Огни большого города - Гарр Натали. Страница 29
– И что мне делать?
– Ничего. Если он решит повторить, то сам объявится.
– А если я случайно столкнусь с ним где-нибудь?
– Веди себя как обычно.
Ну вот. Роберт вновь оказался хозяином положения, а мне остается играть по его правилам. Так нечестно.
– Несправедливо, когда кто-то один решает судьбу двоих, – расстроенно заявляю я.
Фаби пожимает плечами, мол, что поделать, такова жизнь.
– Ты так и не ответил, почему он исчез?
– Раздумывает. Вспышка страсти произошла от его несдержанности. Ты ему нравишься, но он почему-то медлит.
– Так разве бывает?
– Пф-ф-ф, еще как. А на твоем месте я бы обзавелся красивым нижним бельем.
Я выпучиваю глаза.
– С какой стати? И у меня не уродливое белье, между прочим, – обиженно бормочу я.
– Трусики с Дональдом Даком и те хлопковые малинового цвета, конечно, милые, но для страстной ночи они не годятся.
– Что?! Ты подглядывал за мной в примерочной?! – Я готова выпрыгнуть из своих смешных трусов и вцепиться в его высокую прическу.
– О, прошу тебя. Я похож на вуайериста?
А что, нет, что ли? Я фыркаю.
– Я профессиональный стилист. Моя работа – зацикливаться на мелочах.
Так бы и врезала по его белоснежным зубам. Профессионал хренов.
– Никакой страстной ночи не будет. Сам знаешь.
– Будет. И чтобы план, который ты не первый день вынашиваешь в своей прекрасной головушке, не дал осечку, будь бдительна.
– У меня нет никакого плана!
Он смеется.
– Не знаю, что это за волшебный парень, но ты по уши… куколка. По уши…
К счастью или нет, но я простудилась, и днем в четверг меня отправили домой, чтобы я не разносила бактерии по всему этажу. Простуда обрушилась со всеми зловещими симптомами: болью в горле, насморком и, возможно, температурой, которую я не измеряла. Тетя не в курсе моих бед, так что обошлось без трагедий и выездов на дом.
Ненавижу болеть, но сейчас это весьма кстати. Отдохну от слежки за Робертом, расслаблюсь и забудусь в глубоком гриппозном сне.
С трудом разлепляю веки, сглатываю и неприязненно морщусь от режущей боли в горле. Не проходит, гадость, даже после литра медового чая и многочасового молчания. Вокруг темно, на ноутбуке мигает зеленая лампочка, монитор погас. Интересно, сколько я проспала?
Мне нужно в туалет, но я проснулась не из-за этого. Слышу звонок в дверь и припоминаю, что в моем сне происходило то же самое.
У меня лишь одна догадка: Риз каким-то образом вычислила, что я болею, и примчалась в ночь с санитарами.
Отрываю тяжелую голову от подушки и принимаю вертикальное положение. Жуткое состояние.
Лениво свешиваю ноги вниз, надеваю тапки и, на ходу протирая глаза, плетусь к двери.
Меня, как и любого ребенка, родители учили всегда спрашивать: «Кто там» и смотреть в глазок. Но сегодня я пренебрегла этим правилом и открыла наугад. Плохая, плохая девочка.
Свет от люминесцентной подъездной лампы ударяет в глаза, и я удивленно гляжу на Роберта, принимая его появление за галлюцинацию, вызванную высокой температурой.
– Нельзя не только врываться без стука, но и открывать дверь, не спросив, кто там, – поучительно говорит он и без разрешения проходит в квартиру.
Хочу сказать, что входить без позволения в чужой дом тоже нехорошо, но я все еще в замешательстве, поэтому молчу.
Это не глюк. Он здесь, красивый, как голливудская мечта, и у него в руке какой-то пакет. Заторможенно закрываю дверь и послушно шагаю за ним, стряхивая с себя остатки дремы. Блин, зачем он приехал? С ужасом осознаю, что в худшем виде мне еще не доводилось появляться перед ним. Что ж, пусть знает, с кем он целовался.
Роберт методично выкладывает из пакета какие-то коробочки. Он хмурый, как в большинстве случаев, в черном костюме и впервые в галстуке. Ого.
– Температура есть? – спрашивает он строго.
Я пожимаю плечами.
– Не измеряла.
Он хмурится еще сильнее и неодобрительно качает головой. Затем кладет ладонь мне на лоб и тут же убирает ее, а я начинаю трепетать. Не могу спокойно реагировать на его прикосновения. Да что там… даже на его присутствие.
– По-моему, не очень высокая, – говорит он и добавляет: – Иди ложись. Нечего тут торчать.
Мои брови удивленно ползут вверх.
Раскомандовался!
Эддингтон небрежно открывает коробочки, вижу, что это лекарства. Много лекарств. Потом подходит к шкафу, вытаскивает оттуда пару стаканов и тянется за чайником.
– Помочь мне хочешь, или что? – стоя спиной ко мне, недовольно бурчит он.
– Нет, просто…
– Иди. Я закончу и приду к тебе.
Мое простуженное тело покрывается мурашками. «Приду к тебе!»
Может, для него это обычная фраза, но для меня это практически начало сцены из эротического романа.
Я смиренно иду в спальню, избегая зеркала. Даже не хочу знать, насколько я страшная. Но на всякий случай быстро расчесываюсь, тщательно растираю лицо руками и ложусь под одеяло, стесняясь своей нелепой розовой пижамы в крупный белый горох. Да, это вам не прозрачное неглиже на женственных изгибах. Скорее, детский сад на бесформенной палке. Вспоминаю недавний разговор с Фаби о кружевном белье. Он точно ясновидящий.
Роберт заходит в спальню. В одной руке у него стакан, в другой чашка и таблетки.
Он плавно опускается на край кровати и протягивает мне сначала стакан. Настороженно гляжу на оранжевую жидкость.
– Выпей, вроде вкусно.
Беру у него стакан и с улыбкой спрашиваю:
– Пробовал?
– Угу, когда болел, – отвечает он, дожидаясь, пока я допью до конца. Лекарство оказывается невкусным. Но я отчего-то пью не останавливаясь, словно меня отругают, если я этого не сделаю. Карие глаза испытующе следят за мной. Допиваю и отдаю ему пустой стакан.
– Молодец, – он вручает мне пару таблеток и чашку с водой, – теперь эти.
– Надеюсь, это не яд? – иронизирую я, он криво усмехается и ждет.
Вот пристал ведь! Ладно, доктор Эддингтон, слушаюсь и повинуюсь!
Запиваю таблетки и морщусь. Они жестко царапают глотку, меня передергивает.
– Горло болит?
– Да, еще как… – жалостливо скулю я, после чего он протягивает мне еще одну таблетку.
– Эту сосать.
О небеса.
Грязномыслящая часть меня мгновенно рисует ассоциации на тему «сосания». С трудом сдерживая улыбку, кладу таблетку на язык и заливаюсь краской. Роберт лукаво улыбается, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц, словно он догадывается, о чем я думаю.
А леденец со вкусом апельсина и мяты ничего, приятный. И явно притупляет боль.
Эддингтон с интересом осматривает комнату, скрепив пальцы в замок.
– Давно я здесь не был, – задумчиво говорит он, изучая интерьер.
– Я не очень изуродовала твою комнату?
– Нет, вовсе нет. – Он улыбается.
– Ты давно жил здесь?
– Не очень, – коротко отвечает он и резко меняет тему: – Знаешь, говорят, для того, чтобы узнать человека, достаточно задать ему всего три вопроса.
– Что за вопросы?
Роберт разжимает ладонь и по очереди загибает свои длинные ровные пальцы:
– Любимый напиток, цвет и хобби.
Я удивленно хлопаю глазами. Всего-то?!
– Этого недостаточно, чтобы узнать человека, – скептически отзываюсь я.
Роберт склоняет голову набок и выжидающе смотрит на меня.
– Ладно, – сдаюсь я и напрягаю свою память. – Эспрессо с сахаром, серый, фильмы.
Эддингтон многозначительно хмыкает, изображая из себя человека, познавшего истину.
– Давай, колись, – шутливо бросаю я. Он загадочно улыбается. – Или я просто так все секреты тебе выдала?
– Нет. Оставлю свои умозаключения при себе. Пока.
– Так нечестно! – Я несильно пихаю его коленкой в бок.
Роберт смеется и накрывает рукой мою ногу. О, мамочка.
– Ладно, теперь ты, – делаю отвлекающий маневр, моля бога, чтобы он не убирал руку.
– Зачем? Ты ведь не знаешь расшифровки.
– Я погуглю.
Он улыбается.