Крылья - Пайк Эприлинн. Страница 11

– Да, об этом я и хотел поговорить. – Дэвид сунул руки в карманы, вытащил и скрестил на груди, затем передумал и опять убрал в карманы. – Должен сказать, я такое первый раз вижу. Не могу притворяться, что это обычное дело.

Лорел кивнула.

– Понимаю. Я урод.

– Вовсе нет! Ну, то есть… ты – это ты. Просто у тебя выросла странная штука. Я помогу, чем смогу, хорошо?

– Правда? – шепнула Лорел.

Дэвид кивнул.

– Обещаю.

От благодарности Лорел чуть не расплакалась, но вовремя взяла себя в руки.

– Спасибо…

– Завтра я иду с мамой в церковь, а потом мы обедаем в Эврике с бабушкой и дедушкой. Вечером я вернусь и сразу тебе позвоню.

– Ладно. Хорошо тебе провести время!

– Я постараюсь.

Дэвид помедлил и хотел было уйти, однако в последнюю секунду шагнул к Лорел и крепко обнял.

Удивившись, Лорел тоже его обняла, а потом еще долго смотрела ему вслед, даже когда велосипед скрылся в темноте. Утром ей было страшно идти к Дэвиду, но теперь она поняла, что не зря ему рассказала. Лорел улыбнулась и вошла в дом.

В понедельник она первый раз пошла в школу с цветком на спине. Можно было прикинуться больной, но мало ли, когда цветок исчезнет…

«А вдруг никогда?» – с содроганием подумала Лорел. Нельзя же вечно притворяться!

Она встретилась с Дэвидом у входа, и он несколько раз заверил ее, что под рубашкой ничего не видно. Лорел перевела дух и отправилась на урок.

За обедом она сидела и любовалась Дэвидом. Солнце пробилось из-за туч, и Лорел заметила, как красиво оно падает на Дэвида: мягкие отсветы играли на его песочных волосах и кончиках ресниц. Раньше Лорел не обращала внимания на его красоту, но в последнее время стала чаще к нему приглядываться, и он уже дважды ловил ее на этом. У Лорел в груди запорхали те самые бабочки, о которых так часто пишут в книжках.

Пока никто не смотрел, Лорел подняла руку и рассмотрела ее на солнце. Выглядела она не так, как у всех. Тело Дэвида не пропускало свет, а ее рука немного пропускала, словно бы свет нашел дорогу сквозь ее кожу. Лорел быстро убрала руку в карман. «Это уже паранойя…»

Лепесткам было неудобно под шарфом, и ей не терпелось их освободить – тем более в ближайшие месяцы солнца будет совсем мало. Но с таким неудобством можно (и придется) жить. Хорошо бы, днем выглянуло солнышко – тогда можно сбежать в лес и прогуляться.

Челси свалилась с простудой и лежала дома, поэтому Лорел провожал один Дэвид.

– Слушай… – заговорила она.

– Да?

– Не хочешь кое-куда съездить? – спросила Лорел и добавила: – Со мной и моими родителями.

Дэвид упал духом.

– Не могу.

– Почему?

– Через несколько недель я получу права, и мама решила, что мне надо заработать денег на бензин и страховку. Она нашла мне работу в аптеке… Начинаю сегодня.

– О… ты не говорил.

– Я сам только вчера узнал. И потом… – Он наклонился поближе. – Твои проблемы посерьезней моих будут.

– Ну, тогда удачи, – сказала Лорел.

– Да, ничто так не располагает к тебе сослуживцев, как кровные узы. – Дэвид хохотнул. – А куда вы едете?

– В наш старый дом. Мама последние два дня только о продаже и говорит. Она рада, но немного жалеет.

– Почему? Вы давно хотели его продать.

– Я тоже так думала. Однако мама грустит. Все-таки она там выросла и ее мама тоже. И бабушка, и так далее.

– Здорово. Жаль, что приходится продавать.

– И мне жаль, – кивнула Лорел. – Нет, здесь тоже очень классно! – быстро добавила она. – Я рада, что мы переехали. Но хотелось бы иногда бывать в старом доме.

– А ты уже была там после переезда?

– Нет. Столько хлопот навалилось: открытие магазина, сам переезд и все такое… Просто не успели. Мама хочет еще раз туда съездить и убедиться в своем решении. Заодно убрать листья, окна помыть. А папа наверняка захочет подровнять газон. – Она улыбнулась и с наигранным весельем сказала: – Сплошной кайф!

Дэвид кивнул и немного посерьезнел.

– Я бы с удовольствием поехал. Честно.

Лорел опустила глаза – уж слишком пристально он на нее смотрел.

– В другой раз, – как можно беспечнее сказала она.

– Надеюсь.

ГЛАВА VIII

Волосы у Лорел растрепались и запутались, пока они с семьей доехали до Орика. Потом придется битый час их расчесывать, но сорокапятиминутная поездка в стареньком кабриолете того стоила.

Лорел затаила дыхание, когда их машина обогнула небольшую рощицу и впереди показался дом.

Увидев его, Лорел ощутила неожиданный приступ ностальгии. Бревенчатый домик был совсем крошечный, окруженный густой травой и хлипким забором. После переезда Лорел часто скучала по старому гнездышку, но такая сильная тоска проснулась в ней впервые. Она прожила в этом доме и на этой земле двенадцать лет, вдоль и поперек исходила все извилистые тропки большого леса, расстилавшегося позади. Пусть Лорел не хотелось возвращаться сюда насовсем, расставаться с землей было жалко.

Родители начали выгружать из багажника грабли, ведра и моющие средства. Лорел достала с заднего сиденья гитару, и мама рассмеялась:

– Обожаю, когда ты играешь на этой старушке!

– Почему?

– Напоминает мне о временах, когда я сама играла, еще в Беркли. – Она улыбнулась папе. – Мы тогда познакомились. Помнишь, как мы хипповали?

Лорел посмотрела на мамину длинную косу и папины кожаные сандалии.

– Да вы и сейчас хиппуете!

– Это ерунда. Тогда мы хипповали по-настоящему. – Мама взяла папу за руку, и их пальцы переплелись. – Я брала эту гитару на сидячие забастовки. Играла «Нас не сдвинуть», ужасно фальшивя, а остальные подвывали. Помнишь?

Отец улыбнулся и покачал головой.

– Старые добрые времена! – съязвил он.

– Да ладно, было весело!

– Как скажешь, – уступил папа, целуя маму.

– Можно, я прогуляюсь? – спросила Лорел, вешая гитару на плечо. – А потом вам помогу.

– Конечно, – ответила мама, склонившись над багажником.

– Ну, пока! – уже на ходу попрощалась Лорел.

Лес был смешанный: светло-зеленый ковер из опавшей листвы оттенял хвою, а кору деревьев покрывал темно-зеленый мох – куда ни глянь, всюду зелень. Утром прошел легкий дождь, а теперь вышло солнце, и миллионы капель превратились в мерцающие шарики: листья будто бы посыпали изумрудами. Лорел медленно шла по тропе, уходящей в лесную чащу.

Она представила, что гуляет по какой-нибудь священной земле, среди руин многовекового храма. Увидев мшистую ветку, освещенную тонким солнечным лучом, Лорел улыбнулась и провела по ней рукой – капли воды стекли по ее пальцам и, сверкнув в полете, упали на землю.

Побыв немного в полном одиночестве, Лорел перекинула гитару вперед, развязала шарф и с облегченным вздохом приподняла блузку, чтобы дать лепесткам немного свободы. За целый день они так смялись, что выпрямлялись медленно, точно затекшие мышцы. Лорел зашагала дальше по узкой, усыпанной листьями тропинке. Услышав далекое журчание большого ручья, она пошла на звук и уже через несколько минут села на берегу, скинула шлепки и окунула ноги в прохладную воду.

Лорел всегда любила этот ручей. Сквозь прозрачную воду было видно дно и снующих туда-сюда рыбок. Там, где у камней образовывались маленькие водопады, ручей взбивал воду в белую пену, похожую на густые мыльные пузыри, – такой пейзаж украсил бы любую открытку. Лорел принялась наигрывать любимую песенку Сары Маклахлан и тихонько подпевать, вдыхая аромат цветка.

Спев первый куплет, она услышала слева шорох и резко вскинула голову. Прислушалась и вроде бы различила чей-то шепот.

– Мам? – осторожно позвала она. – Пап?

Лорел прислонила гитару к дереву и стала развязывать шарф, который обмотала вокруг запястья. Лучше спрятать лепестки, не дай бог родители увидят…

Узел никак не развязывался, и тут шорох прозвучал отчетливее – из-за ее левого плеча.