Лекарство от несчастливой любви (СИ) - Гришанова Ирина "Русена". Страница 5

- Как официально-то, - усмехнулся я. Возникло сожаление, что он перешел снова на «Вы».  - Ну, веди, Сусанин…

Проснулся я от жуткой головной боли. Застонал. Все же вчера намешал всякого алкогольного…  Поначалу мне хотелось вообще не открывать глаз, но, услыхав шебуршение на кухне, я обрадовался – Наташка вернулась! Резко раскрыл глаза – и замер. Я был не дома: взгляд мой уперся в большую абстрактную картину на стене. У нас такой отродясь не было. В памяти стали всплывать вчерашние события. Частично. Как я оказался здесь – я не помнил. А еще эта огромная кровать, на которой обретался я и, судя по мятой соседней подушке, хозяин этого дома. «Бляяя, стыдно-то как….»- я схватился за больную свою голову.

« Нет, чтобы ему с девушкой какой здесь кувыркаться, так он вынужден был делить постель с пьяным начальником!  Надо быстрее приходить в себя, извиниться за доставленные неудобства и бежать на работу».

- Геннадий Алексеевич, я кофе буду варить. Вам как – с молоком? Сахаром? Или без? – в дверях стоял Станислав.

Я смотрел на цветущую физиономию парня и жутко завидовал. Вот, пожалуйста, результат сдержанности в распитии всякого алкогольсодержащего напитка на лицо – никакого тебе похмельного синдрома.

- Так как? Геннадий А…

Я перебил:

- Не надо по отчеству. Просто Геннадий. И кофе с сахаром и молоком. После такой пьянки лучше бы рассола огуречного…

- У меня «Похмелин» есть. Я сейчас, - он исчез из дверного проема. Я огляделся еще раз.

Спальня, конечно, хороша. По крайней мере, кровать внушительных размеров подо мной внушала уважение – сексодром тот еще. Дорогущий, без сомнения. А в остальном – сдержанность и лаконичность. Кроме бардака. Вот мебели минимум, а бардак все равно – там и тут что-то валялось, лежало, висело. «Да уж. Ни одна женщина такого не потерпит. Даже приходящая. У них в крови прибираться. А тем более, похвастаться своей хозяйственностью такому красавцу – сам Бог велел. Так что действительно – один живет. Но странно это все же – такой парень…».

- Вот, держите, Геннадий А… Геннадий, - вовремя спохватился хозяин этих апартаментов, протягивая мне капсулы и воду в стакане. Я выпил.

- Кхм… Станислав, а почему я здесь оказался?

- Потому что домой Вы не захотели ехать.

- Да? – я стал подозревать, что наговорил чего лишнего. – А… я чего еще говорил?

- Что жена от вас ушла.

Все же проговорился…  Мудак… Ну что уж теперь?

- Станислав, у меня просьба: не говорите никому на работе об этом. Вообще о вчерашнем вечере не говорите.

- Обещаю, - серьезно так. Как клятву давал.

А я повеселел. Да и голова вроде как проходить стала.

- Геннадий, Вы можете душ принять, если хотите. Я там в ванной повесил чистое полотенце…

- Это сейчас то, что нужно, спасибо! Время-то сколько? На работу же надо.

- Успеете.

- А ты?

- А мне сегодня на объект один ехать, так что время у меня в запасе есть. Это когда заказов нет и надо вовремя приходить в офис, тогда можно нагоняй за опоздание получить. А так – я почти свободная птица.

- Тоже мне, птичка, - усмехнулся я, направляясь к двери. – Где ванная-то у тебя? И туалет.

Он проводил меня до санузла и даже достал из шкафчика в ванной новую зубную щетку, в упаковке.

-Вот, можете воспользоваться.

- Ну ты даешь…  - я взял щетку.

 От человека, живущего в бардаке, иметь запасную зубную щетку... Неожиданно.

На работу я все же чуть опоздал. Бухгалтерша наша, уже пожилая, но очень опытная и так сказать, бухгалтер от Бога, позволяла себе делать замечания всем, даже директору. Она была для нас как мамаша своим детям. Потому я спокойно отнесся к ее «Ай-ай, опаздываешь, Геночка!»

-  Начальство не опаздывает, начальство задерживается! – ответил я на ее укоризненные слова и скрылся за дверями своего кабинета. Работа за ночь никуда не делась, так что я с головой погрузился в нее.

3. Лекарство  от любви.

Прошло еще чуть больше двух недель с этих событий. Магазин благополучно был открыт, это событие даже по телеку показали в минутном сообщении. Предпусковая лихорадка закончилась, и времени у меня стало чуть больше. Наташа так и не объявилась. Я пытался ей звонить, писал СМСки, но она упорно не брала трубку. А небольшая тайна, коей я по-пьяни поделился с нашим компьютерщиком, как-то еще больше сблизила и объединила нас. Он чаще стал появляться в нашем новом магазине и, как правило, перед самым обедом. Потому мы вместе ходили в ближайшее кафе. А иногда и вечером, после работы, он звал меня посидеть в баре. Так, как в первый наш совместный поход в бар, я уже не напивался. Все спокойно и скромно. Девушек тоже не кадрил. Я потом нашел у себя в кармане смятую салфетку с номером телефона. Не сразу даже вспомнил – чей он. Но, припомнив,  все же выбросил этот клочок бумаги. Почему-то в тот момент я вообще не хотел видеть ни одной женской особи около себя. Как-то так странно трансформировалась обида на Наташу. Или это была не обида, а запоздалая верность? Как будто это поможет мне ее вернуть…  Но чудес не бывает.

Телефон мой запел так долго ожидаемой мелодией, которая была прикреплена к номеру жены, поздно вечером. Я сразу же чуть ли не заорал, так обрадовался этому звонку:

- Да! Да, Наташенька! Я тебя слушаю! Я так соскучился! Приезжай, пожалуйста, поговорим…

Я был уверен, что она хочет вернуться.

- Подожди, не кричи, Гена, - такой родной голос…

- Ты вернешься? Ты где? Давай, я сейчас за тобой приеду.

- Гена, мы встретимся завтра в твой обеденный перерыв в кафе «Околица». Там и поговорим. Так что до завтра.

- Подожди! – но она уже разорвала связь.

Это не было похоже на желание вернуться. У меня сжало сердце. Ну что, что же не так?! Что вообще могло так на нее повлиять?! Неосознанно сжал сотовый и хотел уж им в стену зафигачить со всей силы, да вовремя одумался. А вдруг сейчас перезвонит? Аккуратно положил его на стол. Взгляд упал на лежащую там же книгу. Вот ее-то я и запустил в полет. Но легче от этого не стало. Напиться? Опять? А завтра она меня увидит опухшего…  Нет, надо потерпеть.

Я метался по квартире, не зная, как успокоить свои нервы. Спать не хотелось. Решил принять душ. Он всегда помогал снять лишнее напряжение. И, стоя под упругими струями, я постепенно успокаивался, думая:  «Никуда она не денется. Нет никаких серьезных причин бросать меня. Она, конечно, не может так легко сдаться, вот и устраивает эту встречу». Так что мне даже уснуть удалось. Я был уверен, что завтра она поставит мне какой-нибудь ультиматум, выскажет свои претензии, я со всем соглашусь, и она вернется домой.

До перерыва я был как на иголках. А когда в дверях моего кабинета нарисовался Станислав, то я не выдержал – очень уж хотелось поговорить с кем-то на тему предстоящей встречи. Серебряников же был единственным, кто знал о моих проблемах с женой. Ну, пусть не столь уж много, но я все же говорил с ним не раз за обедом или на вечерних наших посиделках с пивом о своей жене, пытаясь понять причины ее ухода. Я давно уже обращался к нему только на «ты» - он стал для меня уже другом, а не просто сотрудником по договору. Но почему-то на мои просьбы соответственно обращаться ко мне, он отвечал: «Может, когда-нибудь…», смущенно пожимал плечами и прятал в этот момент глаза, словно боялся, что я там что-то увижу. Странный он все же.

- Привет, заходи давай, - я вышел из-за стола и направился к небольшому дивану в углу кабинета. Так сказать, зона релаксации: в кадке что-то большое разросшееся: то ли куст такой, то ли дерево. У него еще цветы такие крупные и красные. А перед диваном небольшой журнальный столик из стекла. На нем в центре тоже какой-то цветок в горшке стоит. Но я ни разу цветущим его не видел. А с боку дивана – кресло. Для неофициальной беседы – самое то.