Обреченные - Кейт Лорен. Страница 62

После самого долгого и самого отупляющего в ее жизни видеоурока, посвященного делению клеток, Люс вышла из класса биологии и направилась вниз по лестнице главного здания, а затем наружу, где с удивлением обнаружила, что автостоянка переполнена. Родители, старшие братья и сестры, да и немало шоферов выстроили автомобили в длинный ряд, подобного которому Люс не видела со времен своей средней школы в Джорджии.

Вокруг нее ученики выбегали из классов и торопились к машинам, волоча за собой чемоданы на колесиках. Заря с Жасмин обнялись на прощание, затем последняя села в легковой автомобиль, а первая присоединилась к потеснившимся братьям на заднем сиденье внедорожника. Расставались они всего на пару часов.

Люс нырнула обратно в здание, выскользнула через редко используемую заднюю дверь и направилась к общежитию. Сейчас она определенно была не в состоянии с кем-либо прощаться.

Шагая под серым небом, девочка по-прежнему терзалась виной, но разговор с Шелби помог ей отчасти взять себя в руки. Она понимала, насколько это неправильно, но поцелуй с другим помог ей почувствовать, что в их отношениях с Дэниелом что-то зависит и от нее. Возможно, разнообразия ради, ей удастся добиться от него какого-нибудь отклика. Она может извиниться. Он может извиниться. Они могут приготовить лимонад [16] или что-нибудь в этом роде. Пробиться сквозь всю эту пакость и начать разговаривать по-настоящему.

В этот самый миг загудел телефон. Пришло сообщение от мистера Коула.

Все улажено.

Значит, мистер Коул передал весточку о том, что Люс не приедет домой. Но он даже не упомянул в своем сообщении, разговаривают ли с ней родители после этого. Девочка уже несколько дней ничего от них не слышала.

Положение выглядело безнадежным: если они ей напишут, она будет терзаться виной из-за того, что не пишет им в ответ. Если не напишут, будет чувствовать себя ответственной за то, что они не могут связаться друг с другом. И она так и не решила, что делать с Келли.

Люс протопала вверх по ступенькам пустого общежития. Каждый ее шаг отдавался в здании гулким эхом. Поблизости никого не было.

Она ожидала, что, добравшись до своей комнаты, уже не застанет там Шелби — или, по крайней мере, найдет ее чемодан собранным и ожидающим у двери.

Соседки в спальне не обнаружилось, но ее одежда по-прежнему была раскидана по всей ее половине комнаты. Красный жилет висел на своем крючке, а принадлежности для йоги оставались свалены в углу. Возможно, она не уедет до завтрашнего утра.

Прежде чем Люс успела закрыть за собой дверь, в нее постучали с другой стороны. Девочка высунула голову в коридор.

Майлз.

Ее ладони мигом взмокли, а сердце заколотилось чаще. Она задумалась, как выглядит ее прическа, удосужилась ли она этим утром заправить постель и как долго он уже за ней идет. Видел ли он, как она избежала череды прощаний перед Днем благодарения или как исказилось болью ее лицо, когда она прочла текстовое сообщение.

— Привет, — тихонько выговорила Люс.

— Привет.

На Майлзе был плотный коричневый свитер поверх белой рубашки, и он надел те самые джинсы с продранным коленом, из-за которых Заря всякий раз бросалась за ним следом и они с Жасмин чуть ли в обморок не падали у него за спиной.

Губы Майлза дрогнули в тревожной улыбке.

— Не хочешь чем-нибудь заняться?

Большие пальцы он заправил под лямки темно-синего рюкзака, а голос его отражался эхом от деревянных стен. Люс пришло в голову, что они двое, возможно, остались одни в целом здании. Мысль оказалась разом пугающей и волнующей.

— Я под арестом до скончания: времен, помнишь?

— Поэтому-то я и доставил развлечения к тебе.

Сперва Люс решила, что Майлз имеет в виду самого себя, но затем он спустил рюкзак с одного плеча и расстегнул молнию на главном отделении. Внутри обнаружилась целая сокровищница настольных игр. «Боггл». «Четыре в ряд». «Пачиси». Игра по «Классному мюзиклу». Даже дорожный «Эрудит». Это оказалось так мило и настолько лишено всякой неловкости, что Люс едва не расплакалась.

— Я думала, ты сегодня едешь домой, — заметила она. — Все остальные уезжают.

Майлз пожал плечами.

— Родители сказали, что я вполне могу остаться. Я буду дома пару недель спустя, и, кроме того, наши взгляды на отличные каникулы заметно не совпадают. Их представление подразумевает что-либо, достойное статьи в модном разделе «Нью-Йорк тайме».

Люс рассмеялась.

— А твое?

Майлз чуть глубже зарылся в сумку, вытащив оттуда две упаковки быстрорастворимого яблочного сидра, коробку воздушной кукурузы для приготовления в микроволновой печи и диск с фильмом Вуди Аллена «Ханна и ее сестры».

— Гораздо скромнее, как видишь, — с улыбкой отозвался он. — Я приглашал тебя провести День благодарения со мной, Люс. И мы совершенно не обязаны менять планы только потому, что изменяем место их воплощения.

По ее лицу расползлась улыбка, и Люс открыла перед мальчиком дверь. Когда он проходил мимо, то вскользь задел ее плечом, и они на миг встретились взглядами. Ей показалось, что Майлз чуть покачнулся на каблуках, как будто собрался вернуться на шаг назад и поцеловать ее. Девочка напряглась в ожидании.

Но он только улыбнулся, сбросил рюкзак посреди пола и принялся его разгружать.

— Ты голодна? — спросил он, помахав пакетом воздушной кукурузы.

Люс поморщилась.

— Если честно, попкорн у меня плохо получается.

Ей вспомнился тот случай, когда они с Келли едва не спалили общежитие в Довере. Девочка ничего не могла с этим поделать. Это вновь напомнило ей, насколько она соскучилась по лучшей подруге.

Майлз распахнул дверцу микроволновки и воздел вверх палец.

— Я могу нажать этим пальцем любую кнопку и приготовить почти что угодно. Тебе повезло, что я такой специалист в этом деле.

Казалось странным, что чуть раньше она так изводилась из-за поцелуя с Майлзом. Теперь Люс понимала, что он единственный был способен ей помочь. Если бы он не заглянул, она бы так и продолжила соскальзывать в очередную темную бездну вины. И пусть она не могла представить себе еще одного поцелуя с ним — не потому что не хотела этого, а потому что знала, это неправильно и она не может так поступать с Дэниелом… не хочет так поступать с Дэниелом, — присутствие Майлза все равно до крайности ее успокаивало.

Они играли в «Боггл», пока Люс в конце концов не поняла правила, в «Эрудит», пока оба не осознали, что в наборе не хватает половины букв, и в «Пачиси», пока не зашло солнце и не сделалось темно настолько, что уже не удавалось разглядеть доску. Тогда Майлз встал, разжег огонь в камине и вставил диск с «Ханной и ее сестрами» в привод компьютера Люс. Единственным местом, где можно было сидеть и смотреть кино, оказалась кровать.

Внезапно девочка встревожилась. До этого они были просто парой друзей, играющих в настольные игры вечером буднего дня. Сейчас на небе выступили звезды, общежитие стояло пустым, огонь потрескивал, и — кем же они становились теперь?

Они сидели рядом на кровати Люс, и она никак не могла перестать думать о том, где лежат ее руки, покажется ли это неестественным, если она сцепит их на коленях, коснутся ли они пальцев Майлза, если она обопрется ими по сторонам от себя. Краем глаза она видела, как двигается его грудь, когда он дышит. Слышала, как он почесывает затылок. Он снял бейсболку, так что она чуяла цитрусовый запах шампуня от его густых русых волос.

Фильм «Ханна и ее сестры» был одним из немногих у Вуди Аллена, которых Люс прежде не видела, но она никак не могла сосредоточиться. Она успела трижды скрестить и выпрямить ноги, прежде чем закончились вступительные титры.

Дверь распахнулась. В комнату ворвалась Шелби и тут же сунулась носом в монитор.

— Лучший на свете фильм на День благодарения! — выпалила она. — Можно, я посмотрю его с…