Шелкопряд - Гэлбрейт Роберт. Страница 108

По ее лицу пробежала судорога неприкрытой ярости. Кулаки сжались, но Элизабет Тассел владела собой. Страйк добивался, чтобы она дрогнула, чтобы сдалась, но акульи глаза смотрели на него в ожидании промаха и удобного момента.

– Вы скроили этот роман из плана убийства. Выпотрошенное нутро и соляная кислота не таили в себе никакой символики – расчет был только на то, чтобы ввести в заблуждение патологоанатомов, но все восприняли книгу как художественный вымысел. И вы сделали этого глупого себялюбца пособником в его же собственном убийстве. Сказали, что у вас есть гениальный план, как добиться максимальной рекламы и взвинтить прибыли: для этого достаточно устроить шумный скандал в общественном месте, где вы сможете во всеуслышание объявить книгу слишком провокационной для того, чтобы ее издавать, после чего Куайн исчезнет. Затем вы начнете распускать слухи о содержании книги, а когда Куайн сочтет, что пора ему себя обнаружить, жирный куш будет обеспечен.

Она трясла головой и хрипела, но мертвые глаза по-прежнему впивались в лицо Страйка.

– Оуэн завершил свою книгу. Вы протянули время до Ночи костров, когда на улицах будет побольше отвлекающего шума, и отправили поддельный «Бомбикс» Фишеру (чтобы скорее пошла волна), Уолдегрейву и Майклу. Учинили, как и планировалось, прилюдный скандал, а затем отправились вслед за Куайном на Тэлгарт-роуд…

– Нет! – вырвалось у Фэнкорта.

– Да, – беспощадно подтвердил Страйк. – Куайн не опасался Элизабет – своей пособницы, задумавшей это возвращение века. Вероятно, Оуэн к тому моменту почти забыл, что много лет занимался шантажом? – спросил он у Тассел. – У него вошло в привычку требовать – и получать – деньги. Думаю, в последние годы между вами даже не упоминалась та пародия, что разрушила всю вашу жизнь… Догадайтесь, Элизабет: что, по-моему, произошло, когда он впустил вас в дом?

Против своей воли Страйк вспомнил место преступления: огромное стрельчатое окно и труп в центре кошмарного натюрморта.

– По-моему, вы заставили этого несчастного, наивного, самовлюбленного прохвоста позировать для рекламной фотографии. Он опустился на колени? Быть может, в подлинном романе главный герой взывал к милосердию или молился? Или вы связали его, как того Бомбикса, что был придуман лично вами? Куайн, очевидно, пришел в восторг от предложения позировать в веревках. А вам уже было проще простого зайти сзади и ударить его по затылку железным дверным стопором, так ведь? Под грохот петард вы проломили ему голову, связали, раскроили торс и…

У Фэнкорта вырвался сдавленный стон ужаса, но Тассел вновь замурлыкала с притворной лаской:

– Вам нужен доктор, мистер Страйк. Бедненький мистер Страйк, – и, неожиданно вытянув руку, опустила массивную ладонь на его заснеженное плечо.

Вспомнив, что сотворили эти клешни, Страйк инстинктивно отпрянул, и ее рука, машинально сжавшая пальцы в кулак, бессильно повисла.

– Вы положили внутренности Оуэна вместе с подлинной рукописью в дорожную сумку, – напомнил детектив; Элизабет подошла так близко, что вновь обдала его запахом духов и застарелого табака. – Потом надели мантию и шляпу Куайна – и ушли. Теперь можно было поехать домой к Кэтрин Кент и пропихнуть четвертый экземпляр ложного «Бомбикса Мори» в прорезь для почты, с тем чтобы расширить круг подозреваемых и подставить женщину, которая получала то, что вам и не снилось. Секс. Общение. Дружбу по крайней мере одной живой души.

Элизабет натужно рассмеялась, но на сей раз это получилось как-то маниакально. У нее все время сжимались и разжимались кулаки.

– Вы бы с Оуэном неплохо спелись, – прошептала она. – Ты согласен, Майкл? Он бы прекрасно поладил с Оуэном. Те же болезненные фантазии… Вы делаете из себя посмешище, мистер Страйк. – Она задыхалась сильнее обычного; на неподвижном бледном лице темнели мертвые, бесчувственные глаза. – Несчастный калека из кожи вон лезет, чтобы вновь оказаться на виду, заискивает перед знаменитым от…

– У вас есть хоть какие-нибудь доказательства? – не замечая снегопада, жестко и недоверчиво спросил Фэнкорт.

Эта трагедия была не из тех, что пишутся черным по белому и разыгрываются в гриме. Рядом с ним стояла его бывшая сокурсница; пусть жизнь развела их в разные стороны, но думать о том, что рослая, некрасивая, озабоченная девушка из Оксфорда превратилась в жестокую убийцу, было невыносимо.

– Да, у меня есть доказательства, – ровным тоном сказал Страйк. – Я нашел электрическую пишущую машинку, точь-в-точь как у Куайна, завернутую в черную паранджу, а также набитый камнями защитный комбинезон с пятнами соляной кислоты. Несколько дней назад их поднял из моря мой знакомый дайвер. Они лежали у побережья Гвизиэна, под скалой с красноречивым названием Адское Устье. Это место изображено на обложке книги Доркус Пенгелли. Наверняка она вам его и показала, Элизабет. А потом вы отправились туда в одиночку, объяснив Доркус, что ищете, где получше сигнал, правильно?

Элизабет издала душераздирающий низкий стон, как мужчина, получивший удар под вздох. На мгновение все трое замерли, а потом Тассел, неловко развернувшись и увязая в снегу, бросилась к дверям клуба. Ее поглотил дрожащий ярко-желтый прямоугольник света.

– Но как же… – задохнулся Фэнкорт, сделав несколько шагов ей вслед и в неистовстве обернувшись к Страйку, – вы не можете… вы должны ее остановить!

– При всем желании не смогу ее догнать, – ответил Страйк, бросая окурок в сугроб. – Колено не позволит.

– Она способна на все…

– Наверное, побежала сводить счеты с жизнью, – согласился Страйк, доставая из кармана мобильный.

Писатель не поверил своим ушам:

– Вы… вы… бесчувственный негодяй!

– Где-то я такое уже слышал, – сказал Страйк, нажимая на кнопки. – Готовы? – спросил он у невидимого собеседника. – Тогда вперед.

49

Рослая женщина, как незрячая, миновала стоящих на тротуаре курильщиков, чуть поскальзываясь на снегу. Потом она перешла на бег, и пальто с меховым воротником развевалось у нее за спиной. Из переулка вывернуло свободное такси; отчаянно размахивая руками, она бросилась к проезжей части. Машина остановилась; в свете фар кружил густой снег.

– Фулем-Пэлас-роуд, – резким, грубым голосом, прерывающимся рыданиями, распорядилась пассажирка.

Такси медленно отъехало от бордюра. Машина была старая, стеклянная перегородка между водительским и пассажирским сиденьями поцарапалась и слегка пожелтела от многолетнего курения владельца. При свете фонарей Элизабет Тассел отражалась в зеркале заднего вида; она молча вздрагивала, закрывая лицо большими ладонями.

Женщина-водитель не приставала к ней с расспросами, хотя и посматривала в зеркало, следя за двумя уменьшающимися мужскими фигурами, спешившими по заснеженному тротуару к припаркованному в отдалении красному спортивному автомобилю.

В конце улицы такси свернуло налево; Элизабет Тассел по-прежнему рыдала в ладони. У таксистки чесалась голова под плотной вязаной шапкой, но во время долгого ожидания без шапки было бы не обойтись. На Кингз-роуд такси прибавило газу, пропахивая толстый слой рыхлого снега, который даже под покрышками отказывался превращаться в слякоть; пурга мела не переставая; на дорогах становилось все опасней.

– Вы не туда свернули.

– Там объезд, – нашлась Робин. – Из-за снегопада.

На миг их глаза встретились в зеркале. Владелица литературного агентства стала смотреть через плечо назад. Красный «альфа-ромео спайдер» держался слишком далеко, чтобы его можно было заметить. Пассажирка начала затравленно озираться. До Робин долетал вырывающийся у нее из груди зловещий присвист.

– Мы же едем в обратную сторону.

– Сейчас развернемся, – сказала Робин.

Она не увидела, но услышала, как Элизабет Тассел подергала дверцу. Которая – как и все остальные – оказалась заблокированной.