Зимний крокус (СИ) - Лазарева Лёна. Страница 31
Айдесс усмехнулся, взглянув на нас, и повернулся к лекарю.
- Может, и зря, орсэ Дифрэ. Может, и зря… А может быть, и в самый раз. Я так ко второму варианту склоняюсь. В любом случае мне пора заняться делами, что я и намерен сделать. Например, поговорить с нашими «воронятами»…
- Дружище… – тихо позвал я. – А твой разговор секретный? Потому что мне не хотелось бы, чтобы ты отсюда уходил… Я слишком рад видеть тебя живым и активным. Но вставать тебе лучше не надо пока. Правда, уважаемый Дифрэ?
- Пожалуй, - вздохнул тот, явно осознавая, что уже теперь-то принц вряд ли станет кого-то слушаться. – С другой стороны, Вам, Ваше Сиятельство, я вообще покой прописывал. Какой может быть покой, если эта комната превратится стараниями Его Высочества в проходной двор?
Йэгге ухмыльнулся, но промолчал.
- Я не хочу покой! – жалобно воскликнул я.
- А кто тебя спросит? – заговорщицки вздохнул Йэгге.
- Фрохтэ, дорогой, - распоряжалась Холлэ, - пожалуйста, пусть принесут носилки. Кое-кому не стоит больше разгуливать. Я распоряжусь, чтобы принесли еду… И сюда, и тебе, - она опять нежно прикоснулась к принцу. Казалось, что ей это просто нужно, как нужна вода высохшему растению. – И рыбки… Я сама выберу, - это было сказано, как сохраняемый секрет. – Фес, я скоро приду… зайду к тебе…
- Можно, я посижу с вами? – вдруг хмуро и басовито прозвучало из угла, где неслышно нарисовался Тёрнед.
- Конечно, - обрадовался я, - садись!
Мальчик протиснулся бочком и сел на маленькую скамейку у кровати, предназначенную скорее для ног. Но, похоже, ему на ней было даже уютнее, - он сжался в комочек и уставился на меня исподлобья.
Тем временем началась суета – пришли слуги с носилками, слуги со столом, слуги с подносами… Как они не столкнулись? Унесли Йэгге, который кинул мне комически-жалобный взгляд и тихо сказал «Не прощаюсь!»… На столе расставили еду. Пахло одуряюще! Я даже не понимал, чем. Похоже, перемешалось несколько блюд сразу…
- Вам помочь с едой? – тихо спросил парень, когда все ушли, и в комнате наконец стихло…
- Помоги, пожалуйста, - согласился я. Даже не потому, что не владел руками. Уж кое-как я бы смог, правда, повязки испачкались бы. Но руки уже кое-как отошли: они бесперывно ныли, но на подвижность это не влияло.
Дело было в другом. Мне показалось, что мальчику это нужно. Он чувствовал себя неприкаянным – а ведь его вину ещё не забыли! Я и сам, когда приехал, честно говоря, в первый момент, когда увидел Айдесса, с огромным удовольствием выпорол бы этого мажонка!
Но злость погасла, и сейчас мне было его жаль.
Он завозился с посудой, потом спросил:
- Вам чего больше хочется? Тут есть рыба, и паштет вот еще… Баранина по-пайжарски… кажется. Даже кашу принесли – вдруг захотите? С маслом…
- Всё хочу! – с энтузиазмом отозвался я. – Ну наверно… баранинки сначала.
Тем более, подумал я, она жирная и с овощами – я один точно всё перепачкаю.
- И сам тоже кушай. Мне кажется, тут как раз на двоих, не меньше…
- Я ел недавно. И баранину не люблю.
Тёрнед положил в красивую серо-золотистую мисочку баранины, подумав, добавил туда подливы с морковью и черносливом, вооружился куском хлеба и устроился рядом со мной, приготовившись меня кормить.
- Я уже почти научился кормить, - проинформировал он меня. – Кажется, я всю эту неделю последнюю то и дело чему-то учусь…
- Так это же хорошо! Ну и как, получается… учиться? – спросил я, откусывая толстый ломоть домашнего хлеба.
- По-всякому, - он чуть пожал плечами. – Управлять воздухом – нет, не получилось. То есть… сначала казалось, что вышло, а потом… Зато я вроде бы научился править судном в шторм… И еще – стоять рядом, - тут Тёрнед чуть вздрогнул. – Кормить вот еще учусь – вроде неплохо выходит… Бояться научился еще. И кашу варить. Мне Олэ показала – ничего сложного.
- Кашу?! – удивился я. Мне было показалось, что парень очень горд, и подобное занятие будет считать типично женским. – Молодец! А у меня каша плохо получается. Всегда комками…. Мне ее перемешивать лень… А вот стоять рядом… иногда, наверное, это самое трудное.
Тёрнед помолчал, потом, отправляя мне в рот очередную порцию баранины с подливой, произнес:
- Это – единственное, чем я горжусь. Что он позволил… А Вы… я думал, что Вы – Певец… а Вы – целитель.
- Да какой я целитель! – вздохнул я. – Я даже и не очень маг. Меньше, чем ты, если быть откровенным… Просто я последние два года много читал. А на самом деле я действительно всего лишь певец… Позволил… ты имеешь в виду – Йэгге… Его Высочество то есть?
Тёрнед угрюмо кивнул.
- Он мне велел называть его по имени. Я тогда не знал, что он – кёорфюрст. Теперь вот знаю, и называть его по имени – трудно… Но он ведь не менял своего решения. Так что в глаза – Йэгге, а так просто – Его Высочество. А позволил… я не очень точно выразился. Он сказал, что если я не боюсь, то могу встать рядом с ним. Я видел, как он… как ураган его…
Голос мальчишки дрогнул и умолк.
- Как ураган… что? – жестко спросил я. – А ведь я так и не знаю ничего толком! Но знаешь, Тёр… я почувствовал, когда ему… стало плохо. Потому и приехал…
Я не сказал, что пару раз в дороге мы становилось страшно: не доеду… Не застану. Что я ругал себя последними словами и не желал верить, и молился, чтобы всё это было ошибкой… просто ни на чем не основанным страхом нервного глупого барда.
- Ох, это хорошо, что приехали! – совершенно искренне выдохнул парень. – А ураган… если честно, я не знаю, что там происходило. Просто не понял ничего. Но выглядело это, как будто ураган его жрал. Начал с рук и ими же ограничился. Очень страшно.
- Ох, - повторил я, - как хорошо, что я запустил ещё и регенерацию… Значит, Йэгге? А он такой… просто не все это знают.. некоторые его боятся. Хотя тебе как раз вроде и есть за что, - тихонько пробормотал я.
В глазах мальчишки мелькнула усмешка.
- А я и боюсь. Я же сказал, что научился. Только я не его боюсь. Он уже сто раз мог «воронятам» сказать, что это мой ураган его покромсал. Но не сказал. Мне слабо верится, что он просто сил набирается для этого… Я другого боюсь.
- А чего же? – живо подхватил я. – Нет, не будет он тебя сдавать… конечно, не будет. Ведь он, считай, уже наказал тебя… так же, как наказывали его самого.
- Да, я уже понял. Я же говорю, что не боюсь его. Я боюсь, что когда… то есть если… до казни дойдет, я… сломаюсь.
Он снова отправил мне в рот невероятно вкусное мясо и не очень внятно пояснил:
- Ожидания боюсь больше, чем…
Боги! Так бедный парень до сих пор не знает, что с ним будет. Формально он виноват, но… ведь не было же умысла! И вообще он ещё ребенок.
- Тёр, не будет никакой казни. Думаю, что не будет, - сказал я. – Ведь ты же не злоумышлял, не планировал принести вред Его высочеству? Штраф, конечно, большой, могут наложить… и поручить тебя, скорее всего, моему отцу. От мамы с папой точно оторвут, это скорее всего. Учить будут. Я ведь тоже за тебя поручусь. Без тебя ничего бы у меня не вышло, ты же сделал всё как надо! И силы много дал!
Он чуть дернул плечом.
- Это решать Его Величеству Фюрсту. Так сказал Его Светлость. Ну и… в любом случае спасибо. Что готовы поручиться. Хотите паштета? Или Вам еще баранины положить?
- Давай мне рыбки. А то вон Йэгге пообещали какой-то необыкновенной рыбы, и мне тоже захотелось… И знаешь что? Глотни-ка со мной вон того… там разбавленное вино, как я понимаю. Мы ведь с тобой тоже… стояли рядом.
Он неуверенно улыбнулся.
- Мама мне еще не позволяет вино пить. Мама вообще мало чего мне позволяет.
Тёрнед, вопреки сказанному, налил вина в бокал и в стакан, предназначенный, видимо, для молока (молоко тут тоже было, в полупрозрачном кувшине) и сказал:
- А я правда Вам помог? Вы у меня не очень-то много сил взяли… или мои не годились, да?
- Конечно, годились! Еще как! Но я же не мог тебя вычерпывать… Ты и так много дал.