Шепот вампира (СИ) - Ежова Лана. Страница 20

VII. Эпилог. Белые розы

Луна щедро заливала городское кладбище серебристым светом. Тени, отбрасываемые густой сиренью, причудливо сплетались на серых надгробных плитах. Ветер мягко покачивал ветви, и тени скользили по примятой траве точно живые. Вампир прижимал к груди дюжину белоснежных роз и печально кривился в горькой усмешке. Он никогда бы не подумал, что окажется здесь.

Но судьбу не обманешь. И он здесь.

Хорошо, что Крис так и не узнала, что он — убийца ее отца…

Крейг подавил тяжелый вздох. Как же гнетуще на сердце… События последних дней сделали его человечнее, заставив почти вспомнить каково это — быть живым. И испытывать при этом боль, страх, раскаяние.

Впрочем, ломая шею Николаева, он не испытывал сожалений. И не чувствовал их сейчас.

Семнадцать лет назад он приехал из Европы без рекомендательных писем от Мастера своей Ложи и готовился к неласковому приему в городе, в котором ему предстояло провести не один десяток лет. А на что мог рассчитывать вампир, организовавший нападение на своего Мастера? Крейгу удалось победить своего главу в поединке чести, но занять его место он не успел — союзник предал его, воспользовавшись удобным моментом.

Поэтому-то Крейг и бежал из Европы.

Стальной Феликс, на удивление, принял его милостиво — древнего не пугал бунтарь. Он и сам когда-то восстал против своего создателя, однако ему повезло больше, чем Крейгу — он занял место Мастера Ложи. Когда у лидера вампиров Города спросили, не опасается ли он предательства со стороны нового подданного, тот засмеялся. И поучительно изрек: 'Плох тот вампир, что не мечтает выдрать сердце своему Мастеру'.

Бороться за место под луной Крейгу все же пришлось. Два года ушло на то, чтобы войти в состав 'правой руки', командир которой, Артур Сильвестров, ненавидел его и всячески пытался очернить в глазах босса.

Удобная возможность появилась, когда Феликс приказал вырезать семью безобидного главы Союза, организации ратующей за мир и дружбу между всеми детьми Ночи. Чем помешал филантроп Николаев, боевикам не объяснили, да они не интересовались.

Не интересовался и Крейг. Он тайно морщился от отвращения, наблюдая, с каким удовольствием Артур пытает чету Николаевых. Поэтому, когда командующий 'руки' приказал отыскать запрятанного ребенка колдунов, с облегчением принялся за поиски.

Крейг никогда не терзал ни беззащитную женщину, ни невинного ребенка. Но в ту ночь он и не стал бы на их защиту. Слишком многое поставлено на карту. Он не хотел снова быть изгоем. Не хотел снова искать сообщество вампиров, которое бы приняло его.

Но судьба, как всегда, смухлевала — и передернула карты.

Вампир нашел маленькую девочку в шкафу для хранения сухих трав. И она улыбнулась ему, перевернув его душу. Он не понимал причину, по которой не выдал ее. Больше того — начал тайно следить за ее жизнью, взрослением и превращением в привлекательную женщину. Крейг не заметил, как влюбился…

Пятнадцать лет назад, возвратившись к забрызганному кровью Артуру, Крейг увидел, во что превратились родители его маленького найденыша. Колдунья умерла от разрыва сердца. А ее муж еще дышал, и выглядел так, словно над ним поработал обезумевший мясник. И его мучения лишь начинались. Артур Сильвестров — садист со столетним опытом, отточил свое умение и мог измываться над своими игрушками неделями. Пока те не сходили с ума.

Улыбка маленькой девочки с карамельным цветом волос еще теплилась в холодном сердце Крейга. Видеть, как ее отец от запредельной боли превращается в безумное животное, выше его сил.

Инстинкт самосохранения протестующе вопил. Но Крейг улучил мгновение — и одним легким движением сломал Николаеву шею. Жест милосердия обошелся дорого — Сильвестров пожаловался Мастеру. И Феликс снова удивил вампирское сообщество.

Стальной бросил взгляд сначала на брызжущего слюной Артура, потом на невозмутимого Крейга — и одобрил действия последнего. Сильвестров получил взыскание, ему ведь не приказывали мучить семью Николаевых. А Крейг продолжил свое продвижение, с каждым годом поднимаясь выше, пока не стал советником Мастера.

Увы, судьбу не проведешь. Он никогда бы не подумал, что окажется здесь.

Но он здесь.

Вампир задумчиво сминал бутон белопенной розы. Хорошо, что Крис так и не узнала, что это он сломал ее отцу шею. Она бы возненавидела его.

Как же больно… Тоска неотвратно пожирала его сердце, так некстати пробудившееся из после столетий бесчувственности. Измятый цветок ронял нежные лепестки на землю, точно слезы…

— Варвар, — шепнули в самое ухо мягкие губы. Девичья рука гибко обвилась вокруг его талии. — Разве можно издеваться над розами?

— Прости, — повинился Крейга и развернулся к любимой, подкравшейся так тихо, что он не услышал.

Он безумно скучал, порой испытывая почти физическую боль, когда Крис не было рядом. Считал секунды до ее возвращения и старался не выпускать из своих объятий. Ведь теперь она была его… Та, ради которой он рискнул всем. Ради которой готов был разорвать любого. О нет, любовь не смягчила его хищную натуру. Крейг осознавал, что готов растерзать каждого, кто посягнет на его счастье…

Девушка увернулась от руки вампира, указывая на подол своего свитера. В 'колыбельке' из оливковой шерсти сидел ежик.

— Ты оказался прав. Тот подозрительный шорох создавал вот этот фырчащий комочек колючек.

Кристина с улыбкой опустила ежика на землю.

Уже пять суток она наслаждалась своим новым состоянием. Она — вампир, еще слабый и неопытный, но, несомненно, полноценный. Все колебания, страхи остались за чертой, когда она, встречая седьмой рассвет, шагнула к ошалевшему от счастья Крейгу.

Он подхватил ее на руки — и закружил по комнате. Словно вода сорвала плотину, так и маска холодности упала с его лица, обнажая буйство чувств. И Крис не узнавала в нем сдержанного и чуть суховатого мужчину.

А потом он поцеловал ее, и комната закружилась, хоть они и сидели уже на полу…

Этой ночью ей захотелось навестить родителей, принести на их могилы цветы. Наставник сопровождал ее, побоявшись отпускать одну, ведь процесс обучения еще не закончился.

Она видела, как ему нелегко находится возле могилы ее отца. И знала почему.

Пару ночей назад, когда вампир отправился в душ, Кристина вспомнила о записке, которую прорицательница засунула в ее декольте. С трудом нашла смятую бумажку. Развернула. И обомлела.

Корявые буквы плясали перед невидящими от горя глазами: 'Твоего отца убил Крейг'.

Она слышала, как льется вода в душе. Слышала, как тикают в зале настенные часы. Слышала, как за окном в несколько кварталов от них, лают псы.

Но с трудом услышала виброзвонок мобильного. Незнакомый номер. Плевать… Теперь ничего не важно… Однако приняла вызов против силы, словно подчиняясь неотвратной силе.

— Да, слушаю, — прошептали онемевшие губы.

— Вот именно, послушай, а не прочитай, — расстроенный голос в трубке, казалось, не мог принадлежать дерзкой, беспардонной прорицательнице. Но все-таки ей звонила Кассандра. — Только попробуй что-либо учудить! — пригрозила ясновидящая и мягким тоном попросила: — Прости меня, Кристина.

— За что? — девушка закусила губу — звонок отвлекал от сбора вещей. Придется уходить, поставив Крейга в известность, а не тайком, как она задумала.

— Я забыла о тебе, прости! На приеме не было времени, чтобы написать подробнее… Я хотела позвонить раньше — и забыла. Прости!

Маленькая надежда забрезжила в душе, но Крис ее тотчас прогнала.

— Кристина, это правда, что Крейг убил твоего отца. Но сделал он это из добрых побуждений, ради тебя, не побоявшись гнева своего начальника.

Девушка издала смешок. Избавление от тестя у вампиров называется добрыми побуждениями? Черт, какие интересные взгляды на родственные связи…

— Он сломал ему шею, чтобы прекратить его мучения, — продолжила тем временем Кассандра. — Сильвестров наслаждался страданиями своих жертв и собирался пытать Николаева неделями… Крейг не допустил этого. Он бы спас твоих родителей, если бы мог. Но разве выстоит один вампир против целой Ложи? Поэтому поступил так, как подсказывало сердце.