Чего хотят вампиры - Никитина Елена Викторовна. Страница 44

Я находилась в комнатке. Не очень большой, но достаточно светлой, чтобы можно было рассмотреть обстановку во всех подробностях. Собственно, обстановки как таковой и не было, одни сплошные голые стены с парой небольших оконных проемов. И все бы ничего, если бы эти самые стены не состояли из… воды. Не из стекла или любого другого прозрачного материала, наполненного водой, а из самой обычной, ничем не удерживаемой воды. Как я это узнала? Да методом банального научного тыка. Жизнь с ученым не прошла для меня даром — не верь глазам своим, а проверяй все на практике. Естественно, я сразу полезла проверять!

Вопреки всем законам физики, логики, философии, религии и даже, наверное, магии пальцы с легким плеском прошли сквозь стену, по запястью потекла тонкая прозрачная струйка прохладной жидкости. Парочка неосторожных мальков попала в рукав. Я вытряхнула глупую живность на пол, который, кстати, тоже оказался водяным. Рыбки тут же просочились сквозь зыбкий поверхностный слой и, бодро работая плавниками, скрылись в глубине. Мне стало не по себе. Интересно, а на том свете тоже можно сойти с ума или это болезнь, которая не лечится даже смертью?

— Я уж думал, ты так и будешь бродить по задворкам небытия, увиливая от ответственности.

Низкий, с легкой хрипотцой голос раздался за моей спиной. Вроде бы не враждебно, но и расположенности ко мне в нем не чувствовалось.

Я резко повернулась, наплевав на порядком нарушенные законы мироздания. Но если я и так уже стою всем своим пятидесятикилограммовым весом на том, на чем стоять в принципе невозможно, то хуже точно не будет. К тому же терпеть не могу, когда ко мне подкрадываются со спины.

За переливающейся полупрозрачной стеной маячило темное пятно. Рассмотреть его как следует почему-то не удавалось — общие черты видно, а вот деталей не разобрать. Особенности местного освещения или проблемы чисто субъективного восприятия?

— Никогда не думала, что у небытия есть задворки, — проигнорировала я укор и тут же решила максимально прояснить ситуацию: — А ты вообще кто? Апостол Петр?

— Лапочка какая! — умильным тоном прокомментировал поток моих вопросов незнакомец и соизволил наконец выйти из сумрака прямо сквозь водяную стену. — Апостола Петра вспомнила.

Я беззастенчиво рассматривала явление непонятно кого народу, а «явление» рассматривало меня. Что я могу сказать? На апостола Петра это человекообразное существо не тянуло совершенно. У меня, конечно, не было опыта личного общения с небожителями (и слава богу, Иинса не в счет), но в многочисленных недоказанных свидетельствах очевидцев он выглядит все-таки немного иначе, по-людски, что ли. Сейчас же передо мной стоял мужчина невысокого росточка, худощавенький, совершенно лысенький. Но не это меня поразило — в нашем мире и не такие экземпляры встречаются. Все его тело, включая лицо и голову, было испещрено многочисленными татуировками и шрамами. Они накладывались один на другой, образуя уродливые узоры, переплетались самым замысловатым образом, искажая первоначальную внешность странного незнакомца до неузнаваемости. А еще у него был хвост! Точнее, целых три хвоста, тоже абсолютно лысых да еще и с подозрительными шипами на концах. Наверняка ядовитыми. Они бессовестно торчали из-под длинного черного балахона и были «выдержаны» все в том же татуированном стиле. А еще они шевелились, точнее подрагивали, как у кошки, когда та нервничает.

Но больше всего меня поразили его глаза. Это не были глаза человека или вампира. При полном отсутствии белков в глазницах пришельца плескалась расплавленная ртуть — тяжелая, сверкающая, холодная. Расширенные зрачки пульсировали в такт биению моего сердца, а в их глубине то и дело вспыхивали разноцветные искры.

Выводы напрашивались неутешительные. Или я окончательно сошла с ума, или умерла, или попала в какой-то совершенно посторонний мир. Первое было наиболее вероятно, хотя я не понимала, откуда в моем мозгу могут появиться подобные фантазии. Второй вариант удручал своей необратимостью, но не учитывать его было бы верхом непредусмотрительности. А третье пугало своей непредсказуемостью и отсутствием каких бы то ни было перспектив на возвращение. Айдара же не хотела меня выпускать… Миры, насколько я успела понять, — штука максимально эгоистичная, если уж заманили в свои сети, просто так фиг отпустят.

— Определенно лапочка, — снова непонятно чему умилился таинственный незнакомец и сложил ладошки на груди так, словно собирался читать проповедь.

— Спасибо, что не зайка, — буркнула я своей галлюцинации. Думать о сумасшествии оказалось приятнее всего. Перспективнее, что ли.

— Я тоже не люблю, когда с помощью психологической проекции переносят эмоциональную заинтересованность к высшим существам на тварей более низкого уровня эволюции, — совершенно серьезно загнул мой глюк. — Котики там всякие, птички, рыбки… Фу! Это навевает на мысль о деградации.

— Кстати, о котиках. — Мне стоило больших усилий сохранять видимость спокойствия. — Ты кто? И что тебе от меня надо?

Треххвостое чудо вздернуло бровки домиком, что, наверное, должно было означать крайнюю степень удивления, но на деле выглядело зловещей гримасой.

— Странно… А мне показалось, это ты искала со мной встречи, Светлана Николаевна Назарова.

Я чуть было не ляпнула, что искать встречи с монстрами не является моим хобби, но сообразительность подоспела на удивление вовремя.

— Так ты и есть та самая неуловимая птица Свиярс?! Хранитель Тайн и по совместительству родной брат странного вампира-альбиноса?!

— К вашим услугам, миледи.

Хвосты подмели пол, подняв фонтан брызг, а я не удержалась и плюхнулась на пятую точку. Прямо в лужу.

— Все, приехали. Станция «Шизофрения», конечная, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, — поставила я сама себе неутешительный диагноз и не удержалась — нервно хихикнула. Если сейчас вокруг меня начнут порхать розовые слоники и водить хоровод фиолетовые Чебурашки в противогазах, хуже мне уже точно не станет.

Свиярс, склонив голову набок, терпеливо ожидал возвращения ко мне первых признаков адекватности. Видимо, подобная реакция для него настолько привычна, что не вызывает ничего, кроме скуки. Мне бы на его месте тоже было неинтересно так бездарно терять время. Поэтому я взяла себя в руки и поднялась с пола, стараясь сохранять при этом максимум достоинства и грации. В местами мокрой одежде и с идиотской улыбкой на губах это выглядело не очень аристократично, но я старалась как могла.

— Приятно познакомиться, господин Свиярс. — Я храбро протянула руку для пожатия, но чуть не отдернула ее, когда сухая шершавая ладонь коснулась кожи, а испещренные шрамами губы скользнули по кончикам пальцев мимолетным поцелуем. Неприятно не было, скорее — необычно.

— А ты умеешь быть самоотверженной, чужачка, — со странной смесью уважения и сожаления проговорил Хранитель Тайн.

— Истинное уродство скрывается в душах, подлость — в сердцах, предательство — в мыслях, — с предельной серьезностью заявила я, сама удивляясь собственному красноречию. Но личный пример — самый лучший учитель, а я целых пять лет прожила с моральным уродом, даже не подозревая об этом. — А внешность… — Губы сами сложились в скептическую ухмылку. — Внешность — всего лишь фантик, подчас не соответствующий по своей красоте внутреннему содержимому. Но если уж совсем неймется, пластические хирурги подчас творят настоящие чудеса. Если надо — и хвост оттяпают, и шрамы удалят, и мозг до нужного размера отшлифуют. Было бы желание и финансовые возможности.

Свиярс смерил меня долгим немигающим взглядом.

— Считаешь, мне необходимо озаботиться собственной внешностью? — Голос холодный и беспристрастный, как айсберг в Северном Ледовитом океане. Сам вопрос вроде вынесен на поверхность, а вот большая часть глубинного смысла спрятана в толще воды.

— Думаю, если бы тебе это было надо, ты бы уже давно ей озаботился, — с предельной честностью ответила я, не отводя глаз от омута расплавленной ртути.