Вилла «Аркадия» - Мойес Джоджо. Страница 29

– Это же Селия и Лотти! А с ними компания весельчаков. Заходите. Присоединяйтесь к нам.

– Гай Банкрофт-старший, – представился мистер Банкрофт, протягивая огромную руку.

Джордж посмотрел на нее, сунув свою сигарету в рот:

– Джордж Берн. Очень рад. Понятия не имею, кто вы, но очень рад.

Лотти догадалась, что он совершенно пьян.

В отличие от миссис Холден, которая нервно застыла в дверях, словно боялась войти, мистера Банкрофта нисколько не смутило странное приветствие Джорджа.

– Это моя жена Ди Ди и мой сын Гай-младший.

Джордж изящно наклонился, изображая, что присматривается к Гаю:

– А-а-а… Знаменитый принц ананасов. Я слышал, вы произвели фурор.

Лотти вспыхнула румянцем и быстро пошла по коридору.

– Миссис Арманд дома?

– Разумеется, мадам. А вы, должно быть, сестра Селии. Ее мать? Нет, я не верю. Селия, ты мне не говорила, что у тебя такая мама.

В голосе Джорджа прозвучала едва уловимая насмешка, и Лотти не рискнула взглянуть в лицо миссис Холден. Она тихо вошла в главную гостиную, откуда доносились звуки немелодичного фортепьянного концерта. Ветер набирал силу: в отдаленной части дома неустанно скрипела и хлопала дверь.

Она услышала, как Ди Ди за ее спиной восторженно отзывается о каком-то произведении искусства, а миссис Холден несколько встревоженно интересуется, не будет ли миссис Арманд против неожиданного визита, но она точно приглашала…

– Нет-нет. Входите. Присоединяйтесь к нам.

Лотти невольно уставилась на Аделину, которая сидела в центре дивана, – точно так, как в день их первой встречи. Однако теперь весь экзотический блеск куда-то испарился: заплаканная, бледная, с пятнами на лице и потупленным взором, она молча сидела, сжав руки перед собой.

Рядом с ней восседал Джулиан, а Стивен, занявший кресло, увлеченно читал газету.

Джулиан поднялся и пошел навстречу гостям:

– Лотти, как приятно снова тебя видеть! Нежданное удовольствие. А кто с тобой пришел?

– Мистер и миссис Банкрофт, родители Гая, – пробормотала Лотти. – И миссис Холден, мать Селии.

Джулиан, видимо, не заметил Сьюзен Холден. Он буквально набросился на мистера Банкрофта и страстно пожал ему руку.

– Мистер Банкрофт! Гай так много о вас рассказывал! – (Тут Лотти заметила, что Селия хмуро посмотрела на Гая: значит, сегодня вечером не только миссис Холден будет задавать вопросы.) – Садитесь же, прошу вас. Мы сейчас организуем чай.

– Мы не хотим доставлять вам беспокойство, – пробормотала миссис Холден, побледневшая при виде серии обнаженной натуры на стене.

– Никакого беспокойства. Совершенно никакого. Рассаживайтесь! Выпьем чая. – Он бросил взгляд на Аделину, которая по-прежнему оставалась неподвижной, разве что одарила гостей слабой улыбкой. – Я очень рад со всеми вами познакомиться, а то так получилось, что я вообще не знаю своих соседей. Вам придется извинить нас за некую нерасторопность в домашних делах: от нас только что ушла прислуга.

– О, я вам сочувствую, – сказала Ди Ди, опускаясь на плетеный стул. – Нет ничего хуже, чем остаться без прислуги. Я говорю Гаю, что держать в доме прислугу иногда требует больше сил, чем она того стоит.

– Но это только на Карибских островах, – сказал мистер Банкрофт, – где двадцать человек делают работу десятерых.

– Двадцать?! – поразился Джулиан. – Аделина была бы рада и одному. Прислуга в нашем доме никогда не задерживается. У нас с этим проблема.

– А ты попробуй ей платить, Джулиан. Хотя бы иногда, – посоветовал Джордж, успевший налить себе очередной бокал красного вина.

Аделина снова слабо улыбнулась. Лотти поняла, что в отсутствие Френсис подавать чай никто не собирается.

– Я приготовлю чай, – сказала она. – Меня это не затруднит.

– В самом деле? Превосходно. Какая ты чудесная девушка, Лотти.

– Чудесная, – ухмыляясь, поддакнул Джордж.

Лотти направилась в кухню, радуясь возможности сбежать из напряженной атмосферы гостиной. Пока она искала чистые чашки и блюдца, до нее доносился голос Джулиана, который расспрашивал мистера Банкрофта о его бизнесе и с еще большим энтузиазмом рассказывал о своем. Он сообщил мистеру Банкрофту, что продает искусство. Владеет галереями в центре Лондона и специализируется на современных художниках.

– И что, эта мазня имеет спрос? – поинтересовался мистер Банкрофт, расхаживая по комнате.

– И с каждым годом он растет. Некоторые художники на аукционах «Сотби» или «Кристи» за один год утраиваются в цене.

– Ты слышишь, Ди Ди? Неплохое вложение. Что скажешь?

– Если знаешь, что покупать.

– Да, тут вы правы, миссис Банкрофт. При неудачном совете у вас на руках может оказаться покупка, имеющая свою эстетическую ценность, но никак не денежную.

– Можно сказать, мы до сих пор не приобретали живопись, правда, Гаймилый? Те картины, что висят у нас в доме, я купила потому, что они красиво смотрелись.

– Вполне разумная причина приобретения вещей. Если вам вещь не нравится, не важно, сколько она стоит.

На кухонном столе Лотти увидела несколько солидных счетов за отопление, электричество и кое-какие ремонтные работы на крыше. Взглянув на них из любопытства, она была потрясена указанными суммами. Как и тем, что все они, видимо, являлись последним требованием.

– А это что такое?

– Это произведение Кляйна. [13] Да. В его работе холст не менее важен, чем сама живопись.

– Наверное, это один из способов сэкономить на красках. Такое нарисовал бы и ребенок.

– А стоит не меньше нескольких тысяч фунтов.

– Нескольких тысяч? Ди Ди! Думаешь, мы смогли бы начать рисовать? У тебя появилось бы маленькое хобби.

Ди Ди громко расхохоталась:

– Серьезно, мистер Арманд. Эта мазня стоит таких денег? За что?

– Искусство, как и все вещи, стоит ровно столько, сколько за него готовы платить.

– Аминь.

Вошла Лотти с подносом. Аделина к этому времени уже стояла у одного из огромных окон, за которым ветер с новой силой гнул траву и кустарники и те раболепно содрогались. Внизу, на пляже, Лотти разглядела несколько крошечных фигурок, которые с трудом поднимались по тропе, наконец признав свое поражение перед ненастьем.

– Кому чай? – спросила она.

– Я разолью, Лотти, дорогая, – сказала Аделина.

Освобожденная от этой обязанности, Лотти не знала, что ей теперь делать, и предпочла остаться у стола. Селия и Гай неловко топтались у двери, пока мистер Банкрофт не выругал сына, велев ему сесть и перестать маячить с таким видом, будто ему всадили в задницу ручку от швабры. Услышав это, Селия фыркнула, а Лотти, ненадолго забывшая о своих переживаниях по поводу злой судьбы, снова почувствовала, что не смеет взглянуть в лицо миссис Холден.

– Давно здесь живете, миссис Арманд? – поинтересовалась Ди Ди, на которую, как и на ее мужа, странное поведение хозяев не произвело ни малейшего впечатления.

– С начала лета.

– А где вы жили до того?

– В Лондоне. В центре Лондона. Сразу за Слоун-сквер.

– О, в самом деле? А где именно? У меня подруга живет на Кливден-плейс.

– Кадоган-Гарденс, – ответила Аделина. – Хороший был дом.

– А почему же вы предпочли уехать в такую даль?

– Полно, полно, – вмешался Джулиан. – Банкрофты не желают выслушивать нашу скучную домашнюю историю. Лучше, мистер Банкрофт, или Гай, если позволите, расскажите мне подробнее о вашем бизнесе. Как возникла идея поставлять фрукты?

Лотти наблюдала за Аделиной, которая закрыла рот и стерла с лица всякое выражение. Она так поступала, если была недовольна: становилась похожей на маленькую восточную маску – изысканную, внешне незлобную, но ничего не выражающую.

«Почему он не позволяет ей говорить?» – подумала Лотти, и у нее закралось дурное предчувствие, не имевшее никакого отношения к ухудшавшейся погоде. Огромные окна заранее предупредили об этом, продемонстрировав величие темнеющего неба, по которому плыли свинцовые облака до самого горизонта. Иногда пустой бумажный кулек или опавший лист взмывал вверх, подхваченный ветром, и уносился прочь. Дверь наверху то и дело хлопала, без всякого ритма, напрягая до предела нервы Лотти. Музыка давно стихла.