Нареченные - Крейн Шелли. Страница 27

Я открыла было рот, но не издала ни звука. Глянула на Калеба в полной растерянности, а потом почувствовала, что он фокусируется, и царапины у меня на руках и ногах начинают саднить, гореть и постепенно пропадать, оставляя гладкую кожу. Я услышала, как за спинами у нас часто задышал папа.

– Господи, помоги нам, – пробормотал он.

– Я не знаю, что произошло, – простонала я и намотала на палец краешек рубашки Калеба. – Калеб, – с трудом промолвила я и глубоко, до содрогания, вдохнула.

– Ш-ш, – пробормотал он в мои волосы и сильнее прижал к себе. – Ш-ш, теперь ты со мной.

Он был потрясен и расстроен, увидев меня в крови. И хотя в голове у него роилось множество вопросов, все они ушли на второй план.

Я слышала, как к нам подошел Питер – он тоже терялся в догадках.

– Мэгги, ты как? Я осмотрел весь дом, здесь никого нет.

– Это не кто-то, – тихо проговорила я. – Это все… я. Не знаю, что случилось. Просто я была очень расстроена…

Я прижалась лбом ко лбу Калеба и решила показать ему произошедшее, вместо того чтобы пытаться объяснить. Я почувствовала, как вокруг нас жужжит энергия.

Видение началось с картинки, как мы с Калебом пришли на пляж и я уселась ему на колени. Затем появились Кайл и Амбер, потом мы вошли в дом, произошел спор с папой, дальше была ссора с Бишем и, наконец, сцена в душе. Я даже не смутилась и не покраснела, когда Калеб увидел, как я раздеваюсь, захожу в кабину и бреюсь. Потом началась чертовщина, и он вломился в дверь.

Калеб выпрямился и вздохнул, глядя на меня с искренней озабоченностью. Он осмотрел меня всю – нет ли еще порезов, поднял мои руки и ноги. Потом перевел взгляд на лицо.

– Думаю, это была ты. Ну, как передвигание предметов и весь этот телекинез. Это тоже привязано к твоим эмоциям. Просто слишком много всего навалилось.

– Телекинез? – удивленно проговорил папа.

– Я тоже так думаю, – кивнула я. – Простите, – я заплакала и почувствовала, как слезы обожгли лицо. – Я не нарочно.

– Нет, нет, нет, – запротестовал Калеб и откинул волосы с моего лица. – Не смей себя винить.

– А как же дверь и зеркало?

– Да что ты, это ерунда, не стоит беспокоиться, – заверил меня Питер. Но я все равно чувствовала себя очень неловко, потому что разнесла в щепки душ, к тому же была голой, и на меня все смотрели.

Я слышала, как Питер за спиной Калеба собирает осколки и как звякает металл, падая на дно мусорного ведра.

– Что происходит? – спросил папа.

– Джим, мне кажется, нам нужно на минутку оставить их одних, – предложил Питер, положив руку ему на плечо.

– Мэгги, все нормально? – продолжал папа, не обращая внимания на Питера.

– Да. Пожалуйста, выйдите, мне надо встать и одеться, – взмолилась я. Отец поморщился, глядя на Калеба.

Ну да, правильно, раздета, и Калеб собирается помочь ей прикрыть наготу. Это как понимать?

– Папа, – попросила я, крепко зажмурившись. – Пожалуйста.

– Я захвачу Рэйчел и Джен, и Биша с Джимом заберем из дома, – предложил Питер.

– Хорошая мысль. Спасибо, папа, – Калеб не отрывал от меня взгляда.

– Береги ее, Калеб.

– Папа, – он посмотрел на него через плечо, – я знаю. Я отвечаю за нее.

– Да, сынок, – Питер положил руку на плечо Калеба, потом повернулся и вышел.

Мой суженый тут же взял меня на руки, не снимая полотенца, в которое я была завернута, и отнес в гостевую комнату. Захлопнув ногой дверь, он положил меня на кровать и опустился на колени рядом.

Поправив полотенце, он продолжал внимательно смотреть на меня.

– Я в порядке, – наконец проговорила я, услышав его тревожные мысли, – правда.

– Я знаю, что в порядке. Ты достаточно сильная, чтобы справиться с чем угодно, но мне не нравится, что с тобой это случилось. Как я могу защищать тебя от того, что находится в тебе самой?

– Но ты же сейчас защищаешь меня. Вот что мне нужно. Ты.

– Ты же знаешь, это не одно и то же, – произнес Калеб тихо.

– Для меня одно и то же. – Я обняла его за шею и притянула к себе. Его теплые руки сняли неприятные ощущения, когда он рывком прижал меня к себе, и я вдохнула знакомый запах его шеи. Его спокойствие передалось мне, и я с облегчением вздохнула.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – пробормотал Калеб мне в волосы. Затем отстранился, чтобы видеть меня. – Все такая же поразительная. – Он коснулся моей щеки. – Мы в этом разберемся. Ну, ничего нового, мы уже что-то такое видели и вместе справимся. Я всегда буду рядом.

– Я боюсь, – прошептала я и почувствовала, как он большим пальцем вытер мою слезинку.

– А я не боюсь. С нами все будет хорошо. Ты моя жизнь, и я не допущу, чтобы с тобой что-то произошло.

Это напомнило мне о сверхчувствительном барьере у него в голове. Я мысленно задала ему вопрос:

А папа думает, что Совет попробует забрать тебя у меня. Но они же не смогут это сделать?

Я было запаниковала, однако Калеб пальцем прикрыл мои губы и наклонился ближе.

– Нет, не смогут, потому что я не позволю. Чтобы забрать тебя, им придется вначале убить меня.

– Калеб, не говори так, – взмолилась я.

– Но это правда. Я никогда им этого не позволю. Ты моя. Я ничего не говорил тебе, потому что и так много всего происходит, и тебе ни к чему еще больше нервничать.

– Похоже, самое лучшее, что можно сделать, это бежать поскорее без оглядки отсюда, – пробормотала я.

Калеб рассмеялся и поцеловал меня в лоб.

– Ты такая смешная, – прошептал он. – Прошу, не беспокойся. Моя семья никогда не допустит, чтобы с тобой что-то случилось. И я гарантирую: папа уже пытается вычислить последнюю фишку этого пазла.

– Спасибо тебе.

– За что? – спросил он.

– За то, что всегда находишь нужные слова, – я улыбнулась и потерлась носом о его нос.

– Господи, как же я люблю тебя, – вздохнул Калеб.

– И я люблю тебя.

Он нежно поцеловал меня, мягко вобрав мои губы, не требовательно, а бережно и нежно. У меня сами собой закрылись глаза, и в темноте за ним я увидела ленты. Сидя на кровати, Калеб поднял меня себе на колени и убаюкивающе покачал. Его ладонь ласково гладила мое бедро. Я чувствовала, как его рука опускается к лодыжке и медленно поднимается вверх. И не заметила, как мы оказались рядышком в постели. Я поудобнее устроилась у него под бочком, дыхание выровнялось. И тут мы услышали звонок в дверь на первом этаже.

– Давай я сбегаю и посмотрю, а ты тем временем оденешься, – предложил Калеб.

– О’кей, – я улыбнулась, когда он, встав, расправил на мне полотенце и удостоверился, что оно не сползет.

Я привстала и села в кровати, поразившись тому, насколько мне полегчало. Папа прав, Калеб – мой наркотик, но это вовсе не вредно. Он для меня вроде предписанного лекарства: именно то, что нужно.

Я надела свою синюю рубашку с буфами и джинсы, в свободной душевой привела в порядок волосы. Я даже не заглянула в ту, которую разбила, нацепила синие с золотом висячие сережки, подкрасилась. Спускаясь босиком по лестнице, я услышала голос девушки. Девушка смеялась и хихикала, Калеб говорил взволнованно. Голос показался мне знакомым, и я сперва подумала, что это Эшли.

Я замерла на лестнице.

Затем стала медленно спускаться, стараясь сделать бесстрастное лицо, потом услышала ее мысли и улыбнулась. Я завернула за угол и увидела стоявших в прихожей Бек и Ральфа.

– Мэгс! – воскликнула Бек и, игриво прискакивая, бросилась ко мне. – Боже, твои волосы!

– Бек, – удивленно отозвалась я, – ты что здесь делаешь?

– Вчера мне позвонил Калеб. Сказал, что ты соскучилась по мне и тебе сейчас очень пригодится друг. Ну и заказал мне билет на ближайший самолет. И вот я здесь.

Я ошарашенно повернулась к Калебу. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене прихожей, и с улыбкой наблюдал за мной. Ямочка на его подбородке словно подтверждала: наша встреча вызывала у него желание поехидничать.

– Ты прилетела из-за меня?

– И я тоже, – вставил, радостно улыбаясь, Ральф.