Грехи распутного герцога (ЛП) - Джордан Софи. Страница 26

Доминик резко втянул воздух в лёгкие:

— Я надеюсь, мы друг друга поняли.

— Да, конечно. Такого больше не повторится, ваша светлость.

Неужели в его голосе слышалась снисходительность? И снова этот взгляд. Камердинер оценивающе оглядел его с ног до головы. Как будто пытался найти недостатки. И выглядел… разочарованным. Доминик как будто проиграл в схватке.

Намеренный установить дистанцию между ними, как полагается между хозяином и слугой, герцог сказал тоном, как можно более холодным:

— Надеюсь, что не повторится. В противном случае будешь искать себе работу в другом месте.

Краска залила щёки Фрэнка. Его голос дрогнул, когда он спросил:

— Я могу сделать для вас что–нибудь ещё, ваша светлость?

Дамон молчал, пока вытаскивал рубашку из–за пояса брюк, направляясь в гардеробную.

— Пришли завтрак. И скажи, чтобы седлали моего коня.

Сегодня ему не хотелось спать до полудня. Или пытаться нарисовать портрет женщины, которая ускользала от него… и в жизни, и на холсте. Ускользающие женщины стали его судьбой в последнее время.

— Да, ваша светлость.

Фрэнк повернулся, чтобы уйти, но прежде посмотрел на рисунок змеи на груди герцога, и щёки его покрылись румянцем. Без сомнения, мальчишка про себя осудил его и за это. Узкая спина парня скрылась в его комнате. Странно, но вид этой выпрямленной спины напомнил герцогу его деда. Ещё один мнительный человек. Дамон скорчил гримасу.

Его долгое время совершенно не заботило, что о нём подумает дед, но по какой–то неведомой причине ему важно было мнение камердинера. Важно с самого начала. Даже когда тот был простым лакеем. Чертовски надоедливый и… странный.

Большую часть жизни Дамон привык вести себя бессовестно. Не было у него желания испытывать угрызения совести и сейчас. Особенно из–за этого неопытного юнца, который, казалось, знает всё о том, как быть настоящим мужчиной — по крайней мере, благородным уж точно.

Дамон пожал плечами и мыслями унёсся далеко от Фрэнка – к той самой женщине с прошлой ночи. И задался вопросом, как скоро они смогут завершить то, что начали до того, как его сующий нос во все дела камердинер отослал её домой.

Глава 16

— Остаёшься дома? Что значит, ты остаёшься дома? Неужели ты настолько хорошо развлёкся в моё отсутствие? – Хант вальяжно уселся на подлокотник кресла, поигрывая своим шейным платком.

— Нет, — Доминик посмотрел в окно, за которым площадь погружалась в сумерки. В огромном камине трещал огонь, сокрушая деревянные щепки.

— В таком случае, что же с тобой случилось? Ты должен быть более чем готов для небольших развлечений.

— С меня достаточно развлечений. Я занят. И к тому же прошлой ночью в клубе я уже играл в карты.

— Меня это не волнует. Я говорю о женщинах, Дом. Прошла неделя, а у тебя не было ни одной, – Хант тряхнул головой. – Это совсем на тебя не похоже. И уж тем более совершенно не приемлемо для меня. Вот уже неделя, как я живу в этой стране, уткнувшись в бухгалтерские книги и отчёты, и терплю общество моей глупой матушки, чёрт, мне просто необходимо внимание женщин. Женщин определённого круга. И я был уверен, что ты присоединишься ко мне.

Доминик пожал плечами, задумчиво водя пальцем по ободку края стакана. Затем поднёс его к губам и сделал большой глоток.

— Это – приглашение для избранных, – продолжал Хант. – Такое ты не захочешь пропустить. Я узнал из надёжного источника, что сегодня мадам Флер будет представлять новеньких девушек.

Доминик снова пожал плечами, пробормотав что–то уклончивое. Он окончательно утратил всякое желание развлекаться с помощью опьяняющих напитков и ещё более пьянящих женщин с тех пор, как проснулся в холодной постели с ужасной головной болью. Не говоря уже о том, как отчаянно он пытался вспомнить ту незнакомку. Как же он хотел её вспомнить!

— И чем ты займёшься? – Хантер махнул рукой. – Будешь пялиться на стены?

По какой–то причине взгляд Дамона блуждал по комнате в поиске камердинера. Тот быстро отошёл в сторону, несомненно, пытаясь избавиться от разговоров о выборе аппетитных девиц на ночь.

— А что, если мы вернёмся к мадам Фатиме? – предложил герцог, надеясь, что его предложение не останется безответным.

— Опять? – Хант нахмурился. – Из этого благоухающего сада я перепробовал всех девушек, что хотел.

Доминик подавил вздох негодования. За последнюю неделю он дважды навещал Фатиму, чего Ханту необязательно было знать. Там, среди разукрашенных девиц, он пытался вспомнить, которая из них пробудила в нём фантазии о райских губах и сладкой плоти. Всё напрасно.

Может быть, если Хант пойдёт с ним, то поможет найти ту женщину, которая занимала все мысли Доминика.

Решив, что нужно говорить прямо, чтобы узнать всё, он прочистил горло и сказал:

— Я думаю, что теперь не плохо бы повторить события той ночи.

Брови Ханта сошлись на переносице.

— Какой именно ночи?

— В которую мы посещали Фатиму.

— Ты говоришь о той ночи, когда твой педант–камердинер выгнал нас?

Герцог скорее почувствовал, чем увидел реакцию Фрэнка. Стоя у камина, парень гордо выпрямил спину и смотрел на огонь. Несгибаемый, словно кочерга, он повернулся и уставился на Ханта. Друг герцога даже не извинился, а просто стоял и наливал себе ещё порцию бренди с подноса.

— Да, – Доминик с безразличным видом почесал подбородок. Хант и не подозревал, насколько серьёзными были действия герцога. Насколько отчаянными. – Так как её звали?

Краем глаза он заметил, как Фрэнк, до этого разбиравший бумаги на столе, застыл на месте, и, прислушавшись, затаил дыхание.

— Дженни, насколько я помню.

— Дженни, — пробормотал герцог, словно пробуя её имя на вкус. Ему не понравилось, как оно звучит на его устах. Какое–то оно не правильное. Ну никак оно не подходит той девушке, которую помнил, хоть и довольно смутно, Дамон.

— Понравилась, да? – Хант улыбнулся. – А она, между прочим, лакомый кусочек. Я имел удовольствие попробовать её той ночью, когда ты вырубился. Обеих: и её, и Дотти. Просто не мог им отказать.

Доминик сжал зубы, пытаясь выглядеть безразличным. Даже руки его сжались в кулаки, когда он представил эту девушку в постели Ханта. Как же ему хотелось встать с кресла и хорошенько врезать своему другу! Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих назойливых мыслей. Безумных мыслей.Какое он имеет право ощущать себя собственником? Собственником женщины, которую едва мог вспомнить. Женщины, чья работа — доставлять удовольствие мужчинам. И немалому, очень немалому количеству мужчин. Чёрт, ни одна женщина не стоит того, чтобы жертвовать ради неё своими друзьями.

— Могу представить, — равнодушно пожал плечами Доминик.

— Что ж, если ты настаиваешь, мы можем заскочить к Фатиме по пути в притон мадам Флер.

Фрэнк продолжил уборку, его движения были жёсткими и резкими, а губы вытянулись в прямую линию. При виде неодобрения с его стороны, у Доминика в груди возникло странное чувство. Неужто проснулась совесть? Не может такого быть. Мнение камердинера не имело совершенно никакого значения! Для Дамона ничьёмнение не имело значения.

Может быть, из–за осуждения со стороны Фрэнка, может быть, из–за того, что Хант первым добился девушки его мечты – какова бы ни была причина, но его настроение значительно ухудшилось, и ему отчаянно захотелось побыть в одиночестве.

— Нет. Иди без меня.

Хант со стуком поставил свой стакан на стол.

— Очень хорошо. Сиди дома, старик. Но завтра ты поедешь со мной, или я заставлю тебя силой.

Наблюдая за тем, как уходит Хант, Доминик помахал ему рукой на прощание. Затем его взгляд обратился к камердинеру, герцог из–под опущенных век проследил за тем, как Фрэнк забрал стакан Ханта и поставил его на поднос.

— Фрэнк, — пробормотал Доминик. Как и предполагал, он встретил холодность во взгляде парня. Несмотря на то, что это не было неожиданностью, его этот взгляд в конец разозлил. Дамон потряс наполовину пустой стакан, взболтав оставшуюся в нём жидкость.