Темное золото - Фихан Кристин. Страница 31

Алекс отшатнулась от него, падая на пол, пытаясь выплюнуть его кровь, отчаянно ненавидя вкус сладкой горячей жидкости, дающей силы.

— Как ты мог?!

Она отползла далеко от кровати, вскочила и прижалась к противоположной стене, снова и снова вытирая рот. В ее глазах стоял дикий ужас.

Эйдану пришлось прикрыть рану на груди. Он двигался медленно, чтобы не напугать ее еще больше. Он осторожно встал.

— Успокойся, Александрия. Ты выпила недостаточно, чтобы восстановить силы.

— Я не верю, что ты сделал это. Я думала, что умру. Ты обещал позаботиться о Джошуа. Что ты наделал?

Задыхаясь, она оперлась о стену. Ноги стали ватными. Он обещал ей. Обещал.

— Ты выбрала жизнь для меня, Александрия. А я не смогу жить без тебя. Наши жизни соединены. Один не сможет жить без другого, — сказал он нежно, не делая никаких движений в ее сторону.

Она смотрела так, будто собиралась пуститься в бега.

— Я хотела сохранить тебе жизнь. Мы оба знали, что это значит.

Она сказала это с отчаянием, зажимая рот кулаком, чтобы не закричать. Она не могла, не должна так жить.

— Я знал, что имел в виду, cara. А ты нет.

— Ты обманщик! Как я могу доверять тебе, верить в то, что ты говоришь? Ты сделал меня такой, как ты, а сейчас заставляешь пить кровь. Я не буду, Эйдан. Мне все равно, что ты сделаешь со мной, но я не буду пить чью-то кровь.

Ее передернуло, и она сползла по стене на пол. Подтянула колени к груди и стала раскачиваться.

Эйдан перевел дух, чтобы не отреагировать на ее слова слишком бурно. Она отделялась от него, закрывая свое сознание. Или, по крайней мере, она так думала. Но охотник медленно просачивался в него, словно легкая тень, и старался говорить как можно убедительнее.

— Я никогда этого не обещал, Александрия. Ты решила, что спасешь мою жизнь ценой своей.

Он сознательно сделал свой голос бархатным.

— Но ты испугался за Стефана.

— Почему ты решила, что я хочу, чтобы Стефан жил, а ты умерла? Это бессмыслица. Я боялся, что не смогу остановиться со Стефаном. Я потерял слишком много крови, и мои инстинкты выживания были слишком сильны. Ты единственная, кто мог мне помочь, — говорил он мягко.

Его музыкальный гипнотический голос проникал в нее, усмиряя ужас от осознания того, кем она стала, снимая напряжение между ними.

— Почему? Почему для меня это было не опасно? Стефан был твоим другом в течение многих лет, а меня ты даже не знаешь. Почему мне было можно, а ему нет?

— Ты моя Спутница жизни. Я никогда не смогу навредить тебе. Ради тебя я всегда смогу справиться с собой, и тебя я смогу накормить. Я говорил это уже много раз, но ты не слушала.

— Я не понимаю! — воскликнула Алекс. — Я только знаю, что хочу уехать подальше от тебя. Ты подталкиваешь меня к решению, которое мне неизвестно. И я не могу понять: решаю ли я сама, или это ты меня принуждаешь?

— Ты не пленница, Александрия. Но правда в том, что тебе нужно оставаться рядом со мной. Ты не сможешь защитить себя и Джошуа без моей помощи.

— Я уеду из города. Очевидно, здесь много вампиров. Кому захочется здесь оставаться?

В ее голосе прозвучала странная нота, что-то между горечью и истерическим смехом.

— Куда ты пойдешь? Как будешь жить? Кто будет заботиться о Джошуа днем, когда тебе нужно спать?

Александрия зажала уши.

— Замолчи, Эйдан. Я не хочу больше слушать.

Она подняла голову и впилась в него голубыми глазами. Медленно и неуверенно Алекс стала подниматься с пола.

Эйдан тоже медленно вставал, повторяя ее движения. Он выглядел таким сильным и неодолимым, что она сама не верила, что отказывается ему подчиняться. Голод внутри ее нарастал. То небольшое количество крови, которое он дал ей, только разожгло аппетит. Голодающее тело настойчиво требовало питания, и его нельзя было игнорировать. Александрия прижала руку ко рту. Она зла, он зол. Никто не захочет уступить.

Не надо, Александрия, это неправильно.

Он безмолвно двигался в ее сторону, плавно и медленно, а голос звучал в ее голове, бархатистый и удивительный. Алекс потерла лоб.

— Господи, ты у меня в голове… Ты действительно рассчитываешь, что я решу, будто это нормально — говорить друг с другом мысленно? Ты всегда знаешь, о чем я думаю?

— Это нормально для карпатцев. Ты не вампир, cara. Ты карпатка. И моя Спутница жизни.

— Остановись! Не говори больше ничего! — предостерегла его Александрия.

— Я буду продолжать, пока ты не поймешь разницу.

— Я знаю, это ты сделал меня такой. Предполагается, это должно меня радовать. Но ведь никто не живет в течение столетий, никто не убивает других ради выживания.

— Животные делают это все время, piccola. Они и людей убивают ради пропитания. Но мы не убиваем, когда питаемся, а вампиры часто это делают. Это запрещено, это заражает кровь, уничтожает душу, — объяснял он терпеливо. — У тебя нет причин бояться новой жизни.

— У меня нет жизни. — Наблюдая за каждым его движением, Алекс медленно направлялась к двери. — Ты забрал ее.

Он был в нескольких футах от выхода, но, когда она резко устремилась в открытую дверь, успел остановить ее. Его тело, большое и сильное, преградило путь к свободе.

— Я думала, я не пленница.

— Почему ты не хочешь принять мою помощь? Если ты уйдешь из палаты с таким голодом, как сейчас, станет только хуже.

Эйдан не касался ее, но она чувствовала его тепло. Казалось, ее тело тянется к нему. Даже ее сознание искало его. В ужасе она оттолкнула охотника.

— Уйди. Я хочу побыть с Джошуа. Мне нужно подумать, и я не хочу тебя видеть. Если я не твоя пленница, убирайся отсюда.

— Ты не можешь пойти в таком виде к мальчику. Ты вся в земле.

— Где у тебя душ?

Он поколебался, но решил не упоминать, что душ ей не нужен. Пусть думает, что она такой же человек, как была. Это ему ничего не стоит.

— Ты можешь воспользоваться ванной на втором этаже. Одежда в твоей комнате. Все спят, но там ты никого не побеспокоишь.

Он отступил и жестом указал направление.

Александрия помчалась по туннелю в скале. Надо бежать из этого места. Что делать с Джошуа? Эйдан затягивал ее в свой мир. Мир безумия. Ей придется уйти.

Алекс не приходилось бывать на втором этаже. Но она настолько была погружена в свои мысли, что даже не обратила внимания на богато украшенные перила, махровые ковры, элегантное убранство комнат. Мэри все сделала прекрасно, разложив вещи Александрии так, что появилось ощущение, будто это и правда ее дом. Алекс сняла грязную одежду и вошла в большую душевую кабину. Все было такое новое, словно никто и никогда ничем здесь не пользовался.

Она пустила воду, такую горячую, какую только могла вытерпеть, и подставила лицо потоку, чтобы заглушить истерику. Она не вампир, не убийца. Это не ее дом. Джошуа, конечно, тоже здесь не останется. Алекс закрыла глаза. Что ей делать? Куда они могут пойти? Она погрузила пальцы в волосы, распуская их, чтобы вымыть голову. Что ей делать? У нее не было ни одной мысли, ни одной…

Голод, мучая, нарастал, пока полностью не поглотил ее разум. Она чувствовала на языке вкус крови Эйдана. Рот заполнился слюной, и тело запросило большего. Слезы, смешиваясь с водой, текли по лицу. Она не сможет, этого не будет. И самое худшее то, что она уже не могла без Эйдана. Она чувствовала в своем сознании его согласие. На сердце было тяжело, она была больна вдали от него. Алекс не могла перестать думать о нем.

— Я ненавижу то, что ты сделал со мной, — прошептала она, надеясь, что он читает ее мысли.

Она одевалась медленно, выбирая, что надеть. Любимые джинсы. Любимая вязаная кофта цвета слоновой кости, с маленькими кнопками, она всегда казалась ей очень женственной.

Когда она вытерла волосы и впервые за все это время посмотрела на себя в зеркало, отражение ее поразило. Даже захотелось позвонить Томасу Айвэну и предложить переделать некоторых вампиров из его игр. Идеи этого гения больше не казались ей блестящими. Она выглядела хрупкой, на бледном лице выделялись огромные глаза. Алекс прикоснулась к шее. Кожа гладкая и шелковистая, никаких шрамов и заживающих ран. Она стала удивленно изучать свои ногти. Раньше ей никогда не удавалось их отрастить. Ладони сжались в кулаки.