Везунчик. Дилогия (СИ) - Бубела Олег Николаевич. Страница 31

Насколько вчерашние сутки были насыщенными, настолько же спокойным выдался этот день. Крупные хищники по пути не попадались, а мелкие нападать не отваживались. К обеду впереди показались руины небольшого города, судя по масштабу разрушений, подвергшегося массированному артобстрелу. В нем не уцелело ни одного дома, и только несколько стен говорили о том, что ранее эти груды битого камня и гнилого дерева были чьими-то жилищами.

Заходить в город смысла не было, и я оставил развалины в стороне. Спустя несколько часов мне попалась пара неестественно зеленых лужаек с костями, которые я обошел по широкой дуге, затем небольшое стадо козлов, не обратившее внимания на одинокого странника. Подумав о том, что неплохо было бы пообедать, я решил не связываться с рогатыми, а поискать добычу поменьше. Ею стал небольшой суслик. Небольшой, разумеется, по меркам данного мира, а для меня довольно-таки крупный. Я его даже целиком осилить не смог, и прихватил несколько кусочков прожаренного мяса с собой, завернув их в листья местных лопухов.

А через полчаса я сам едва не стал добычей. На этот раз на меня напало дерево, с виду самое обычное, но способное выпускать длинные зеленые побеги, которые опутывали жертву и подтаскивали ее к дуплу, на самом деле являвшемуся распахнутой пастью растительного хищника. Спас меня только кинжал, который легко разрезал зеленые лианы и позволил вырваться на свободу. После этого случая я накрепко запомнил, что к некоторым деревьям лучше не приближаться.

До самой поздней ночи больше ничего интересного не происходило. Не знаю, сколько километров я отмахал за это время. Подозреваю, что немало, однако цивилизация появляться не спешила. И ведь я знал, что прочие пленники сектантов родились и выросли в этом мире, а значит, где-то в округе обязаны существовать обитаемые города или деревни, однако найти их не мог. Более того, мне начинало казаться, что во всех этих землях кроме меня и людей-то нет, так как никаких признаков их жизнедеятельности не обнаруживалось. Остатки костра в развалинах не в счет — его могли разводить и сектанты. В общем, стоило задуматься — в ту ли сторону я иду?

К сожалению, выяснить это было невозможно. Не у зомби же спрашивать? Хотя после долгих размышлений мне в голову пришел вариант решения проблемы — можно поискать в одном из городов карту, а уже по ней сориентироваться, куда двигаться дальше. Да, я понимал, что даже если мне повезет, найденная карта будет относиться к довоенным временам, но за неимением лучшего взял этот план на заметку.

Вечером я сделал кратковременный привал, перекусив захваченным мясом суслика, а ночь скоротал под открытым небом, прикрываясь чахлым кустом. Толком выспаться мне не дали — перед самым рассветом небольшая стайка летучих мышей-кровососов разбудила парой болезненных укусов. Трех перепончатокрылых пушистиков я заколол, а остальных прогнал копьем и громкими матюками (даже не знаю, что оказалось более действенным). Укусы быстро затянулись, но нецензурная брань привлекла внимание пробегавшего мимо крокодила. В общем, с мыслью покемарить еще пару часиков пришлось расстаться.

Новый день оказался насыщенным событиями, которые я встречал со спокойствием, уверенностью и сталью в руке. При встрече с хищниками я действовал четко, не испытывая страха, а замечая что-нибудь необычное, удивлялся уже не так сильно, как поначалу. Не знаю, может быть, за время путешествия у меня наступило пресыщение впечатлениями и мои эмоции слегка притупились. А может, я постепенно привыкал к жизни в опасных землях и даже начал находить в ней некую прелесть, что было довольно странным, так как раньше любви к острым ощущениям я за собой не замечал.

Мое тело тоже изменилось. За относительно короткий срок оно стало намного сильнее и выносливее. Небольшое брюшко, появившееся от сидячей работы, исчезло, во многом благодаря лечебному голоданию, навязанному мне сектантами. Мышцы окрепли, так что к ночи мои ноги больше не гудели и не думали заплетаться от усталости, рюкзак с клинками уже не давили тяжестью на плечи — их вес практически не ощущался. Да и копье за несколько дней превратилось в необходимую часть тела и уже не утруждало запястье. Ну а про скорость бега вообще молчу — я был способен часами поддерживать быстрый темп, не чувствуя острой необходимости передохнуть и отдышаться.

Наверняка все это произошло благодаря кинжалу, который я с завидной регулярностью пускал в ход. И вполне возможно, этими пунктами список изменений не исчерпывался (просто остальное я еще не успел прочувствовать). Но сейчас меня это не особо тревожило. Более того, осознание телесных и душевных перемен заставляло по-новому взглянуть на окружающий мир. Ведь если раньше я рассматривал его исключительно как враждебный, слабо приспособленный для человека, то теперь понимал, что и здесь можно жить. Не выживать, а именно жить, получая при этом немалое удовольствие.

Да, я давно успел смириться с мыслью, что дорога на Землю для меня закрыта, но только сейчас впервые задумался о том, что в будущем этот мир способен стать моим домом.

Глава 8

Соседи

День пролетел быстро, принеся несколько важных открытий. К примеру, я узнал, что здесь водятся сорокасантиметровые скорпионы, которых лучше не злить, а также глазастые лемуры и пятнистые кролики. Последние стали приятным разнообразием моего меню. Также я понял, что козлы — далеко не единственные копытные, населяющие эти земли, увидев стадо буйволов и небольшую, в три десятка голов, отару овец.

Кроме этого мне попался еще один вид местных хищников — бурый медведь. Очень голодный и агрессивный, он напал на меня из засады, распорол в клочья рукав балахона и оставил на руке глубокие царапины от когтей. А все потому, что я не смог попасть копьем прямо в сердце и раненый зверь опрокинул меня на землю. Но кинжал выручил и на этот раз, поэтому косолапый мишка сдох прежде, чем успел добраться до моего горла.

Это была самая тяжелая схватка за день. Остальные повстречавшиеся хищники особых хлопот мне не доставляли. И даже со змеями удалось разойтись полюбовно — услышав гневное шипение и увидав парочку черных тварей, высунувших головы из густой травы, я сделал ноги и обогнул их гнездо десятой дорогой. Сомневаюсь, что у этих шнурков был вожак, но, как говорится, береженого бог бережет.

А с гиенами вообще замечательно получилось. Как только эти твари сели мне на хвост и принялись громко тявкать, я присел на корточки, вовремя вспомнив о том, что гиены опасаются только тех, чей рост намного превышает их собственный. А когда падальщики осмелели и подошли поближе, швырнул пару извлеченных из сумки кинжалов, слегка сократив их стаю и тем самым избавившись от преследования.

После ужина снова встал вопрос о ночлеге, но на этот раз мне повезло — незадолго до наступления сумерек впереди показался крупный город. Такой же мертвый и заброшенный. Однако, глядя на него с холма, я не смог обнаружить разрушений, причиненных войной. Хотя неумолимое время основательно подпортило внешний вид данного населенного пункта, но ни следов многочисленных пожаров, ни признаков применения взрывчатки заметно не было, а ворота, висевшие на поржавевших петлях, были гостеприимно распахнуты.

Добрался я до него спустя полчаса, когда уже стемнело, и принялся подыскивать дом, в котором можно было переночевать. Первый десяток я пропустил, так как они выглядели бедновато и имели всего один этаж. Еще пять забраковал, поскольку в одном копошилось семейство колобков, два были совсем без крыш, а в остальных первые этажи оказались затянутыми паутиной, свисавшей с потолка целыми гроздьями. Так как пауков я с детства не любил, о чем уже упоминал, то прошел чуть дальше и обнаружил шикарный особняк, в который и решил наведаться.

Мельком осмотрев первый этаж, я не обнаружил опасных тварей и поднялся по лестнице наверх. Там имелось три больших комнаты. Первая была забитая каким-то хламом, вторая не имела двери, а третья мне сразу понравилась. Просторная, с огромной кроватью, парой шкафов, которыми вполне можно было загородить оконные проемы, откуда ветер давным-давно сорвал ставни, комодом и несколькими резными стульями. Сразу видно, здесь проживали состоятельные личности. И хотя кровать была без перины, большая груда темного тряпья, валявшегося в углу, могла послужить в роли матраца. Главное, чтобы в ней насекомых не оказалось.