Роман века (СИ) - Пилина Екатерина. Страница 49

Решительно выйдя за ворота, я позвонила Ксюхе.

— Привет, — сказала. — Чем занимаешься?

— Ничем важным. А ты хочешь, чтоб я привезла вещи?

— Я хочу, чтобы ты сходила со мной куда-нибудь выпить.

— Значит, все-таки ушла от него? — помолчав, спросила она.

— Да. На тебя рассчитывать?

— Конечно. Где встречаемся?

— Где обычно. Я буду минут через сорок.

К бару мы с Ксюхой подошли одновременно. Зашли вовнутрь, устроились за свободным столиком, и я поинтересовалась:

— Сигареты есть?

— Откуда? — удивилась сестрица. — Мы же вроде пытаемся вести здоровый образ жизни и свой организм травим только алкоголем.

— Значит, купим.

— Ничего подобного. Обойдемся без сигарет.

Не смотря на Ксюхины слова, пачка на нашем столе все равно появилась.

Болтая на отвлеченные темы, мы обе старательно избегали всяческих разговоров о моих отношениях с Касьяном (то есть Ксю поначалу пыталась что-то сказать, но видя мое нежелание обсуждать данную тему, довольно быстро перешла к разговору о работе) и в три часа ночи пошли домой совершенно укуренные и нетрезвые.

Держа друг друга под руку, чтобы не потерять равновесия, мы брели по тротуару.

— Кать, не переживай, — говорила сестра, видимо, предположив, что я готова к словесной поддержке. — Я понимаю, что ты не хочешь говорить о произошедшем, но я как самый близкий родственник просто обязана поддержать тебя. Уверена, Касьян одумается и вернется. И будет умолять тебя познакомиться с мамами-папами, бабушками-дедушками и вообще всеми родственниками до восьмого колена. А не одумается, переживем. Опыт у нас уже имеется, и я не позволю тебе впасть в хандру.

Я махнула рукой, нас занесло, и Ксюха опять подала голос:

— Слушай, мы как из табачной лавки. Родители не посмотрят на наш взрослый возраст и всыпят по первое число. Оно, может, и хорошо, и мы даже станем бережливее относиться к организму в целом, но задница у меня одна, и хотелось бы сохранить ее в первозданном виде.

— Не волнуйся. Все нормальные люди сейчас спят. Значит, и родители тоже. А мы тихонько придем, быстренько почистим зубки и откроем пошире оконце. К утру основной запах выветрится.

— Отличная идея. Напомни только, когда придем домой, чтобы я завела будильник.

Я кивнула, но про будильник, естественно, никто не вспомнил. По чистой случайности утром без двадцати восемь нас разбудила мама, которая заподозрила неладное, не увидев с утра ни одну из дочерей.

Сестрица открыла глаза, посмотрела на часы и простонала:

— Я опоздала на работу. — Потом что-то прикинула в уме и добавила уже гораздо спокойнее: — И не пойду. Позвоню, скажу, что поехала выбирать ткань для аппликации на обоях. А ты как?

— Наверное, буду собираться. И позвоню Егору, попрошу, чтобы заехал. Сама-то я сегодня ни в жизнь не доберусь.

— Я спрашиваю не про работу.

— А как ты думаешь, как я? — грустно спросила я и заморгала, чтобы прогнать непрошенные слезы. — Плохо. Очень. Гораздо хуже, чем с Денисом.

— Может, тогда не пойдешь? Ну ее на фиг эту работу.

— Дома я точно с ума сойду.

Пока я застилала постель, Ксюха вновь заснула.

Я попыталась привести себя в порядок, потом поняла, что после такой ночи это сделать нереально, и с минимумом косметики на лице села в машину Егора.

— Хочу тебя попросить, — сказала я, когда мы обменялись приветствиями. — Моя жизнь в очередной раз сменила курс, и я вернулась жить к родителям. И была бы очень признательна, если бы ты вновь стал заезжать за мной по утрам.

— Да без вопросов, — тут же согласился он. — Я уже и сам соскучился по нашим поездкам. Не хватает твоего утреннего сарказма. А ты сама-то в порядке?

— Бывало и похуже. — Вру, конечно, хуже еще ни разу не было. С того момента, как я покинула Касьянову кухню, очень хотелось забиться куда-нибудь в угол и тихо умереть.

У проходной мы столкнулись с Инной. Не обращая внимания на мои выразительные взгляды, она проследовала за мной в кабинет.

— Выглядишь не важно, — заметила она.

— У меня похмелье, — пожала я плечами.

— Много пьешь. Замуж никто не возьмет, — покачала она головой.

— Переживу. — Чем сейчас и занимаюсь. — Работать пойдешь?

Инна сделала вид, что не услышала меня:

— Иду я мимо стоянки к входным дверям и вижу тебя под руку с мужчиной. И мужчина вроде ничего, и картина в целом замечательная, только вот мужчина-то не тот. Сразу возникает вполне логичный вопрос — где Касьян Андреевич?

— Если я скажу, что это не твое дело, тебя такой ответ устроит?

Инна решительно вздернула подбородок и вроде собралась гневаться, но я поняла, что спорить сейчас просто не в состоянии, и не дала ей раскрыть рот:

— Мы расстались.

— Он тебя бросил?

— У тебя единственный вариант, да? — посмотрела я на нее.

— Да. Потому что таких мужчин, как наш руководитель, не бросают.

— Ага. Бросают таких женщин, как я. Спасибо на добром слове.

— Да я не о том. — Инна недоверчиво округлила глаза: — Неужели ты сама? Но почему? Ведь у вас сейчас самый конфетный период.

— Давай сойдемся на том, что расставание произошло по обоюдному согласию.

— Но ведь должна быть какая-то причина? — продолжала она допытываться.

— Об этом я говорить не собираюсь точно, — поджала я губы. — И если ты не хочешь сейчас разругаться со мной, лучше оставь меня в покое. У меня сегодня не самое лучшее настроение, и даже эта беседа с тобой дается мне с трудом.

— Понятно, — кивнула она. — Хочешь, принесу выпить? У меня в заначке припрятана бутылка «Бейлиса».

— Мы обязательно займемся ей ближе к концу рабочего дня. А сейчас надо немного поработать. Или хотя бы создать видимость.

Инна ушла, а я тоскливо посмотрела на свой рабочий стол. Ксюха была права, на работе мне делать совершенно нечего. Толку от меня никакого, зато воспоминаний хоть отбавляй.

Я подумала и позвонила Таньке.

— Можешь сделать мне больничный лист? — попросила я ее.

— Откуда? Я же психолог, а не участковый врач.

— Ты работаешь в частной клинике, поспрашивай у своих, может, кто сделает. В связи с обследованием организма или что-то в таком духе.

— Хорошо, попробую. Тебе на какой срок надо?

— Хотя бы на недельку.

— Я перезвоню. Только учти, что это будет не бесплатно.

— Само собой.

Подружка позвонила через двадцать минут:

— Деньги я отдала, справка у меня. Больничный с завтрашнего дня на неделю. Можешь заехать ко мне и забрать документ, когда будет удобно.

— Тогда я завтра заеду к тебе на работу, — решила я.

— А чего случилось? Со своим миллионером отправляетесь куда-нибудь?

Глаза тут же наполнились слезами, и я торопливо сказала:

— Потом поговорим. Спасибо.

Повесив трубку, я невидящим взором уставилась в стену. Замутила черте что, теперь вот расхлебываю. Права была сестра — мне действительно хорошо жилось с Касьяном, но захотелось большего. Только ведь выше головы не прыгнешь. А я решила попытаться, вот теперь кусаю локти…

Когда время приблизилось к обеденному перерыву, позвонила Валерия и, не здороваясь, поинтересовалась:

— Вы с Касьяном поругались?

— Можно сказать и так.

— Ясно. Значит так, давай приходи, зови его на обед и мирись с ним. Я хочу работать нормально.

— Ты и так нормально работаешь.

— Это раньше было нормально. То есть до сегодняшнего утра. А сегодня, не успел он прийти, и пошло-поехало — то не так, это по-другому, здесь опечатка, там ошибка. Кошмар! Я вздохнуть лишний раз боюсь. Вдруг глотну воздуха больше, чем нужно. Так ты идешь?

— Нет.

— Что, так серьезно поссорились?

— Мы не ссорились, но приходить мне точно нет смысла.

— Что значит «нет смысла»? Давай-ка, рассказывай, что у вас произошло.

— И не подумаю. Спрашивай шефа.

— Не смей вешать трубку и рассказывай, — потребовала она.

— Еще раз повторяю — рассказывать не буду. И трубку вешаю.