Ланселот, мой рыцарь - Елисеева Оксана. Страница 74

Хелен села на широкий подоконник и обхватила колени руками. Там, во времени Ланселота, она могла бы сейчас смотреть на густые леса, окружавшие замок, могла бы перестраивать его, чтобы сделать удобнее для жителей, ведь она многое не успела сделать. А еще она просыпалась бы и засыпала вместе с любимым человеком…

Чтобы не расплакаться, Хелен решительно встала и направилась на южную сторону замка, где располагались старые хозяйские покои. Дед не любил их, и они всегда держались закрытыми. Именно на южной стороне располагалась комната Ланселота. Она вошла туда и будто заново увидела огромный камин на всю стену, гобелен с изображением древней битвы, кровать Ланселота, застеленную медвежьими шкурами. Но она знала, что под ними настоящая простыня, которую она сделала из дорогой ткани для его рубашек. На каминной полке у Ланселота стояла бронзовая статуэтка, видимо, оставшаяся со времен римлян, как и бронзовое зеркало в его кабинете, как его церы, которые он не хотел давать Хелен, и поэтому ей пришлось выкрасть пару, чтобы показать слугам, как их нужно делать.

Хелен стало грустно при мысли о том, что она больше никогда не увидит вещей, которые бы напомнили ей о Ланселоте. Его серебряная и золотая посуда, часть которой она отняла у вора-управляющего; мечи, включая ее маленький, тот, что она забрала у побежденного сакса; люстры, подсвечники, кубки — все это было превосходной работы, потому что королю полагалось иметь все самое лучшее.

Хелен вспомнила и о Камелоте, но не могла сейчас заниматься им, все ее мысли были только о Ланселоте. Если бы удалось найти хоть одну вещь, принадлежавшую ему! Даже если радиоуглеродный анализ покажет, что древний фундамент относится к пятому веку, как она докажет, что здесь жил именно Ланселот?

Вооружившись инструментами, Хелен вновь спустилась в подвал.

Ее отвлекла Молли, пришедшая, чтобы сообщить, что обед готов и что ее просит к телефону доктор из университета. Она неодобрительно посмотрела на Хелен, показывая, что недовольна тем, что ее работу игнорируют. Хелен понимала ее чувства, ведь она вчера даже не притронулась к великолепной индейке под соусом и шоколадному пудингу, но честно говоря, деликатесы ее не волновали. Она бросила сито, которым просеивала землю в поисках мелких деталей, и побежала к телефону.

— Стюарт? Я слушаю тебя, — почти выкрикнула она.

— Твои предположения насчет древности подтвердились, — сказал доктор Джексон. — И даже больше. Фундамент заложен примерно в конце третьего — начале четвертого веков. Состав цемента похож на тот, что обычно использовали римляне. Не хочу лезть не в свое дело, но, похоже, ты раскопала еще одну сенсацию. Давненько в Британии не находили постройки римского времени.

— Спасибо, Стю! Можно я пришлю тебе что-нибудь еще, если найду? Обещаю, того, что было раньше, не повт…

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — перебил ее доктор Джексон. — Я верю, что ты изменилась, иначе бы не позвонила мне. С нетерпением жду новой сенсации.

— Я тоже надеюсь на это, — взволнованно продолжила Хелен. — Так ты поддержишь меня, если я отправлю план раскопок на утверждение?

— Ты начала раскопки без утверждения плана? — немного удивился Стюарт, но вспомнив, что Хелен никогда не любила заниматься бумажной работой, вздохнул. — Так и быть, приготовлю для тебя пакет документов. Отправь мне всю имеющуюся информацию, только предупреждаю, это займет по крайней мере месяц.

Хелен мысленно рассмеялась. Ох уж эти правильные работники! Неужели они думают, что такими темпами можно совершить хоть одно сенсационное открытие? Пока ты будешь готовить кипу документов для разрешения на раскопки, другие три раза успеют опубликовать свой труд.

— Присылай свою команду завтра же, — сказала Хелен. — А насчет утверждения плана не волнуйся. Я обо всем позабочусь.

Хелен положила трубку и некоторое время стояла в раздумье. Ее простили. Неужели просто потому, что она попросила прощения? А может, на Стюарта повлияла та история с презентацией месяц назад? Или то, что она попросила его о помощи? От размышлений ее отвлекла Молли, многозначительно стоявшая перед ней с подносом.

— Ваш дедушка взял с меня слово, что я буду кормить вас на убой.

Хелен улыбнулась.

— Хорошо, Молли, я только сделаю еще один звонок.

Секретарь ректора сразу же соединила ее со своим боссом, как только услышала ее голос.

— А, Хелен, это вы! — раздался в трубке немного заискивающий голос обычно сурового профессора Линдтропа. — Я так рад вас слышать. Я еще раз приношу свои извинения за то недоразумение, я хочу сказать: мы гордимся, что в нашем университете работает такой блестящий ученый, как вы, мы все дорожим этим. Я уже объявил выговор вашей помощнице и выгнал того нерадивого студента, Марка, как там его фамилия… Мы очень рады, что вы работаете у нас, вы приносите нашему университету мировое признание… Вы знаете, что ваша статья произвела фурор? Американские и французские ученые уже…

— Профессор Линдтроп, сейчас речь не об этом, — наконец сумела вклиниться Хелен. — Я высылаю вам план раскопок, он будет у вас завтра, и вы утвердите его завтра же, поскольку раскопки уже начаты.

— Но вряд ли я смогу убедить комиссию утвердить его так скоро, ведь у меня на руках нет даже предварительного плана для ознакомления… — нервно проговорил профессор. — К тому же многие члены комиссии пока отсутствуют, обычно мы рассылали им письма за неделю…

— Вы меня знаете, профессор, и знаете, что я не буду работать просто так, на пустом месте. Либо вы обещаете, что утверждаете мой проект завтрашним числом, либо я отдаю свой труд в другой университет. Уверена, они рады будут принять специалиста, который обеспечивает им «мировое признание»…

После обеда Хелен занималась бумагами, нужными для разрешения раскопок, и, закончив работать над ними под вечер, не стала снова спускаться в подвал, а вышла в сад. Для доказательства существования Ланселота ей нужны были его личные вещи и какие-нибудь документы той эпохи, а в подвале их не могло быть, поскольку там и раньше находился лишь подвал, где хранилась еда и сидели заключенные. К тому же если саксы все же захватили Британию, то они разграбили замки. Но драгоценные вещи не теряются просто так. Они переходят из рук в руки, пока не попадут в какую-нибудь коллекцию или в музей… Хелен подскочила от этой гениальной мысли. Как же она не подумала об этом раньше? Золотая и серебряная посуда пятого века, кубки, инкрустированные камнями, женские украшения, старинное оружие — где они могут быть сейчас? Хелен схватила телефон и заказала такси до Лондона. Хорошо, что сегодня Британский музей работает до одиннадцати вечера.

Хелен стояла перед витриной, где была представлена средневековая серебряная посуда. Ей казалось, что пара блюд ей очень знакома, но уверенности она не испытывала. Все ее радужное настроение куда-то улетучилось. Ведь даже если она найдет в музее пару вещей, принадлежавших Ланселоту, то как докажет, что они именно его? Настроение вновь испортилось, и ей ничего не хотелось делать, как в первые дни после возвращения. Она отошла от витрины с блюдами и начала бесцельно осматривать остальные экспонаты. Многочисленные кубки, с драгоценными камнями и без, казались ей знакомыми, но стоило подойти к ним ближе, как они оказывались не теми, что она помнила. Заколки, подвески и ожерелья даже не напоминали те, что она носила в пятом веке.

Хелен устало присела на скамейку. После трех часов поисков у нее не было ничего. Ни единого следа, ни одной зацепки. Она вышла из музея и поймала такси. Уже поздно возвращаться в Сент-Невилл, придется переночевать в Лондоне. А завтра ей нужно начать все сначала. И она должна найти следы существования Ланселота на месте его замка, иначе никто не поверит, что он жил на самом деле.

Наутро Хелен проснулась с тяжелым сердцем. Срок, данный кредиторами деду, истекает в конце недели, и наверняка приедет покупатель, а она к этому времени не успеет исследовать даже десятую часть территории. Хелен еще размышляла, вставать или поваляться подольше, потому что весь ее энтузиазм сошел на нет, когда услышала осторожный стук в дверь, а в комнату просунулась голова Риты.