Проклятие Ведьмака - Дилейни Джозеф. Страница 8

Я знал, что такое церковная десятина. Десятая часть дохода за год. Моя семья тоже платит ее местной церкви как налог с нашей фермы. Таков закон.

– Один раз в год платить десятину и то достаточно тяжко, – продолжал Ведьмак, – но дважды – это вообще ни в какие ворота не лезет. Лихо добился того, что люди живут в страхе и бедности, – в точности как было с сегантиями. Он – проявление зла в чистом виде. Пожалуй, второго такого мне не доводилось встречать. Поэтому дальше так продолжаться не может. Я должен остановить его раз и навсегда, пока еще не поздно.

– А как мы это сделаем? – спросил я.

– Я пока и сам точно не знаю. Лихо – опасный и хитрый враг. Он может прочесть наши мысли еще до того, как мы сами осознаем их… Однако помимо серебра есть еще кое-что, чего он очень и очень не любит. Женщины. Он старается всячески избегать их, ему невыносимо находиться рядом с ними. Ну, в принципе, его нетрудно понять, но вот как использовать это к нашей выгоде… Тут есть над чем подумать.

Ведьмак не раз предостерегал меня о том, что нужно быть осторожным с девочками, и особенно с теми, кто носит остроносые туфли. Я привык к замечаниям подобного рода. Однако теперь, когда мне стало известно о Мэг, у меня зародилось подозрение: а не сыграла ли она какую-то роль в том, что он так отзывается о женщинах?

Словом, наставник постарался, чтобы мне было над чем поразмыслить. И все эти разговоры о церквях, священниках и прихожанах в Пристауне то и дело возвращали меня к мысли о Боге. Может, все священнослужители заблуждаются? Если их Бог столь могуществен, почему Он не сделает ничего с Лихом? Почему позволяет ему развращать священников и распространять зло по всему городу?

Мой отец верующий, хотя и не ходит в церковь. Никто из нашей семьи туда не ходит, потому что крестьянский труд и в воскресенье ждать не будет – у нас всегда то дойка, то другие домашние дела. Но теперь мне вдруг стало интересно, верит ли в Бога Ведьмак, особенно с учетом того, о чем говорила мама, – что когда-то он сам был священником.

– Вы верите в Бога? – спросил я его.

– Раньше верил, – ответил Ведьмак, и глаза его затуманились, как у человека, с головой ушедшего в свои мысли. – В детстве я никогда не сомневался в существовании Бога, однако со временем сильно изменился. Видишь ли, парень, когда живешь на свете так долго, как я, некоторые вещи начинают вызывать удивление. Поэтому теперь я не так в этом уверен, хотя полностью от этой идеи не отказался.

Однако послушай, что я тебе расскажу. Два или три раза в жизни я попадал в такой переплет, что не чаял выпутаться. Разумеется, это были стычки с порождениями тьмы, и я уже почти, а то и совсем был готов распрощаться с жизнью. Но как раз тогда, когда казалось, что все потеряно, в меня словно вливались свежие силы. Откуда они приходили, я могу лишь догадываться. Но с этими силами приходило и новое ощущение – будто кто-то или что-то сражается на моей стороне. Я уже был не один.

Ведьмак замолчал и глубоко вздохнул:

– Я не верю в Бога, о котором проповедуют в церкви. Не верю в старика с белой бородой. Но кто-то или что-то наблюдает за тем, что мы делаем, и если ты живешь как надо, в час нужды оно встанет рядом с тобой и вольет в тебя свою силу. Вот во что я верю. Ну, хватит прохлаждаться, парень. Пора в путь.

Я подхватил мешок и последовал за ним. Вскоре мы свернули с дороги и пошли напрямик через лес и широкий луг. Идти было легко и приятно, однако мы остановились задолго до захода солнца. Ведьмак слишком вымотался. По-хорошему, ему следовало бы оставаться в Чипендене, восстанавливать силы после болезни.

У меня возникло скверное чувство, связанное с тем, что ждет нас впереди, – сильное ощущение опасности.

Глава 4

Пристаун

Пристаун, построенный на берегах реки Рибл, оказался самым большим городом, где мне когда-либо приходилось бывать. Мы спускались по склону холма, и река, словно огромная змея, мерцала оранжевым в лучах заходящего солнца.

Это был настоящий город церквей – сплошные шпили и башни, возвышающиеся над рядами небольших домов. Прямо на вершине холма, почти в центре города, стоял кафедральный собор. Внутри его легко поместились бы три самые большие церкви из всех, какие я видел раньше. И еще там была колокольня… Построенная из известняка, почти белая и такая высокая, что, наверно, в дождливый день крест на ее вершине скрывался в облаках.

– Это самая большая колокольня в мире, да? – в волнении спросил я.

– Нет, парень, – улыбнулся Ведьмак. – Но самая большая в Графстве. Что неудивительно, если вспомнить, как много в этом городе священников. Хотелось бы, чтобы их было поменьше, но придется рискнуть. – Улыбка на его лице вдруг погасла. – Легок на помине! – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

И вытолкнул меня сквозь дыру в живой изгороди на соседнее поле. Приложил палец к губам в знак молчания и заставил припасть к земле рядом с ним. Я замер, вслушиваясь в звуки приближающихся шагов.

Высокая, густая изгородь из боярышника по большей части еще не потеряла своих листьев, но даже сквозь них я смог разглядеть черную сутану над башмаками. Мимо шел священник.

Мы не шевелились еще какое-то время после того, как шаги стихли в отдалении. Только тогда Ведьмак снова вывел меня на дорогу. Я никак не мог понять, к чему была вся эта суета. В путешествиях нам не раз попадались священники, и, хотя они не проявляли особого дружелюбия, никогда прежде мы не прятались.

– Нужно быть настороже, парень, – объяснил Ведьмак. – Со священниками всегда могут возникнуть проблемы, но в этом городе они по-настоящему опасны. Видишь ли, епископ Пристауна – дядя верховного квизитора. Уверен, ты слышал о нем.

Я кивнул:

– Он охотится на ведьм, да?

– Точно, парень. Схватив того, кого считает ведьмой или колдуном, он нахлобучивает черную шляпу и вершит суд… обычно очень скорый. На следующий день он надевает другую шляпу, превращается в палача и организует сожжение. Говорят, верховный квизитор добился в этом деле огромного мастерства и поглазеть на казнь собирается много народу. По слухам, он устанавливает столб с особой тщательностью, чтобы бедная ведьма мучилась как можно дольше. Предполагается, что боль заставляет ее сожалеть о своих деяниях, она молит Бога о прощении, и таким образом после смерти душа ее будет спасена. Но это всего лишь слова. Квизитор не знает того, что известно любому ведьмаку. Он не распознает настоящую ведьму, даже если она вылезет из могилы и ухватит его за ногу! Нет, он просто жестокий человек, который любит причинять боль. Это доставляет ему удовольствие. К тому же он богатеет, продавая дома и имущество казненных.

Вот почему нас ждут дополнительные трудности. Видишь ли, квизитор считает, что ведьмаки – те же колдуны. Церковь не любит тех, кто вмешивается в дела тьмы, пусть даже борясь с ней. По их мнению, этим могут заниматься только священники. Квизитор имеет право арестовать любого, и вооруженные церковные старосты исполняют все его приказания. Но не вешай нос, парень, потому что на этом плохие новости заканчиваются.

А хорошие новости вот какие. Квизитор живет в большом городе на юге, далеко за пределами Графства, и редко выбирается на север. Так что, если нас узнают и его вызовут, ему понадобится неделя, чтобы добраться сюда, даже верхом. Вдобавок меня здесь никто не ждет. Никому и в голову не придет, что я появлюсь на похоронах брата, с которым не разговаривал сорок лет.

Однако меня эти его слова не очень-то успокоили. Ведьмак стал спускаться по склону холма, и я двинулся следом, в ужасе от услышанного. Мой наставник в своем плаще, с посохом ведьмака, очень рисковал входить в город в таком виде. Но только я собрался заговорить об этом, как он жестом остановил меня, и мы свернули налево, в небольшую рощу. Углубившись в нее примерно на тридцать шагов, Ведьмак остановился.