Грехи распутного герцога (ЛП) - Джордан Софи. Страница 42

Девушка протестующе застонала, когда он убрал палец. Её бёдра стали извиваться, требуя большего. Её лоно горело, сладостно ныло и сжималось, нуждаясь в том, чтобы быть заполненным…

Герцог с разочарованным стоном оторвал от неё свои губы. Их дыхания смешались, образуя тёплый пар. Он прислонился своим лбом к её лбу, его ищущие, исследующие глаза стального оттенка прочли в её немигающем взгляде то, о чём всё это время кричало её тело. Да! Да! Да!

Затем Фэллон ощутила, как какой–то предмет проникает в её лоно. Вторгается в неё. Он был больше и гораздо мощнее, чем палец, недавно исследовавший её лоно. Волнующий. Пугающий. Стремительный.

Она застонала от жгучего наслаждения, внутренние мышцы лихорадочно сокращались.

Он проникал в неё всё глубже и глубже, пока наслаждение не сменилось внезапной болью.

Моргнув, девушка попыталась отстраниться. С рычанием Дамон сильнее стиснул руками её бёдра, не давая ей сделать это. Всё ещё держа её, он рванулся вперёд, совершив, наконец, решительный толчок и на всю длину погрузив в неё свой член. Теперь он сладостно пульсировал внутри её лона.

Фэллон вскрикнула, когда ощутила неожиданную острую боль, и попыталась освободить свои руки, но Дамон одной своей рукой накрепко пригвоздил их к столу. Проклиная его, она старалась высвободиться из его объятий.

Герцог положил другую руку ей на затылок. И снова впился поцелуем в её губы. Жадно. Страстно. Он целовал её до тех пор, пока боль не утихла и не исчезла совсем. Затем плоть между её бёдрами заныла от неутолённого желания, и она запульсировала в такт с находившимся в её лоне членом.

Он задвигался, выходя из неё, чтобы потом вновь проникнуть в сладостную нежность её центра сладострастия. Она нечеловеческим голосом издала тихий мяукающий звук. Теперь девушка испытывала странное чувство, которое словно сжигало её изнутри. Её бёдра сами собой раздвинулись шире и приподнялись над столом, повинуясь неведомому ей инстинкту.

Дамон остановился и с таким неистовством впился в её губы, что она перестала их ощущать. И совсем перестала дышать. Казалось, ей не нужен воздух, пока он рядом. Ей больше ничего не нужно. Кроме него… Его губ… Его рук… Его тела, слитого с ней воедино.

Его рука переместилась на её грудь. Герцог погладил одно из полушарий сквозь платье, нашёл сосок и стал ласкать и сжимать его, пока он не превратился в твёрдую горошину и не заныл, туго обтянутый тканью платья. Даже когда Фэллон почувствовала влагу меж своих бёдер, он всё ещё не двигался.

Девушка извивалась под ним от неимоверного желания, томные, отчаянные стоны срывались с её губ.

Зарывшись пальцами в его волосы, и грубо стискивая пряди, она приблизила его лицо к себе. Он наградил её едва уловимыми круговыми движениями, стараясь стимулировать самую чувствительную точку её лона. Лихорадочно всхлипывая, Фэллон оторвала от него свои губы и жалобно вскрикнула. Она согнула ноги в коленях, приподняла их и обвила его бёдра своими лодыжками.

— Пожалуйста! – умоляла девушка, извиваясь под ним.

Герцог уставился на неё своим взглядом — серебряным, как лунный свет, струящийся из окна над ними.

Ещё не зная, зачем это делает, она стала самопроизвольно сокращать свои внутренние мышцы вокруг находящегося внутри неё члена.

Застонав, Дамон прислонил голову к изгибу у основания её шеи и начал двигаться. Стремительно и быстро, вторгаясь в её недра и выходя наружу, повторяя это в бешеном и жестоком ритме. И все равно она хотела большего. Она хотела его всего. Фэллон отклонила голову назад и громкий крик сорвался с её губ, но он заглушил его поцелуем. Вдруг что–то словно взорвалось у неё внутри.

Волны удовольствия нахлынули одна за другой. Она задрожала, когда он стал быстрее проникать в неё, их тела, соприкасаясь, издавали такие волнующие и грубые звуки, о которых она раньше и понятия не имела. С дрожью и глухим стоном Дамон кончил, изливая своё семя глубоко в неё.

Задыхаясь от пережитого волнения, девушка зарылась пальцами в его волосы и притянула его голову плотнее к себе. И тут до неё дошло. Демонический герцог только что занимался с ней любовью на поверхности кухонного стола. И каждый момент их соития приводил её в восторг.

Слабая дрожь всё ещё сотрясала её тело, но остатки желания постепенно покидали его. Когда Дамон поднял голову вверх и их взгляды встретились, она нервно содрогнулась. Он до сих пор находился внутри неё, и Фэллон чувствовала, как пульсирует и вздрагивает его плоть. Ощущение было как будто далёкое от реальности, сверх опьяняющее. Словно они стали одним существом. Слились воедино. Связью, о которой она никогда не знала раньше. По выражению его глаз, девушка поняла, что ему так же как и ей не хочется прерывать эту связь.

В течении нескольких минут они лежали, не двигаясь, только их грудные клетки то поднимались вверх, то опускались вниз, пытаясь уравновесить дыхание. Смотря ему прямо в глаза, Фэллон пропускала сквозь пальцы шелковые пряди его волос и безумно мечтала о том, чтобы ей не нужно было шевелиться и чтобы магия этого мгновения могла длиться вечно. Ощутив душевную муку, она закрыла глаза. Этому желанию не суждено свершиться.

Должно быть, Дамон подумал о том же самом. Его губы вытянулись в прямую линию, и он поднялся, оставив её тело в покое. Она чувствовала себя совершенно опустошённой. Как и раньше. Только на этот раз кое–что изменилось.

Теперь она знала, что значит ощущать на себе его ласки и обнимать его так крепко, что терялось представление о том, где заканчивается его тело и начинается её. Знала, что значит по–настоящему чувствовать его. Чувствовать внутри себя. Распутный герцог. Мужчина, который никогда не будет её.

Но которого она всегда будет желать.

Глава 24

Пока Доминик быстро приводил в порядок свою одежду, он не переставая смотрел на неё. Взяв девушку за руку, герцог помог ей спрыгнуть со стола. Очутившись на абсолютно неустойчивых ногах, она покачнулась.

Доминик проклинал себя за то, что взял её прямо на кухонном столе, словно какой–то полоумный ублюдок. Она же была девственницей, чёрт возьми! Девственницей! Она заслуживала большего. Лучшего. Он спокойно мог дать ей это. Герцог попытался отобразить в своём взгляде то, о чём сейчас думал… но он не вымолвил и слова в качестве извинения. Будучи безнравственным человеком, он не жалел, что занялся любовью с ней. Остальное — не важно. Девственница или нет. На кухонном столе или нет. Полоумный ублюдок или нет.

— Пойдём, — пробормотал он, выводя её из кухни. Фэллон без сопротивления, по собственному желанию следовала за ним. Не задавая вопросов. Удивляясь своему поведению. Он молча вёл её по лестнице для слуг, сквозь пустые коридоры, то мерцающие в ярком свете луны, то погружающиеся в темноту. Они направлялись прямиком в его спальню.

В шаге от своей постели Доминик развернул её лицом к себе. Желудок его сжался, когда девушка уставилась на него своими большими янтарными глазами. Одна прядка волос цвета красного заката упала ей на лоб. Он убрал её назад, и его большой палец ласково погладил её щёку. Она наклонила голову, крепче прижимаясь к его руке.

— Что ты делаешь со мной? – прошептал он.

И герцог начал медленно раздевать её, целуя каждый обнажавшийся дюйм тёплой кожи. Фэллон вздрогнула, находясь под натиском его губ и рук. Раздев её догола, Доминик мягко опустил её на кровать. Она растянулась на белоснежной простыне, на фоне которой он увидел самую соблазнительную на свете кожу — светлого персикового оттенка. Тело, созданное из тонких линий и плавных округлостей. Герцог с трудом отвёл от неё свой взгляд, отвернулся и направился к умывальнику. А когда вернулся, развёл её ноги в стороны и точными движениями вытер мокрой губкой кровь с её бёдер. Не сдержавшись, он снова начал ласкать её сливочно–белую кожу там, что заставило её глубоко втянуть в себя воздух.

Фэллон выгнула спину, оторвав её от кровати и издав блаженный стон. Опуская вырез платья всё ниже и ниже, он начал жадно касаться её до тех пор, пока она не стала лихорадочно извиваться под его пальцами. Доминик поспешно сорвал с себя одежду, лёг к ней на кровать и навис над ней.