Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ) - Ночина Марина. Страница 31

   - Что у нас сегодня по плану? - усаживаясь за стол, спросила я вторую половину нашей небольшой команды, отвечающую за организацию трудовой деятельности.

   До сдачи работы по плану оставалось всего два дня, а мы не успевали. Точнее я не успевала, потому что до сих пор не смогла залезть в душу парня. Мою он выворачивал, как мог, или почти как мог. Есть уголки, в которые не пускаю никого. У Морозова, правда, подобных местечек оказалось раза в три больше. И они были настолько тёмные, что мне порой казалось: общаюсь с уголовником-рецидивистом, а не с девятнадцатилетнем парнем. Пыталась расспросить Максима, но тот лишь грустно улыбался и советовал не лезть. Вот сто процентов Чудовище особо жестоким образом кого-то замучило и теперь скрывается в нашем институте от правосудия. Интересно, какая по счёту я у него жертва?

   - Не спи! - добрый Морозов пнул меня под столом и как ни в чём не бывало макнул сырник в сметану. - Ты хоть слушаешь, что я тебе говорю?

   - Слушаю.

   - Иногда?

   - Отвали.

   Тимофей поднял руки и сделал, как просили. В последнее время, то есть в последние три дня, он начал приручаться. Язвит, конечно, по страшному, но при первой же возможности уйти от конфликта сводит наше пикирование на нет или, вот как сейчас, просто отстаёт от меня.

   Я лениво поковыряла сырники, рассматривая свои записи, касающиеся несговорчивого напарника, и внезапно поняла, что за все двенадцать дней ни черта о нём не узнала. Имя, возраст, пристрастия в еде и ещё несколько ничего не значащих мелочей.

   Глянула на стопку листов парня и ужаснулась. Целое досье на меня, вплоть до того, какой цвет и фасон белья я предпочитаю.

   Ужас! Как вспомню, каким способом он добился этой информации, бросает в дрожь. Если Тимофею что-то было нужно, он выводил меня из себя или брал "на слабо". А я, как дура, каждый раз велась. И ведь раньше считала себя уравновешенной, умной и расчётливой. Оказывается, порой бываю очень...

   Со злостью вонзила вилку в кусочек сырника и требовательно уставилась на Морозова.

   - Шо? - флегматично жуя, поинтересовался парень.

   - Видишь это?

   - Твои заметки по мою душу.

   - Ничего не хочешь рассказать? Потому что если сдам Ознобину работу в таком виде, мне светит не больше пары.

   - Тоже хорошая оценка, - облизав вилку, философски изрек Тимофей.

   Я спокойно отодвинула от себя тарелку, встала и вышла из кухни. Морозов проводил меня вопросительным взглядом и вернулся к поеданию нехитрого ужина. Вот же скотина. В такие моменты больше всего хотелось свернуть ему шею. Не сомневаюсь, мир бы меня понял и простил. Невозможно долго терпеть рядом с собой эту ледышку. Как Монстром был, так им и остался.

   Зашла в самую крошечную комнатку квартиры, переделанную под кабинет и села на подоконник. Его специально для меня сделали широким и удобным. Я потом ещё подушек накидала...

   Села, прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Век бы не видеть. Мне пришлось мучиться и терпеть его целых двенадцать дней. И каков результат? Нулевой.

   В любом случае, работу я сдам, и если Ознобин влепит двойку за краткость, пусть так и будет. За красной корочкой не гонюсь. Её наличие или отсутствие всё равно ничего не даст, все главные и нужные знания в голове. И то, как ими распоряжусь, зависит только от меня.

   - Ксюша.

   - Ты ещё здесь? Будь добр исчезни из моей квартиры и из моей жизни. Того компромата, что есть, хватит и на три работы.

   - Неужели Родионова сдалась? - насмешливо хмыкнул Морозов и зашёл в кабинет. Выкатил из-за стола стул на колёсиках и по-хозяйски расселся посреди комнаты.

   - Плохо слышишь? - хладнокровно уточнила я. Ещё немного и, кажется, у меня начнётся истерика.

   - Тебе так интересна моя жизнь? Ну, попробуй спросить, может, отвечу.

   - Засунь своё "может"...

   - Честное слово, я когда-нибудь возьму мыло и вымою тебе рот.

   - Ты свалишь уже? - простонала я.

   - Нет. У нас ещё два дня.

   - Достал! - констатировала я и решительно встала с подоконника...

   Впервые в жизни Тимофею хотелось... Он и сам не знал чего именно, но однозначно связанного с Родионовой. Эту девушку можно было доставать сколько угодно: на каждый его выпад она отвечала не менее колким, при этом стараясь не запачкаться. Часто ругалась, что не портило ни внешнего вида, ни внутреннего содержания. Милая маленькая фурия. Не повезёт её будущему мужу. А если брать в расчёт всё то, что он узнал о её семье, позарившемуся на девушку парню, не повезёт втройне. Взять хотя бы её брата. Видел он его. И Ксюшу в тот вечер, кстати, тоже видел. Цапалась с какой-то рыжей девушкой. Морозов хорошо запомнил тот вечер, ибо именно ему выпала благородная учесть рыцаря: какое-то время громогласная девица дергалась в его руках, матеря так, что захотелось взять её за волосы и мокнуть в ведро с ледяной водой.

   И чего он тогда забыл в "Адреналине"? Не самое лучшее место в городе, особенно при его финансах. Но команда решила праздновать годовщину там: как-никак два года вместе. И всё время в одном составе. Да, это стоило отметить. Заодно совместили с празднованием его дня рождения. Рановато, но когда ещё? И так команда в последнюю неделю начала бунтовать. Особенно Женя. Он совсем забыл про её "обиду" и теперь приходится от девушки прятаться.

   Но, вообще, команда права: почти полтора месяца без капитана - это не дело.

   Нет, Стас справляется, и тренировки проходят по расписанию, но скоро крупный фестиваль и надо быть в форме. А он тут развлекается с этой... фурией.

   Тимофей позволил себе расслабиться и развалился в кресле. Между прочим, очень удобном. Не сравнить с кухонными стульями, от которых потом ноет спина. Грех жаловаться, материала он действительно набрал не мало, вот только не узнал самого важного. Почему Ксюша такая, какая есть? Дочка богатого отца, не нуждающаяся и не отказывающая себе ни в чём, красивая, умная, с характером. Зачем ей этот маскарад?

   Зачем ему это знать? Зачем? И ведь не отступится - Тимофей себя знал. Но, Боги, как же она его достала...

   Каждый раз, выходя из её квартиры, хотелось кого-нибудь убить. Спасала работа, после которой оставалось сил только добраться до дома, упасть и заснуть. К тому жевернулась привычка курить. И это были уже не пара сигарет в день: порой не хватало и пачки, чтобы успокоить кипевшую внутри злость.

   И - что самое неприятное - Тимофей не мог понять, на что он злится. Сам ведь первым подначивает Ксюшу. Сейчас тоже. И, чёрт возьми, ему это нравится.

   Морозов внимательно посмотрел на девушку, с самым решительным видом неуклюже слезающую с подоконника. Вот она уронила несколько разноцветных смешных подушек с героями американских мультфильмов, нервно смахнула с глаз длинную тёмную чёлку, что-то непонятно прорычала и...

   - Пусти, сволочь! - визжала я, пытаясь высвободиться из хватки Морозова. У этого урода оказалась потрясающая реакция, словно и не человек вовсе. Не успела я начать замах, чтобы врезать по его надменной физиономии, а он уже скрутил меня в рогалик, прижал к стене, как тогда на детской площадке к дереву, и злобно пыхтел в ухо. Попробовала дёрнуть головой назад - вдруг бы получилось разбить ему нос, но и здесь постигла неудача. Он словно предвидит все мои действия. Никаких сомнений: он настоящее Чудовище. Если им пугать маленьких деток, родители точно забудут, что такое непослушание.

   - Успокоишься, тогда отпущу, - полный невозмутимости голос и резкий злой выдох, оставивший на шее раскалённое пятно. По спине побежали мурашки, и мне немедленно захотелось помыться. Хватка чуть ослабла, тело парня немного отдалилось от моего, и дышать стало в разы легче.

   - Я тебе так противен? - то ли удивился, то ли заявил Морозов. Не понятно. Голос у него изменился, охрип слегка, словно он на дню выкуривает десять пачек сигарет, а потом полночи дурным басом горланит блатные песни.