И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна. Страница 65

И вдруг… иногда хватает одного мгновения, сотой доли мгновения для осознания того, что правильно, а что неправильно. Это захватывает мозг, это раскрывает глаза, это приоткрывает завесу счастливой и беззаботной жизни, которой ты была лишена, но которой была достойна. Иногда хватает единственного слова, чтобы все понять и осознать. И уже кажется странным, почему раньше, находясь в своем замкнутом, ограниченном пространстве, ты не видела, как опасен, как страшен, как удушающе убийственен тот мир, в котором ты живешь. И ты не понимаешь, как ты могла прожить в нем столько лет, мучительно проживая один год за другим, почему не видела правды раньше, почему позволила загнать себя в панцирь вины и предательства, почему позволила себе жить в разбитой чаше с острыми краями? Сама ли виновата или виновником нужно считать кого-то другого, — это уже не так и важно. Весь этот черный мир расстилается перед тобой, как на ладони. И ты понимаешь, как много было допущено ошибок, они образовали крепкий узел из той боли, в которой ты живешь. Как много было излишних обвинений и угрызений совести, никому не нужных и бесполезных. Как много было неправильно или не вовремя сказанных слов, и как много было нужных и правильных слов, которые так и не были произнесены! Как много было молчания, когда нужно было кричать. Как много было прощения, когда прощать было нельзя. Как много было вины, которую следовало разделить на двоих, и боли, которую нужно было переживать, а не маскировать ее под маской равнодушия и самотерзаний. Как много было ошибок, которые исправить уже нельзя, — поздно.

И как много было моментов, когда нужно было смотреть правде в глаза, а не отворачиваться в сторону в бесплотной, глупой надежде на то, что кто-то, а не ты, изменит все вокруг.

Сейчас, оборачиваясь назад, глядя на то девятилетнее прошлое, не понимаешь лишь одного, — как ты смогла выжить в нем, в этом аду, в этой боли и вине?! Как не сошла с ума, как сохранила в себе то доброе и светлое, что всегда в тебе было, как оно не умерло под остервенелой атакой предательства и обиды?!

Как ты смогла продолжать любить человека, который не ценил твоей любви?! Который требовал любви и, получая ее, не отдавал ничего взамен?! Ты не стала любить его меньше от осознания этой правды, ты просто стала иначе смотреть на свою любовь к нему.

И сейчас, глядя в искрящиеся зеленые глаза человека, который мог бы подарить ей весь мир, если бы она захотела, вся жизнь словно промчалась перед взглядом Лены. Все ошибки, все терзания, чувство вины, боль, разочарование, измены, ложь, непонятая и непринятая любовь. Закольцованный мир непонимания, в котором двое, когда-то так сильно любившие друг друга, молча погибали от собственного молчания.

Лена улыбнулась Андрею, радуясь тому, что улыбка вышла искренней, а не натянутой на лицо маской, и когда она подошел, тихо проговорила:

— Надеюсь, ты не долго ждешь?

Он покачал головой, не решаясь поцеловать ее в щеку или просто коснуться руки.

— Нет, — смущенно ответил он. — Тебя я готов ждать сколь угодно долго.

Лена опустила взгляд, но промолчала.

— К тому же, — добавил Андрей, — ты пришла вовремя, это я спешил к тебе на встречу. И, кажется, перестарался, — улыбнулся он.

Лена посмотрела на него и застыла. Слишком много надежды в его взгляде. Какой-то слепой надежды на то, что могло бы быть, но чего никогда не будет. Слишком много любви, на которую она никогда не ответит той любовью, которую он от нее ждет и которой он достоин. Слишком много нежности и ласки, от которых она отвыкла, к которым она даже не успела привыкнуть.

Слишком опасно, слишком рискованно. Не стоит ходить по грани, по лезвию бритвы, по краю бездны, в которую они оба могут упасть. Это не может привести ни к чему хорошему.

— Сегодня, — выговорил Андрея, стараясь разрушить стену молчания, — не так холодно.

— Да, — тихо сказала Лена, поднимая глаза вверх, — вот только дождь скоро пойдет.

— Осень.

Лена посмотрела на Андрея грустными глазами.

— Да, осень, — кивнула она. — Не люблю осень.

— Раньше любила, — тихо сказал Андрей, задумчиво наклонив голову и поджав губы.

Лена отвела взгляд в сторону.

— Многое изменилось.

Все, что она любила, все, чем она дорожила, все, ради чего готова была жить, украли у нее осенью.

Андрей промолчал, с болью в глазах глядя на девушку и не зная, что сказать.

Он терялся, он растворялся в ее боли, читавшейся на бледном лице и в карих, потухших глазах. Он не мог понять, до сих пор не мог понять, куда делась та смеющаяся девочка, которую он оставил, уезжая. Куда она исчезла, во что превратилась, кем обернулась? Она ли перед ним сейчас? Девять лет слишком долгий срок, но не для того, чтобы до такой степени изменить человека. Вычернить, украсть улыбку, превратить в бледную тень. Она такая же красивая, она такая же чистая и добрая, какой и была, и все же… уже не та. Другая Лена. Трепетная и нежная, любящая и страдающая, всепрощающая и непорочная. Но какая-то… отравленная, словно бы пропитанная болью.

И он хотел бы ей помочь, спасти ее, но не знал, как. Он и сейчас не знал, что ему сказать. Он просто терялся. Он боялся, что скажет что-то не то, обидит ее и причинит новую боль. Он хотел видеть ее счастливой, а не затравленной, загнанной в клетку. Он хотел помочь ей, но у него опускались руки. Потому что спасать ее нужно было от того, кого она любила. От того, от кого она не хотела быть спасенной.

Холодная капля скользнула по щеке, обжигая кожу. Андрей стремительно поднял голову вверх.

— Дождь, — пробормотал Андрей, укрывая Лену от внезапного порыва ветра и бережно хватая ее за локоть.

— Да, — выдавила из себя девушка и подняла взгляд в серое небо. — Дождь, — грустно улыбнулась. — Даже странно…

— Что именно?

— Ты знаешь, что дождь имеет очищающее воздействие? — проговорила Лена, зачарованно глядя вверх и ловя кожей холодные капли. — Странно, что на меня он этого воздействия так и не оказал.

Андрей грустно улыбнулся и посмотрел на нее с нежностью.

— Пойдем в машину? Посидим там?…

Стремительный взгляд на него, немного испуганный и растерянный. А потом с улыбкой:

— Хорошо, — произнесла она. — Пойдем.

Андрей подхватил ее под руку, и они вместе направились к его машине.

— Я обещал, что найду тебе работу, — сказал Андрей вдруг.

— Да, — Лена взглянула на него. — Если ничего не выйдет, не стоит переживать…

— Нет, нет, выйдет! — заверил ее мужчина. — Я разговаривал со своим другом, Маратом Кавериным, может быть, ты о нем слышала? — Лена кивнула.

— Предприниматель из Москвы?

— Да, но он сейчас не живет в столице, — задумчиво проговорил Андрей. — У него жена пропала несколько месяцев назад, м-да… странное дело, — пробормотал мужчина. — Так вот у него есть кондитерская здесь, в городе. Думаю, ты не будешь против работать на него?

Лена приостановилась.

— Против?! Да я только за! — воскликнула она, сверкнув искорками глаз. — Только, боюсь, как бы он не был разочарован. Ты сказал ему, что у меня совсем нет опыта работы?

— Да, я его предупредил. Он заверил меня в том, что тебе будет оказана всевозможная поддержка со стороны уже работающего там кондитера, — Андрей улыбнулся. — Он пообещал, что лично проследит за этим. А если Марат так сказал, значит, так и будет.

Спеша к машине, Лена вдруг взглянула на Андрея, нахмурив брови.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он и остановился.

— Нет, просто… Ты давно знаешь этого Каверина? — поинтересовалась девушка.

Андрей пожал плечами.

— Да как сказать, довольно-таки давно. Наши родители были близки друзьями, и мы с ним сдружились, — мужчина, увлекая Лену за собой, открыл ей дверцу автомобиля. — Но так как он жил в Москве, мы с ним редко виделись, но все равно поддерживали связь. Даже когда я уехал в Новосибирск, — он посмотрела на Лену с вопросом в глазах. — А что, тебя что-то беспокоит?

— Нет, ничего, — проговорила она неуверенно и смущенно отвела взгляд.