Королевская кровь (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 27

   - Седрик Иоганн Рудлог, - сквозь зубы произнес имя бывшего друга Энтери, и ему, несмотря на прошедшее время, сколько б его не было, снова стало очень больно.

   Тася быстро провела пальчиком вверх по табличке с именами монархов, датами правления и кратким перечислением свершений, от нынешнего времени к древности.

   - Тааак, сейчас у них короля нет, ранее была Ирина-Иоганна, Константин-Иоанн, Даниил-Иоанн, вот же ж, и чего они все Иоанны, интересно?

   - Так звали их первопредка, - ответил Энтери, напряженно следящий за пальчиком Таисии. Каждое движение вверх - еще поколение минус, а то и два, если монарх отличался отменным здоровьем. Поколение, ушедшее для драконьей расы в небытие.

   - Ага, вот! Седрик-Иоанн, он же Змееборец. Ну надо же!

   Однако Энтери и сам уже увидел даты правления Седрика - 4257-4301 от т.ж. Долго ж он жил, интересно, мучили ли его кошмары, или он спал спокойно и без всякого сожаления? А сейчас 4762 год от т.ж., как говорит Тася. Что такое Т.ж. - "творение живого" - он знал, так отмечались года и в их время, и эта связь времен, как и сочувственно сопящая девушка рядом каким-то образом удержали его от позорной истерики из-за осознания того, что прошло целых 500 лет, ведь война случилась через 3 года после коронации Седрика. Он уже трижды должен был умереть, и на Земле уже должны были жить его праправнуки.

   Обратно они едут в сумерках, потому что чем ближе к югу, тем раньше темнеет. Хижина стоит с темными окнами, но с приходом людей оживает, наполняется теплом и светом. Девушка усаживает дракона за стол, сама хлопочет вокруг него, выставляя приготовленные утром кушанья. Застарелый драконий голод заявляет о себе громче потрясения, и вот уже Энтери по привычке уминает тройную порцию рагу, запивая его из огромной керамической кружки ароматным и сладким горячим чаем. Сама Тася садится напротив и, положив щеку на ладонь, внимательно и печально смотрит на любимого своими чудесными глазами.

   Когда ее персональный ископаемый дракон наедается, женщина на пару минут выходит из дома, а потом, нагруженная стопками полотенец, простынок и каких-то загадочных вещей, зовет его за собой.

   Двигаться не хочется, хочется лечь и все обдумать, а может и пожалеть себя - только так, чтобы любимая не видела, ведь какой мужчина хочет показаться в минуты слабости? Но Таисия непреклонна:

  -- Пока ты мой пациент, слушайся меня!

  -- А потом, когда выздоровею? - Энтери выходит за ней из дома и улыбается, так забавна она сейчас, когда командует.

  -- И потом, - она наставительно поднимает палец вверх, изящно маневрируя со своей высокой стопкой между деревьев. Они поднимаются куда-то в гору. От попытки отобрать и понести она ругается, потом мол натаскаешься еще, не переживай, возможностей будет много.

   Идут они недолго, может, пару минут, и внезапно в запахи хвои и листвы вплетается родной, свежий и ласковый, как запах матери - запах близкой теплой воды.

   Девушка и ее дракон выходят на маленькую, белую от соли террасу, над которой стоит дымка. Терраса размером с три их дома, и в ней - цепочкой несколько каменных углублений с водой разной степени нагрева. Горячая вода бьет прямо из скалы, и купаться в самой близкой к источнику чаше нельзя, сваришься. Зато четвертая как раз подходит, чтобы отмыть давно не мытого дракона. Что там эти обтирания, даже самые тщательные, баловство одно.

   Тася командует раздеваться, и Энтери подчиняется, одновременно наблюдая за ней. Девушка стоит к нему вполоборота, натягивает широкую рубаху, и уже под ней скидывает платье и белье. Однако он успевает увидеть и стройные бедра, и круглую попку, и с каким-то веселым предчувствием думает, что купание будет тяжелым.

   Он же раздевается донага - чего стесняться, чего она там не видела? И, медленно, кайфуя от ощущений, заходит в воду. Она тепленькая, вкусная - прямо из недр земли, целебная, и он пъет ее горстями, пока его будущая жена в смешной широченной рубахе, в которую ее четырежды можно обернуть, заходит в воду.

   Коварная водица приподнимает полы рубахи, Тася розовеет и мгновенно плюхается в воду, а Энтери мечтательно улыбается.

   В чаше удобный выступ, где можно посидеть, и они, откинувшись на пологий каменный склон естественной ванны, долго отмокают, обнявшись. Проклятая рубаха кажется неуместной, тяжелой и очень мешает им обоим. Энтери играет с пуговками, расстегивает сверху одну, другую, но его останавливают, поворачивают к себе спиной и начинают яростно скоблить, отмывая дракона набело.

   Тася трет его сзади мочалкой, стараясь не думать о том, как привлекательно его тело. Энтери такой огромный, что она со своим немаленьким ростом достает ему до плеча. Он еще очень худой, но спина и руки уже бугрятся мышцами и жилами, и на его коже проступает чуть заметный орнамент, который едва-едва светится в темноте.

   Девушка проводит пальцем по тонким светящимся линиям.

   - Что это такое, Энти?

   - Это линии нашей ауры, - отвечает он хрипло. - Чистая энергия. Это и есть дракон. Когда мы перекидываемся, именно эти линии, раскручиваясь, создают контуры нашего нового тела.

   - Я не понимаю, - шепчет она, заворожено гладя чудесный орнамент.

   - Я и сам не очень-то понимаю, - отвечает он так же тихо, сосредоточенный на движении ее рук. - Когда мы поженимся, я познакомлю тебя с учителем, он все объяснит. Если, конечно, он еще жив, - вспоминает он и тут же мрачнеет.

   Тася, как настоящая женщина, чувствует эту смену настроения, и понимает, что нужно снова отвлекать. Поэтому она в липнущей к телу рубахе перебирается вперед, садится в воду перед ним на колени, и предупреждает:

  -- Руки держать при себе!

  -- А то что? - спрашивает он, с интересом глядя, как она намыливает мочалку и придвигается к его груди.

  -- А то останешься грязнулей, - грозится девушка, и приступает к делу.

   Энтери любуется ей - волосы выбились из поднятых наверх кос и влажные прядки падают на лицо, она периодически сдувает их вверх, но они снова падают, мешая.

   Он протягивает руку и заправляет прядку ей за ухо. Тася улыбается:

   - Спасибо! Ну, все, ополаскивайся.

   - А как же нижняя половина дракона? - хитро интересуется Энтери, выныривая из воды. Пена быстро уходит в следующие бассейны.

   - А нижнюю половину дракона вымоет верхняя половина дракона, - фыркает Тася, и он хохочет, так, что вокруг него закручиваются небольшие бурунчики.

   - А может верхняя половина дракона вымыть какую-нибудь половину своей любимой? - вкрадчиво интересуется он, притягивая Тасю к себе на колени, так, что она садится к нему боком, и чувствуя ее всем телом. - А лучше и всю любимую. Ох, милая, что же ты со мной делаешь?

   Она краснеет, шлепает его по плечу мочалкой, но не вырывается, уткнувшись ему в шею, пока он расстегивает неподатливые пуговки, а потом стаскивает с нее рубаху, вытаскивает мокрую противную одежду , зажатую, между его бедром и ее мягкой попкой, и швыряет ее на камень. Все сразу становится так, как должно быть. Тася напряжена, и он успокаивающе гладит ее по спинке, чувствуя под пальцами старые шрамы.

   - Я только помою тебя, - глухо шепчет он ей на ухо, целуя и ушко, и шею, - и посмотрю на тебя. Тасюш, не бойся меня, пожалуйста.

   Он, конечно, возбужден, и она не может этого не чувствовать своим бедром, но он же не животное, чтобы насиловать или соблазнять ее здесь, вопреки ее принципам.

   Тася медленно-медленно расслабляется под его легкими поглаживаниями, затем, видимо, принимает решение, и вкладывает мочалку ему в руку. Энтери ставит ее перед собой, и на миг усомняется в разумности своего поведения, потому что ничего прекрасней он никогда не видел. Капельки воды блестят на ее теле, пока она расплетает волосы. Наконец, он касается ее мочалкой и несколько минут старательно трет ее, стараясь сосредоточиться на задаче и не пропустить ни одного местечка. В мыльной пене она похожа на сливочное пирожное, и он не удерживается, наклоняется вперед и трогает языком ее сосок, пусть покрытый невкусной пеной, все равно сладкий. Тася от неожиданности пищит и от греха подальше окунается в воду с головой.