Моя последняя игра (СИ) - Мека Владислава "Калигула". Страница 42

«— Прости — бормотала я, уже бессознательному телу мальчишки ударяя его в пятый раз шокером.

— Ты закончила, Детка? — с улыбкой в голосе спросил Людовик стоя в паре шагов от нас.

— Да… Пять раз.

— Иди ко мне — потребовал он.

И я пошла. Меня стиснули в руках. Людовик не умеет обнимать, он стискивает, он не целует — он душит. И он не любит — он насилует. Все, что делает Людовик — это причиняет боль. Это его кредо. Его фишка. Делать больно.

— Ты его убьешь? — с надеждой спросила я. С надеждой на отрицательный ответ.

— Конечно — и как всегда получила — положительный.

— А если я попрошу? — прижимаясь к нему всем телом, заглянула я в глаза Кукловоду.

— А ты просишь? — мягкая улыбка тронула губы Людовика.

— Да, я прошу…

Сильный удар по коленям, я упала на пол. У ног Людовиа.

— Ты неправильно просишь. Если хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя, ты тоже должна сделать что-то для меня. Детка, это ведь наш уговор, помнишь? — гладя меня по волосам и дергая их печаткой на мизинце, нежно увещевал меня Людовик.

Ему не нужен был мой ответ. Он не хотел моего ответа. Он хотел моего унижения. Вот только, это уже давно перестало быть унижением. неприятно — да. Мерзко — еще бы! Но, уже не унизительно.

Я опустилась голой грудью на бетонный пол, высунула язык и прошлась им по лакированным туфлям Людовика. Один раз, другой, третий, четвертый… Через несколько минут Людовику это наскучило и он пнул меня. я со стоном упала на спину.

— Монти, где ты? Выходи, я знаю, что ты здесь! — конечно он был здесь.

Монти вышел из-за угла и бросил на меня усталый взгляд. Он будто молчаливо говорил — „сколько можно, тебе повторять?“. А я также молча ответила — „это бесполезно, я все равно не смирюсь“.

— Прибери за мной. Чтобы этого недоноска никогда не нашли.

— Нет! Ты обещал! — захныкала я.

Людовик подошел ко мне. Вздернул за руки и прижал к своей чистой рубашке мое избитое и грязное тело. сильный удар по ягодицам так, что на коже остался кровавый след от его печатки, которую он предусмотрительно повернул на пальце.

— Не шуми. Я обещал, что не убью его. И я не убью. Это сделает Монти.

Я заплакала, тихо, как мышь, до крови кусая губы, по лицу текли слезы. Наверное, тогда Монти впервые предал Людовика ради меня. В первый, но далеко не последний раз…»

…И я до сих пор не знаю, зачем он это сделал. Зато знаю, что Грин видел все и он знает.

Я попыталась отпихнуть парня от себя. Но Грин крепко вцепился и сейчас уже не я, а он меня удерживал. Почему? Что он хочет?

— Крис, успокойся! Да приди ты в себя! — тряхнул меня за плечи Уайт, когда я снова попыталась его отпихнуть.

— Просто отпусти меня. Я сказала все, что хотела и нам больше не о чем говорить — сухо произнесла я и Грин отцепился от меня. Наконец.

Он все видел! Он знает! Это единственные мысли, что сейчас крутились у меня в голове и я не знала, как от них избавиться. Но больше всего меня заботил другой вопрос. Он об этом кому-нибудь рассказывал? И, похоже, я высказала этот вопрос вслух, поскольку Грин ответил:

— Нет — его голос звучал глухо — Монтер мне обещал долгую и мучительную смерть, если я вообще рот открою. Я не мог такое рассказать. Да и кто бы мне поверил? Знаешь, как сильно я тебя ненавижу?

— Представляю — кивнула я и спрыгнув со стола, вышла из подсобки, оставив Грина наедине с его демонами.

Что же мне делать? Я могу прямо сейчас начать слежку и наверняка, она даст результат. Но, что потом? Хорошо говорить, что я убью Людовика, знать бы еще как его убить. Этот ублюдок во истину бессмертен. В прошлый раз я его хорошо потрепала, прежде чем оказалась с теми двумя дурами в одной комнате. И в прошлый раз у меня были силы, точнее было дикое желание отомстить. А что есть сейчас? Преимущества? В виде чего? Или кого? Я думала, что… Впрочем, без разницы, что я там думала.

Подняв голову я разглядела весьма интересное сообщение на доске объявления. Подошла ближе, даже глаза потерла, но ничего не изменилось. «Разыскивается» — гласила красная надпись сверху. А под ней фоторобот Монти. На него «не повесили», наверное, только убийство тараканов на кухни. Как я и предполагала, Монти «превратили» в Кукловода и даже написали, что он откликается на прозвище «Кукловод». Мило.

— Нравится? — голос Данте за спиной не особо меня испугал, скорее нервировало то, что парень стоял позади и кажется, вплотную.

— Еще бы, очень ммм… Оригинально!

— Что ты задумала?

Когда я отпихнув Данте направилась к выходу, уже по-привычке потащился следом этот юный энтузиаст. Я остановилась и резко обернулась, волосы хлестнули удивленного парня по шеи.

— Не лезь! Остановись! Пока ты еще можешь остановиться. Иначе…

— Ну, что? Что «иначе»? — наклонившись к моему лицу ухмыльнулся Данте.

— Иначе, ты — умрешь.

— Угрожаешь?

— Я? Нет. А вот, Монти, даже угрожать не станет, просто убьет — равнодушно просветила я.

— Ты, что? К нему собралась?! — заволновался Данте и попытался ухватить меня за руки, я дернулась и увернулась от его прикосновения.

— Я сказала — «не лезь»!

И не дожидаясь ответа вышла из здания. За эти дни я пропустила больше школьных часов, чем за весь год. Плохой признак. К экзаменам могут не допустить. Хотя, я бы посмотрела на такого экстримала, готового встать у меня на пути.

Я подошла к таксофону. Сняла тяжелую трубку, опустила жетон и подрагивающими пальцами набрала номер.

— Слушаю — раздался голос после третьего гудка.

— Вызывай подкрепление и приезжай к старому текстильному заводу на выезде из города. Через полчаса. Я буду ждать тебя у входа.

— Крис? Что-то случилось? Зачем мне подкрепление?

— Я нашла его.

И не пытаясь ответить на вопросы и не желая выслушивать новые, я повесила трубку. Вышла из будки. Дождавшись автобуса села в него и только потом подумала, что совершаю ошибку. Если Людовик предвидел все это, то я сделаю только хуже. Но, менять что-то уже поздно.

День выдался не по сезону холодный и когда я наконец добралась с двумя пересадками к зданию заброшенного завода, зуб на зуб не попадал и из носа потекло. Лишь бы не заболеть.

Сквозняк внутри здания показался мне гораздо неприятней холода снаружи. Еще и потемки кругом такие, что через раз запинаюсь о стекло и куски кирпича некогда являвшимися стенами. У Монти, определенно, какая-то извращенная любовь к подобным «норам». Интересно, где он сам? Неужели я ошиблась с местом? Вряд ли.

— Глазам своим не верю! Ты ли это, Детка? — раздался откуда-то сверху знакомый басистый голос.

Я задрала голову. На лестнице второго и менее разрушенного этажа, стоял Монти. Точнее то, что от него осталось. Если бы не голос, я ни за что не догадалась, кто передо мной. Он сильно изменился. Уместнее сказать — слишком. Прежде Монти напоминал мне ходячую машину убийств. Сейчас — загнанного обстоятельствами немолодого бомжа. одежда превратилась в лохмотья, небритость — в бороду, а тело и лицо — в кусок неаппетитной отбивной.

— По сравнению с тобой, меня сложно не узнать. Это наш общий «друг» так постарался? — неуверенно из-за серьезной ветхости лестницы, стала я подниматься к Монтеру.

— Что ты! — замахал деформированными ладонями Монти — это его новый протеже.

— А с руками что?

— Не тупи. Мой бывший хозяин решил напоследок уверить весь мир, что именно я тот самый страшный убийца — Кукловод и создал некую иллюзию эфемерного главного признака Кукловода — уродливые руки. По ним фараоны поймут, что я и есть тот самый убийца. Как тебе план? Неплохо, да? — Монти перекосило, видимо, он попытался усмехнуться, но с разбитыми губами особо рожи не построишь.

— Во-первых, сам ты тупица. Во-вторых, я начинаю жалеть, что не дала вовремя прибить этого «протеже», сейчас бы проблем было меньше…

— А, так ты уже знаешь, кто это?

— Не перебивай! И в третьих, Кукловод всю фантазию растерял, пока жил без меня. Кто же столь своеобразным образом, пытается подставить своего дружка? — хмыкнула я.