Не вариант (СИ) - "Берлевог". Страница 15

Послышался полузадушенный всхлип:

— Так я спрашивал по-трезвому! Ты не ответил!

— Я ответил!

— Что ответил? Что не хочешь как Дик? Дик — мой друг!

— Друг?! Он уже признавался в любви? Хватал тебя за член? — у Ивана в глазах потемнело от злости на самого себя.

— Кто, Дик?!

Иван скорчился на кровати, испытывая отвращение к себе:

— Прости...

— Почему ты меня бросил?

Затушив окурок, Иван сказал:

— Саш, я же думал, ты скучаешь по мне. Я думал, ты так меня хочешь, что готов бросить семью на несколько дней ради меня. Мне показалось, что ты... что-то чувствуешь ко мне... — Ване срочно понадобилась ещё одна сигарета.

— И что?

— Если бы не Шимон, ты бы не позвал меня. Я был нужен тебе, чтобы изобразить счастливую голубую парочку, нуждающуюся в контракте. Почему ты не сказал, что нужно старого гея охмурить? Я бы всё равно приехал, но это было бы по-честному!

— Ты охуел?! Ты думаешь, я разыгрывал спектакль перед Шимоном? Что я это заброни... за-пла-нировал?

— А нет, что ли?

— Да я понятия не имел, что он гей! Блять, убери от меня свои руки нахрен! — отбрил кого-то Саша. — Ваня! Откуда мне было знать? Он женат, четверо детей, уважаемый человек в своей синагоге. Регилиозный! Ре-ли-ги-озный...

— Ты не знал? — растерянно переспросил Ваня. — То есть, ты случайно прокололся, когда погладил меня перед ним?

— Я тебя до этого трое суток гладил. Я случайно. Привык.

— А я подумал...

— Как плохо ты обо мне думаешь. Я и не знал. — Саша отключился.

   Больше Саша не звонил. А Ивану хотелось поговорить, извиниться хотя бы. Но в офисе пересечься никак не удавалось. Выяснил у Князевой, что Саша очень занят, с юристами постоянно разъезжает и что куча народу добивается встречи с ним. Короче, директор плотно занят и неизвестно, когда появится в офисе. Поэтому когда Иван собрал коллег в пятницу вечером в столовой, он не ожидал появления Саши.

— Ребята, я ухожу. Привык я к вам за четыре месяца, но жизнь — штука сложная, как говорит наш добрый еврейский друг Шимон. Зла не держите. Пишите, звоните, не забывайте.

— Иван, мы сейчас пить и танцевать, потом я тебя сильно целовать и ты передумать!

— Дик, я верю, что ты классно целуешься, но я уже всё решил. Я дела все передал, и даже телефон отключил — достали меня ваши поставщики. Они когда-нибудь спят?

Князева жалобно протянула:

— Вань, мне так нравилось с тобой работать... Хочешь, я тебя поцелую вместо Дика?

После недолгого нытья вечеринка потекла своим чередом. Новенькие менеджеры быстро выпили, закусили и ускакали на встречи, Соломин рассказывал медлительной кассирше старые анекдоты, а Князева с главбухом обсуждали какой-то загадочный слэш и жарко краснели под макияжем. Дик всем подливал, управлял музыкой и вообще работал тамадой. На душе у Ивана было муторно. То, что Саша пригласил его в Израиль не для предъявления Шимону, ничего по сути не меняло. После покушения Саша вернулся в семью, и это много значило для Ивана. Ещё в больнице, когда к Саше пустили не его, — человека, который спас ему жизнь, — а Наташу, которая неделями не виделась с мужем, Иван понял, что не готов делить своего любимого ни с кем. Одно дело — встречаться со свободным человеком, совсем другое — быть тайным любовником женатого мужчины, к тому же, своего начальника. Слишком унизительная позиция для того, кто уже познал и радость свободного общения, и даже удовольствие совместного проживания. Тот апрель, что Саша прожил на Дачном, казался Ивану хрупким заколдованным подснежником, и не было никакой возможности отказаться от этого счастья.

   К десяти вечера все разошлись. В столовой, освещаемой лишь сиянием белой питерской ночи, остались только Дик и Ваня. На столе — остатки пирогов, коробки с роллами и несколько бутылок вина. Иван докурил сигарету, тщательно завернул окурок в бумажку и выкинул в урну:

— Мне пора, Дик. Такси вызову. Хочешь, я тебя домой заброшу?

— Нет. — Дик взглянул на часы. — Мы ждать Саша.

— Он что, приедет?

— Да.

Дик перестал бухать. Веселился всё так же, и шутил, и распевал русские песни, нещадно коверкая слова, но заливаться алкоголем под завязку прекратил. Иван однажды глянул на него непредвзятым взглядом и обнаружил довольно неглупого симпатичного мужика, пусть даже немного упитанного. Дик вдруг весело подмигнул, щёлкнув языком, и скрылся из столовой. Иван услышал громкий голос в коридоре:

— Десять вечера, а на Невском такие пробки, будто, блять, час пик! Полтора часа стояли! Таксист ещё зануда. Что за город!

— Красный парус праздновать.

— Алые паруса, Дик. Праздник выпускников. Где Иван?

Саша стремительно зашёл в столовую:

— Есть чего поесть? Я не обедал и не ужинал со всеми этими адвокатами и нотариусами.

Увидел роллы и начал есть их прямо руками, запивая белым вином из открытой бутылки. Иван замер, вспоминая, как они пили вино на пляже Шератон.

— Все эти юристы — они же акулы какие-то. Страшные люди, — рассказывал Саша с набитым ртом. — Последнюю рубашку отобрали! Суки. Ладно-ладно, потом посмотрим, у кого цыплята жирнее! Вань, ты один живёшь?

— Эм-м-м... да.

— Можно у тебя переночевать? Снова к Дику не хочу, задолбал со своими девочками-мальчиками, а мне ночевать негде. Устал, как собака. Не помню, когда спал нормально.

— Тебя снова жена выгнала?

Саша отрицательно промычал и, порывшись в своей сумке, перекинул Ивану через стол бумагу. Свидетельство о расторжении брака. Иван взял документ, пытаясь скрыть за голубым листком своё волнение. Сегодняшняя дата. Присел за стол напротив Саши, который наконец прожевал Калифорнию и пояснил:

— Этот еврейский отдых мне в кошмарах будет сниться. Каждый день обсуждали условия развода — за завтраком, обедом и ужином. Наташка — молодец, зубастая такая выросла!

— А чего ты в свою квартиру не поедешь?

— Какую свою?! — взвыл Саша. — Она ж тоже в браке куплена, пришлось отдать. Блин, только ремонт закончил! Мне совсем негде жить. И машины нет. Ваня, я голодранец.

— А «Нордекс»?

— Вот за её долю в «Нордексе» я всё нажитое имущество и отдал.

— Ну, тогда заработаешь. У тебя два хороших контракта...

— Ага, сейчас! — Саша доел ролл и запил несколькими глотками вина. — «Нордекс» стоит намного больше, чем семейное имущество. Я под голландский и еврейский контракты денег в долг взял, чтобы у Наташи её долю выкупить. Она хотела все деньги целиком и сразу, сучка. Я думал, придушу её в Израиле. Шучу, конечно! Но теперь все будущие прибыли пойдут в счёт погашения моего долга. Я не знаю, год или два, но «Нордекс» не принесёт мне никакой прибыли. Хорошо, если на еду останется. Хочу быстрее с кредиторами расплатиться, они серьёзные люди. Понял теперь, почему я кинулся искать новых покупателей? Больше покупателей — больше работы — больше денег. Ближе свобода!

Иван кивнул:

— Понял. Ты молодец. Уважаю. У тебя всё получится.

— Без тебя не получится.

— Получится, Саш...

— А я не хочу без тебя! Помнишь, я сказал Шимону: партнёр по бизнесу, партнёр по жизни? К тому же, ты классный аналитик и прирождённый управленец. Не такой раздолбай, как я. Будешь работать за двоих, а я учиться пойду — закончу институт. А то позор какой-то — диплома нет.

Иван поднял глаза на Сашу, пытаясь понять, не шутит ли он. Саша хлопнул себя по лбу и достал ещё одну бумагу:

— Забыл! Вот, подпиши. Решение о распределении долей ООО. Вернее сказать, решение о распределении долгов, но у меня кроме «Нордекса» с его долгами ничего больше нет. А мне хочется поделиться с тобой всем, что есть. Хочу по праву называть тебя «партнёр», — Саша засмеялся. — Подписывай, чего смотришь? Или нищий бомж для тебя не вариант?

Иван ничего не подписывал, не читая, поэтому пробежал глазами текст. Заметил:

— Мне, значит, не пятьдесят процентов?

— Блять, я хотел тебе половину отдать, но мой адвокат! У него и так мозг разрушен разводом и разделом имущества. Он меня уговорил не делить бизнес поровну. Я завтра же заставлю его переделать!