Маг - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 24

Он сразу взял под контроль центры движения полурептилии, отключив способность шевелиться, а потом начал искать нужную информацию. Влад вспоминал, что ему советовал дракон. Он еще больше сосредоточился и представил, что ему нужно, зацепившись, как за кончик ниточки, за воспоминание о яйцах инкубатора… Он стал тянуть ниточку, тянуть… Информация вылезала из головы ящера, как дождевой червь из земли, если его потянуть за хвост. Главное было не оборвать нить – чувствовалось, что если потянуть сильно, то цепочка воспоминаний оборвется, и ее трудно будет достать. Наконец он вытащил из служителя все, что ему было нужно, посмотрел в его немигающие желтые глаза и решительно воткнул меч ему в голову, пригвоздив к щебенке. Затем направился к помостам с яйцами, выбрал большое зеленое яйцо и ударил по нему мечом. Яйцо раскололось, из него полилась жидкость, и выскользнул зародыш ящера, шевелившийся на помосте. Он заколол его, побежал к входу, по дороге походя разбив еще несколько яиц. Зародыши шипели и пытались укусить его за ногу – он не останавливался и мчался дальше, погоня могла вернуться, а ему нужно было как можно быстрее выбраться на поверхность.

Влад бродил под землей уже несколько дней – там трудно было определить, когда ночь, когда день. Он спал, просыпался, шел опять. Искал журчание воды, прикладывался ртом к сочащимся по стенам струйкам, слизывал капельки конденсата и снова шел. В его мозге снова и снова возникали картины, которые он вытащил из служителя инкубатора: большое яйцо, которое он разбил первым, было яйцом их королевы – его заранее готовили, ждали и надеялись на появление той, что будет производить многочисленное потомство человекоящеров. А дело оказалось хуже, чем думал Влад: ящеры не просто питались людьми, если не было никого другого под лапой или же из какого-то гурманства, оказалось, что люди являются лучшими инкубаторами для выведения зародышей человекоящеров. Для того чтобы развились такие большие яйца, с практически сформировавшимися зародышами, самка человекоподобной рептилии откладывала их прямо в рот человеку, засовывая яйцеклад как можно дальше. Там яйцо прикреплялось к пищеводу человека и начинало расти, опускаясь в живот, питаясь пищей человека, а также растворяя его внутренние органы, – как бы плавая в бульоне из полупереваренных человеческих «консервов». Все люди, что сидели в клетке, уже были заражены яйцами ящеров. В определенный момент созревшие яйца вынимали из их живота – когда уже существовала опасность, что поедаемый изнутри человек умрет и яйцо может погибнуть, убитое трупным ядом. Для того и служил стол, на котором вскрывали людей и доставали яйцо… А уж поедание тела и вычерпывание «бульона из живота» было для них и ритуальным действом, и просто вкусным обедом. Влада удивило одно: как люди не чувствовали, что их поедают изнутри? Наверное, яйца выделяли какие-то анестезирующие вещества. Но ведь могли раствориться и те органы, которые жизненно необходимы? Но тут уже Влад мог только предполагать. Вероятнее всего растворялись те органы, которые не могли воздействовать на жизнедеятельность организма в целом, а также – брюшная полость, мышцы… То, что люди тупо лежали в клетке, не реагируя на раздражители – только один тот урод еще двигался, но и у него мозг был отравлен присутствием паразита, – могло служить тому косвенным подтверждением. Живые консервы не способны мыслить, двигаться, а только, как сыр, лежать и служить кормом для растущей личинки.

Еще более непонятно ему было, зачем людям, даже таким мерзким, как герцог и его племянник, сотрудничать с человекоящерами? Ведь фактически это были паразиты, враги рода человеческого! Но тут можно было привести много объяснений, каждое из которых имело право на существование. Ну например, погоня за богатством. Влад успел заметить, что ящеры применяли огромное количество драгоценных металлов – скорее всего, они добывали их под землей и обменивали на нужные товары, например на живых людей. Как понял из воспоминаний служителя Влад, ящеры уже давно бы восполнили свое население, уничтоженное после великой войны, но детей у них рождалось мало, даже при использовании человеческих тел – девяносто процентов яиц были недоразвитыми, из них выходили уроды, которые уничтожались по законам человекоящеров. Они не могли выдать себя, выйдя на поверхность, пока не соберут реальные силы. Тут их насчитывалось несколько тысяч – под землю в свое время ушли пятьсот выживших после войны особей.

Как они связались с герцогом? Как сумели его подчинить? Это было неизвестно. Впрочем, как предположение: встреча герцога с менталистами ящеров закончилась его порабощением. Может быть, он хотел могущества – ну, например, сам стать императором, собрав войско из ящеров, – вот только закончилось это дурно… Гадать можно было и дальше, но уже не было времени. Влад чувствовал, что, если он в ближайшие день-два не выйдет из пещер, просто погибнет от голода, и вся история продолжится уже без него. Влад шел дальше и дальше… Лабиринты сменялись крупными пещерами, пещеры – узкими проходами, в которые он с трудом пролезал, потом опять тянулись километры, пещеры… В мозгу, отупевшем и воспаленном, проходили вереницы картин: то турнир с развевающимися знаменами, то шевелящийся на помосте гаденыш, сложенный из плоти съеденного им человека, то герцог, со злобной ухмылкой заносящий над ним нож, – он встряхивался, отгонял кошмары и шел дальше. Чтобы не сойти с ума, он стал концентрировать мысли и думать о том, что происходило, цепляясь за каждую здравую идею, как за соломинку, разговаривая сам с собой вполголоса пересохшими и распухшими от жажды губами:

«– Как я выжил после падения с высоты пятиэтажного дома?

– Как? Амулет спас. Удар был такой силы, что амулет его воспринял как удар оружия и сохранил целостность тела.

– А почему из узла исчезла Сила?

– Амулет-то сохранил тело снаружи, но внутренние органы и мозг получили удар, и их пришлось восстанавливать. А регенерация запитана от узла.

– А почему я, болван такой, не догадался заполнить узел как следует или же вживить амулет под кожу?

– А потому, что ты болван. И постоянно делаешь болванские ошибки.

– Как графенок поставлял людей ящерам и зачем?

– Ну как зачем? Хотел денег, власти, как и герцог. Хотел использовать их против врагов – вот тебя, к примеру. Но потом попал под их влияние и был порабощен.

– Ну а технически как он людей туда засовывал?

– Ну кого-то бросал уже в виде трупов, кого-то после „развлечений“, может, спускал на веревке.

– А почему не могли ящеры использовать для вызревания скот – баранов, овец, коров?

– Ну ты же видел картинки: в человеческом теле есть какие-то химические вещества, которых нет у скота, и вызревание шло гораздо лучше. Да и верования этих уродов требовали, чтобы яйцо питалось только человечиной».

Влад шел, разговаривал, и ему иногда начинало казаться, что рядом с ним идет еще один собеседник… Он размахивал руками, говорил, говорил, говорил… Перед глазами мелькали стены, камни, он лез через сталагмиты, ссаживая колени и царапая острыми краями бока. Его тело превратилось в сплошной комок боли, ноги были разбиты острыми камнями, кровоточили и распухли. В этом худом как скелет, израненном и грязном существе уже нельзя было узнать того крупного и красивого мужчину, графа Савалова, которого видели на свадьбе жители окрестных деревень.

Сколько он прошагал под землей – было неизвестно. Может, десятки километров, может, сотни – он не знал. В один из дней Влад услышал журчание и вышел к подземной реке. Она несла свои воды под сводами пробитой ею пещеры и уходила куда-то вниз. Влад пошел по воде, цепляясь руками за стены – меч он давно где-то потерял. Потолок пещеры неуклонно понижался, и скоро Влад шел, сгибаясь к воде, по грудь в ней – между сводами и водой оставался промежуток сантиметров тридцать… а потом и он исчез. Вода куда-то уходила, но как далеко – никто бы не смог сказать. Это был тупик. Влад подумал, глубоко подышал, накапливая кислород, а потом сделал шаг и нырнул под своды пещеры.