После - Тодд Анна. Страница 13

– Где ты была? – спокойно спрашивает он. – Я два часа ездил, пытался тебя найти.

Что?

– Что? Зачем?

Если это правда, почему он просто не предложил отвезти меня домой? И как я не сообразила попросить его, узнав, что он не пьет?

– Не думаю, что гулять ночью в одиночестве – это хорошо.

И поскольку я не могу больше выносить его выходки и потому, что Стеф неизвестно где, а я в комнате наедине с ним – с человеком, который действительно представляет для меня опасность, меня разбирает смех. Это странный, дикий и прерывистый смех. Я смеюсь не потому, что мне смешно, а потому, что я не могу ничего поделать.

Хардин хмурит брови, мрачно глядя на меня, отчего я хохочу еще сильнее.

– Уходи, просто уйди, Хардин!

Он смотрит на меня и проводит рукой по волосам. За то недолгое время, что я знаю этого странного человека – Хардина Скотта, – я успела выучить, что этот его жест означает волнение или неловкость. Сейчас, по всей видимости – и то и другое.

– Тереза, я…

Но его слова прерывает ужасный стук в дверь и крики: «Тереза! Тереза, милая, открой сейчас же!»

Мама. Это она. В шесть часов утра, когда в моей комнате находится парень.

Я действую автоматически, так, как привыкла, когда сталкиваюсь с мамой в гневе.

– Господи, Хардин, прячься в шкаф! – шепчу я, дернув его с кровати с силой, удивившей нас обоих.

Он смотрит на меня сверху вниз с усмешкой.

– Я не полезу в шкаф. Ты совершеннолетняя.

Я знаю, что он прав, но он не знает мою мать. Я издаю отчаянный стон, а мама снова колотит в дверь. Спокойствие, с которым Хардин скрещивает на груди руки, ясно дает мне понять, что я не заставлю его спрятаться, поэтому, взглянув в зеркало, растираю мешки под глазами, хватаю зубную пасту, размазываю немного на языке, чтобы скрыть запах водки, перебивающий даже запах кофе. Может, она не учует спиртное в этой смеси запахов.

Я уже готова приветливо улыбнуться, но открыв дверь, обнаруживаю, что мама не одна. Рядом с ней Ной – конечно же, тут как тут. Мама в ярости. А Ной кажется… обеспокоен? Уязвлен?

– Привет. Что вы тут делаете? – спрашиваю я.

Но мать, оттолкнув меня, идет прямо к Хардину. Ной бесшумно проскальзывает в комнату следом, делегируя ей инициативу.

– Так вот почему ты не отвечала на звонки? Потому что у тебя тут этот… этот… – Она машет рукой в сторону Хардина. – Этот разрисованный лузер – в шесть утра в твоей комнате!

Моя кровь закипает. Обычно я и так робкая и еще больше пугаюсь, когда она сердится. Мама никогда меня не била, но никогда не стеснялась указывать на мои недостатки:

«Что ты нацепила, Тесса?»

«Тебе надо еще причесаться, Тесса».

«Я думаю, твои оценки могли бы быть лучше, Тесса».

Я устала от постоянного давления с ее стороны.

Ной тем временем просто стоит, глядя на Хардина, и мне хочется выгнать их обоих – точнее, всех троих. Маму – за то, что обращается со мной как с ребенком. Ноя – за то, что наябедничал на меня. Хардина – просто за то, что он Хардин.

– Значит, вот чем вы занимаетесь в колледже, юная леди? Не спишь по ночам и водишь в комнату парней? Бедный Ной за тебя волнуется, мы едем в такую даль и видим, как ты увиваешься за первым попавшимся парнем! – кричит она, и мы с Ноем вздыхаем одновременно.

– На самом деле я только что пришел. И она ничего плохого не делала, – говорит Хардин, и я замираю.

Он понятия не имеет, во что встревает. С другой стороны, он непоколебим, как скала, а она неостановима, как ветер. Это будет неплохая схватка. Подсознание подсказывает, что неплохо было бы сейчас взять пакет попкорна и, заняв место в первом ряду, полюбоваться этим шоу.

Мать меняется в лице.

– Что-что? Я, кажется, не с тобой разговариваю. Я даже не знаю, кто ты и что ты делаешь в комнате моей дочери.

Хардин молча принимает этот удар, просто стоит и на нее смотрит.

– Мама, – шиплю я сквозь зубы.

Не знаю, почему я защищаю Хардина. Может быть, потому, что то, что мать говорит сейчас о нем, слишком похоже на то, что я сама думала после первой встречи. Ной смотрит на меня, потом на Хардина, потом снова на меня. Что бы он сказал, если б знал, что мы целовались? Ощущение поцелуя еще слишком свежо, я вспыхиваю при одной мысли о нем.

– Тесса, ты не в себе. Я чувствую, от тебя пахнет спиртным. Полагаю, это его влияние и влияние твоей замечательной соседки. – Палец указывает на Хардина.

– Мне восемнадцать, мама. Раньше я никогда не пила и сейчас ничего плохого не делаю. Я поступаю так же, как и все студенты колледжа. Мой телефон разрядился. Извини, что вам пришлось приехать, но со мной все в порядке.

Тут на меня накатывает усталость, и я сажусь на край кресла.

Мама видит, что я совсем разбита, и меняет тон; она же не чудовище, в конце концов. Спрашивает Хардина:

– Молодой человек, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Он смотрит на меня, как бы спрашивая согласия. Я киваю, и он, кивнув в ответ, выходит из комнаты. Ной сразу же закрывает за ним дверь; он все время не отрывал от Хардина глаз. Это так странно: мы с Хардином против мамы и моего парня. Так или иначе, я знаю: он дождется за дверью, пока они не уедут.

Следующие двадцать минут мама, сидя на кровати, читает нотацию. Она так волнуется за меня, что я потеряю возможность получить высшее образование, и она не хочет, чтобы я снова пила. Она напоминает, что ей не нравится моя дружба со Стеф, Хардином и такими, как они. Заставляет дать обещание, что я не буду с ними общаться, и я обещаю. С Хардином, по крайней мере, точно не буду общаться после этого вечера. К тому же я не собираюсь ходить со Стеф на вечеринки, так что мама не узнает, дружу я с ней или нет.

Наконец она встает и хлопает в ладоши.

– Раз уж мы здесь, пойдем позавтракаем и, возможно, походим по магазинам.

Я киваю, и стоящий на посту у двери Ной улыбается. Это неплохо, и я покоряюсь. Мысли еще немного путаются от спиртного и усталости, но домашняя обстановка, кофе и мамина лекция действуют на меня отрезвляюще.

Иду к двери, но останавливаюсь от маминого многозначительного кашля.

– Тебе надо переодеться и немного привести себя в порядок, – снисходительно улыбается она.

Достаю чистую одежду из тумбочки, поправляю макияж. Ной открывает нам дверь, и мы все трое видим Хардина: он сидит на полу, прислонившись к двери напротив. Когда он смотрит на меня, Ной крепко хватает меня за руку, будто стараясь защитить от этого взгляда.

Но мне почему-то не хочется, чтобы он меня держал. Что со мной?

– Мы собираемся съездить в город, – говорю я Хардину.

Он качает головой, будто отвечая самому себе на какой-то невысказанный вопрос. Первый раз я вижу его расстроенным, даже несколько страдающим. Он над тобой издевался, напоминаю я себе. Это правда, но я все равно чувствую себя виноватой, когда Ной тянет меня прочь, а мама так победно улыбается Хардину, что он отворачивается.

– Не нравится мне этот парень, – говорит Ной, и я киваю.

– Мне тоже, – шепчу я.

Но я знаю, что это неправда.

Глава 21

Завтрак с Ноем и мамой – мучительно долгий. Мама постоянно поминает мою «безумную ночь» и каждые пять минут спрашивает, не плохо ли мне. Конечно, ночь была ужасная, но не стоит говорить о ней постоянно. Сколько можно? Я знаю, мама обо мне заботится, но сейчас она еще назойливее, чем раньше. Впрочем, возможно, неделя, проведенная в колледже, дала мне возможность взглянуть на все со стороны.

– Куда мы пойдем? – спрашивает Ной, пережевывая блинчик.

Рассеянно пожимаю плечами. Хочу пойти куда-нибудь, но только с ним вдвоем. Я бы с удовольствием провела с ним время. Нужно объяснить, что не стоит рассказывать маме обо всем, что происходит в моей жизни, особенно о таких отрицательных моментах, как прошлая ночь. И если мы пойдем вдвоем, поговорить об этом будет проще.

– Можем пойти в торговый центр неподалеку. Я там еще не была, – отвечаю, быстро проглатывая последние куски тоста.