Саройд (СИ) - "Берлевог". Страница 2

      После разговора Лёня задумчиво прошагал до самой вершины перевала. Ноги дрожали от усталости, плечи ломило от тяжести рюкзака, но он молча шёл за Леночкой и всё размышлял, могла ли быть счастливая концовка у этой трагической истории. По всему выходило, что нет. Существам из разных миров не суждено быть вместе. На вершине они остановились, разглядывая озеро внизу и скалу на противоположном берегу. Невероятно высокая и гладкая отвесная стена, а на ней — гигантская мужская фигура с раскинутыми руками. И большое ярко-красное сердце в груди. От красоты и нереальности у Лёни закололо в боку и засвистело в ушах. А, может, он просто устал.

— О, а в домике кто-то есть! Печь топится. Наверное, охотники решили заночевать. Отлично, пообщаемся! — Степаныч радостно потёр руки, — Ну что, полчаса на отдых и двигаемся вниз, скоро стемнеет, не хотелось бы ноги переломать.

***

      К домику подошли в сумерках. Лёня спотыкался и загнанно дышал, переживая, что задерживает остальных. Но Степаныч поддерживал его и даже отобрал рюкзак. Из ветхого от старости дома вышел крупный мужчина в защитном костюме:

— Добрый вечер. Меня Кирилл зовут, — крепко пожал руки сначала Степанычу и Лёне, потом Ольге и Леночке. — Туристы? Я видел, как вы спускались.

— Ага, туристы, пришли на саройда посмотреть. Осенью у него сердце красное — красиво. Меня Михал Степаныч зовут, это моя супруга Оля и дочка Леночка. А это, — Степаныч хлопнул Лёню по плечу, — парикмахер Лёня. Он тоже саройда хочет…

— Посмотреть, — тихо уточнил Лёня и мужчина уставился на него странно-светлыми глазами. На его лоб падали нечёсаные волосы, видно, давно не стригся.

— Завтра посмотрите, сейчас темно уже. Располагайтесь, где нравится. Я пойду баню затоплю.

      Лёня как привалился к рваному продавленному дивану, так и затих. Всё тело с непривычки гудело, хотя он считал себя выносливым. Просто в гору не часто забирался. Степаныч принёс ему кружку с каким-то самодельным напитком, заставил выпить. В желудке образовалась горячая зона, но сил прибавилось. Когда Бабенки ушли в баню, Лёня поднялся с дивана, ощущая себя отдохнувшим. Кирилл чистил картошку, сидя за столом.

— Помощь нужна? — спросил Лёня.

— Нет.

— А что Степаныч мне давал?

Кирилл кивнул на термос и Лёня налил себе ещё чашку. В этот раз напиток не обжёг, а мягко обволок внутренности и шибанул в голову.

— И чего он намешал туда? Вкус такой странный. Ягоды какие-то, фруктовая нота, привкус дыма…

— Обычный самогон с чагой.

Лёня посмотрел на охотника. Высокий и лохматый. Прямо как саройд. Волосы тёмные, 3N в палитре Голдвелл, а глаза светло-голубые. Лёня остро почувствовал свой небольшой рост, природную коренастость и плосколицесть. Долил в чашку тёплого напитка и молча потягивал, пока Степаныч не вернулся.

— Я там дров в каменку нафигачил, идите париться, а мы пока тут посидим. Ты что, чагу пьёшь? Она пьяная, — засмеялся Степаныч. Ольга и Леночка, раскрасневшиеся, обмотанные полотенцами, уселись за стол, — Идите, а мы сейчас мясо в печь поставим.

Лёня пошёл за Кириллом к старой бане у самой воды. Париться он не любил — не потел, как следует, не понимал удовольствия, но ему хотелось увидеть Кирилла голым. Разделись в предбаннике. Лёня поглядывал, подмечая и широкую волосатую грудь, и мускулистые ноги. Член размером значительно больше тех, что ему доводилось держать в руках.

— Ложись, я тебя попарю. — Кирилл в парилке потряс берёзовым веником, проверяя упругость.

— Нет, благодарю, меня не надо.

— Ложись, не бойся, — ухмыльнулся Кирилл.

И Лёня лёг на горячую полку. Кирилл плеснул на каменку воды и разогнал над спиной Лёни пар. Сначала легко прошёлся веником по ногам, потом спустился от плеч к пояснице. Прибавил жару и, не жалея, отстегал всего Лёню. Иногда бил плашмя, иногда с оттяжкой, иногда — коротко хлестал. Лёня стонал. Кожа горела.

— Переворачивайся на спину.

Кряхтя, Лёня перевернулся и в изнеможении раскинулся перед Кириллом.

— Прикройся, если не хочешь получить веником по нежным местам.

Лёня прикрыл обеими руками своё хозяйство, а Кирилл поддал пару и в жарком тумане обработал веником переднюю поверхность Лёни. Затем стащил его с полки и поволок к озеру. Лёня сопротивлялся и пытался сказать, что не любит окунаться после парилки в холодную воду, но Кирилл, не дослушав, столкнул его с мостков и прыгнул следом. Прохладные воды Запретного озера обняли их и обожгли. Лёня заорал. А потом вдруг вспомнил, что где-то здесь утопилась лопская девица и заорал ещё громче. Кирилл подхватил его под локоть:

— Ты чего?

Было приятно и даже романтично. Сильные руки и яркая луна. На противоположном берегу угадывалась фигура с раскинутыми руками. Лёня, клацая зубами, посмотрел в близкие глаза. Мелькнула шальная мысль прижаться губами к густой щетине.

— Х-х-холодно…

Расположились в предбаннике на скамейках, друг напротив друга. Молчали. Лёня не знал, куда девать свои пьяные глаза, которые так и норовили уткнуться в пах Кирилла. Но и в лицо ему смотреть не мог. Не тогда, когда в голове бродят… Кирилл поставил ногу на скамейку возле Лёни. Вот чёрт! Выпуклость под полотенцем завораживала. Это складка так провокационно легла или у Кирилла стоит? Сделав три глубоких вдоха, Лёня кончиками пальцев прикоснулся к тренированной икре. Не услышав протеста, воодушевился и нагло положил ладонь на выпуклость. Это не складка оказалась. Лёня стёк на пол между расставленных ног и уткнулся лицом в полотенце. Потом развернул его, словно подарок на день рождения, и поцеловал тугой член. Хотел сделать технично и красиво, но Кирилл стащил резинку с его затылка и высвободил жгут скрученных волос. Крепко намотал на руку длинный хвост и начал размеренно подаваться в рот Лёни. Тот расслабил горло — пусть, пусть. Кирилл кончил быстро и обильно, но не предложил помочь Лёне. Отдышался и спросил:

— Повторить сможешь?

— Что? Минет? — Лёня удивился.

Кирилл фыркнул:

— Нет, то, как я тебя парил — сможешь повторить?

— А… не знаю… попробую…

— Тогда пойдём.

Лёня вспоминал последовательность процесса и колотил веником распростёртое тело. Наверное, не совсем правильно. Но когда услышал глухие постанывания, успокоился и начал хлестать более метко и осмысленно. А в конце даже позволил себе снять прилипший к попе берёзовый листик. Задержал пальцы на разгорячённой коже и нежно погладил. Кирилл не оценил, снова потащил к озеру. В этот раз Лёня не орал. Расслабился, впитывая и прохладу озёрной воды, и лунный свет, и смеющиеся голубые глаза.

      Степаныч с берега прокричал, что теперь их очередь париться, и пришлось вернуться в дом. Из печки уже пахло тушёным мясом и картошкой. Лёня почувствовал, как от голода подводит живот. Но было кое-что, чего ему хотелось сильнее. Пока Кирилл доставал чистую одежду из большой сумки, Лёня подошёл к нему и потянул из рук флисовые штаны. Пытался что-то сказать, но не сформулировал. Кирилл догадался: