился Лие, что ее пока что намерены оставить в живых. Чтоб на будущее был некто, постоянно заботящийся о драгоценной персоне юного Релара, и штопающий всевозможные дырки на его теле, если кто вновь вздумает отправить наследника знатного рода на Небеса…

— Послушайте — снова вмешалась я. — Как это ни печально, но у многих, даже у здоровых людей, могут родиться больные дети. Увы, но никому из нас нельзя быть уверенным, что его всегда минует подобное горе. Если маркиз признает это и…

— Нет — вздохнула Варин. — Нет. Тут действует иная логика — логика аристократа. Признай господин маркиз, что его сын болен, ему бы посочувствовали. Возможно, некоторые сумели бы понять горе отца. В этом ты права: на все воля Небес — никто из нас от подобной беды не защищен. Хотя, думаю, кое-кто бы и позлорадствовал — все же люди бывают разные, есть и такие, кому чужая беда в радость… Но тут есть одна тонкость: признать такое человеку древнего рода… Нет и еще раз нет! Именно в этом и состоит беда: когда ты всеми правдами и неправдами пытаешься скрыть очевидное, выдать черное за белое — тогда ничего, кроме увеличения этих самых бед, не выйдет…

— Нас что, попробуют отравить? — деловито поинтересовался Стерен.

— Не исключено. Но я бы поставила на то, что если нам и подсыплют в еду нечто, то, так сказать, это нечто будет с замедленным сроком действия. Скажем так: желательно, чтоб действие отравы началось не сразу, а хотя бы через пару часов, чтоб мы здоровыми и невредимыми успели покинуть этот поселок, и оставаться таковыми хотя бы в пределах видимости с его окраин… Правда, не уверена, что у здешних обитателей найдется нечто подобное из нужных снадобий. Вряд ли рядом отыщется кабинет умелого алхимика, сведущего в ядах.

— Пожалуй, верно — кивнул головой Стерен.

— А другой дороги рядом нет? — не к месту ляпнула я. — Ну, какой-нибудь объездной, по которой можно проехать на груженых телегах…

— Дороги, конечно, есть — чуть усмехнулся Стерен. — Как не быть… Только, думаю, куда именно мы направились, и по какой дороге — о том люди маркиза узнают незамедлительно, а на объездных дорогах нас взять куда легче, чем на главной… Будь мы налегке, без телег — можно было бы попробовать проехать, но с грузом…

— Кстати, а откуда эти бандиты знали о нашем грузе? Они же ведь не просто так на нас напали? Мы вроде помалкивали о том, что везем, языками не трепали. Или…

— Вот именно. Или. О нем они узнали торговца из Узабила. От того самого…

Мы все невольно поглядели в сторону Табина, и тот непроизвольно втянул голову в плечи. Я так и знала, что та история с торговцем из Узабила, которому бывший управляющий хотел продать наш груз, так просто не закончится!

— Так это он навел их на нас?

— Нет, что ты! — Стерен замахал руками. — Ни в коем случае! Если он сделает нечто подобное, и о том узнают, то отныне торговцу будет запрещено ходить по дорогам этой страны. Да в других странах ему придется невесело. Сами знаете — дурная слава летит впереди человека. Пособников бандитов нигде не любят…

— Тогда как же…

— Просто на одном из постоялых дворов люди из той банды услышали, как некий торговец из Узабила жаловался другим на сорвавшуюся у него выгодную сделку. Вообще-то о таких вещах тоже особо не распространяются, тем более в малознакомой компании и на постоялых дворах, где полно любопытных ушей, но тот торговец говорил об этом, будучи уже заметно под хмельком… Что можно требовать с подвыпившего человека? Даже если его позже упрекнут за излишне болтливый язык, то подобные разглагольствования всегда можно списать на лишнюю кружку крепкого пива, а уж никак не на злой умысел Правда, если хотите знать мое мнение — это не случайная обмолвка. Головой я, конечно, ручаться не могу, но уверен: о том, какой именно товар мы везем в Нерг, торговец говорил не на одном постоялом дворе в надежде на то, что эти его слова попадут в нужные уши. Туда они и попали. Так сказать, торговец нам пытался отомстить тем или иным образом. Вас это удивляет? Зря. Просто до крайности раздосадованный человек способен еще и не на такое…