Барон Ульрих - Мельник Сергей Витальевич. Страница 49

— Конечно, — кивнул он.

— Первое условие — жажду утоляете за пределами баронства.

— Тяжело, но выполнимо. — Он вновь подтвердил слова кивком.

— Впрочем, некоторую помощь в этом вопросе я все же вам окажу. — У меня была пара мыслей о том, чего же требует от них их измененный организм, все же не зря я получил докторскую степень, ну и, что греха таить, потыкал палочкой в целях эксперимента в узника в своих застенках. — Второе условие — никаких привилегий. Если кто-то из семьи нарушит какой-то из законов, он будет наказан.

— Понимаю. — Он был серьезен. — Принимаю.

— Ну и третье — вы больше не убийцы бездумные. Вы солдаты.

Он перевел взгляд на тренирующихся чуть в отдалении легионеров, я последовал его примеру.

— С ними? — больше для себя, чем для меня, спросил он.

— Да. Отдельный батальон разведки «Летучая мышь». — Я улыбнулся. — Согласитесь, граф, солдат — звучит гордо, не то что убийца.

— Кто вы, барон? Я не верю, что вы простой человек.

— Хех, называйте меня теперь… маршал… да, так и называйте меня теперь, капитан Десмос.

Когда-то давно прочитал, что судьба человека написана на небесах и он не в силах что-либо изменить в предначертанном. Не знаю, не хочется верить в подобное, но хочется поклониться тому случаю, что изменил мою жизнь.

Совсем недавно простой врач, без семьи и цели в завтрашнем дне, я обрел неожиданно больше, чем мог рассчитывать. Новую жизнь с чистого листа. Что я имел? Белый воротничок, кусок хлеба и вечер за компьютером в глупых попытках поспорить с такими же, как я, раскиданными по просторам сети.

О, я не роптал, это была не самая плохая жизнь, и я вполне успешно находил смыслы там, где их, казалось бы, нет. Интересы были, были и планы, были друзья, определенный круг общения, но вот только здесь, в другом мире, я неожиданно по-настоящему ожил.

Даже не так, не ожил, а стал жить, словно заново родился, применяя весь тот багаж знаний и мыслей, что прошли через меня ранее. Не было у меня нужды в богатстве, не было у меня нужды дикой в общении, мне было катастрофически тесно в рамках известного мира. Я просто задыхался в объятиях матушки Земли. Я знаю, могу, но там это никому не надо. Здесь же, в Альверсте, я не столько знаю, сколько пробую претворять мысли в форму. В жизни никогда ни одного дома не построил, здесь же направо и налево применяю крупицы знаний, выстраивая дворцы. Мелочь имея, я неожиданно обогатился здесь колоссальным капиталом знаний, ранее бесполезным грузом лежавших у меня в голове. Это действительно интересно — работая, творить, не всегда до конца осознавая конечный результат. Мне никогда не было еще так интересно, поистине счастливы люди, которым судьбою или же случаем было даровано счастье быть в жизни на своем месте, отдаваясь делу целиком и полностью, отметая мелочность, погружаясь с головой в свой интерес.

Вот такое у меня начало новой жизни, я барон, я творец, пусть даже не в своем мире, не на своем месте и не в своем теле, но именно там и тогда, где я бы хотел быть. Не знаю, как все будет дальше, не знаю, прав я или нет, но пойду по этому пути вперед, не останавливаясь, ведь столько еще не сделано, начало — это даже не середина пути.

Часть вторая

ВОЙНА

Парадокс: когда тебе нужно с утра пораньше вставать на работу, ты мучаешься, ворочаешься, ноешь, канючишь и переворачиваешься с боку на бок, пытаясь отщипнуть у времени хотя б еще пару секунд сладкого сна. А вот когда ты ни свет ни заря встаешь не на работу, а, допустим, на рыбалку, то вскакиваешь за пять минут до будильника, бодрый попрыгун, пышущий счастьем и жаждой действий. Такого увидишь с утра, выдвигаясь на работу, и тебя может вырвать.

Но к моей радости, а также к радости окружающих, встал я еще при звездном небе и выскочил из замка Лисий Хвост при полном «звездеце», когда моя бодрость духа и радость, источаемая в атмосферу, никому не могла повредить. Что такое «звездец», спросите вы? О, это, я вам скажу, небо такое, как оказалось. В замке, где я имею счастье проживать, мою страсть к рыболовству разделил молодой герцог Герман де Мирт, по сути еще мальчишка, но мужичок, похоже, в будущем рассудительный, размеренный и не склонный к авантюрам.

Судьба у него была незавидной, это уж точно. В ходе недавних событий жизнь подчистую стерла из его души иллюзии всеобщего добра и любви, заставляя этого ребенка совершенно другими глазами смотреть на мир. Да что там говорить, родная тетка вырезала его семью, залив кровью его отца, матери и брата весь его дом, оставив мальчишку один на один с этим беспощадным миром. Да уж, события тех дней имели пренеприятнейший окрас и послевкусие, эдакий этюд в багровых тонах. Мне волею судьбы пришлось влезть в эту историю с головой, в конечном результате у меня на попечении и оказался Герман, угрюмый молчун, ключик к сердцу которого я ненароком подобрал через тот самый «звездец».

Не знаю, верно или нет я себя повел — в своей жизни мне не довелось в той или иной мере побыть в роли отца либо старшего брата, — но я стал приближать его к себе вот такими утренними забегами к реке, где в медитативном трансе рыболовного счастья, в созерцательной форме и вселенском спокойствии мы проводили это первое лето. Его первое лето без семьи и близких, вдали от родных стен своего дома.

Каждое утро, когда я вытаскиваю его из постели, заспанного и непонимающего, что происходит, первое, что он произносит всегда, когда мы выходим с ним за ворота замка, это — «звездец».

Легкое марево неверной предрассветной дымки тумана, стелющегося по земле, еще не ушедшая прохлада ночи и безмерный «звездец» от края и до края небосвода. Мелкий бисер миллиарда звезд в еще темном бархате ночного неба завораживает своим холодом и какой-то непонятной, невообразимо прекрасной красотой отчужденности.

— Звездец? — Мы стояли рядышком, запрокинув головы и рассматривая небо.

— Ага. — Он зевнул. — Полный «звездец».

— А что, пожалуй, точнее и не скажешь, — соглашаюсь я, пожимая плечами и взваливая на плечи нехитрый скарб самодельных снастей, вручаю Герману заплечный рюкзак и по неверной тропинке в этой мгле, через поле и виднеющийся подлесок отправляюсь к реке.

Путь, в принципе, недальний, от силы ходу с полчаса, но все равно не хотелось терять ни секундочки драгоценного рассвета, так как, по поверьям рыболовов, именно в это время в реке плавает огромный стопудовый пескарь с непреодолимым желанием попасться на крючок. Только ленивые и нерасторопные его не ловили, а все остальные — да. Ловили. Честно-честно, вот разведите руки пошире. Развели? Еще шире. Так вот, у того пескаря, что я поймал, один только глаз был такого размера.

Как же я благодарен судьбе, Богу или случаю, что дал мне шанс посидеть с удочкой на берегу речки-невелички в этом поистине лучшем из миров. Да, так уж получилось, что сам я не местный, приезжий, ну вроде как залетный. Родился, аж страшно вспомнить, на планете Земля, в незапамятном году, в России. Здесь, в Альверсте, новом мире, немногим больше года, по образованию врач, а по месту работы нынче величайте меня господин барон Ульрих фон Рингмар.

История темная и пренеприятнейшая, вспоминать те события, которые мне пришлось пережить, не самое приятное занятие, но факт остается фактом — в теле мальчика из забытой Богом деревеньки на окраине оказался я, сорокалетний мужик, всеми правдами и неправдами выгрызший себе место под солнцем.

Да уж, погрызть пришлось не самым оригинальным способом, но мне удалось при помощи откровенной лжи стать довольно внушительной фигурой на местной арене власти. Нет, не подумайте, гордиться нечем, ложь даже во спасение останется ложью, и я сам это прекрасно понимаю, отдавая себе отчет в том, что играю с судьбой краплеными картами, но дело не только во мне. Хотя зачем душой кривить? Я не отдам того, что уже имею, без боя. Деньги, власть, положение — все это не мое и в то же время заработано мною от и до.