Жар ночи - Дэй Сильвия. Страница 3

— Ни хрена себе! — воскликнул он, вляпавшись в лужу крови. — Это еще что такое?

— Откуда я знаю, — скривился Коннор.

— Ага, — согласился Уэджер. — Воняет. А кроме того, это, как мне кажется, могло привести в действие сигнал тревоги. Думаю, подкрепление уже летит сюда со всех ног, так что самое время сваливать.

— Удалось извлечь что-нибудь полезное из базы данных? — спросил Коннор, беря с одной из стоявших у стены тележек полотенце и пытаясь стереть с кожи и одежды липкую, похожую на кровь субстанцию.

— Я скачал все, что смог. Конечно, с этим можно было бы разбираться веками, но я постарался сосредоточиться на файлах с наиболее интригующими названиями.

— Надеюсь, этого хватит. Уходим.

Соблюдая прежние меры предосторожности, воины покинули здание храма. Они внимательно озирались по сторонам, однако никто не заметил Старейшего, чье темно-серое одеяние надежно маскировало его в тени.

Так никем и не увиденный, он стоял молча.

И улыбался.

ГЛАВА 2

— Где лейтенант Уэджер? — спросил Коннор, озирая подводную пещеру, что служила базой недовольных политикой Старейших.

Над их головами на сотнях плоских экранов, словно фильмы, разворачивались события, происходившие в сознании тысяч медиумов-Спящих, не пребывавших в настоящем сне. Подвешенные в Сумерках, они скорее бодрствовали, чем спали, однако были далеки от полного понимания происходящего.

Люди называли процесс внушения подсознательных мыслей гипнозом, однако, как ни назови, суть дела сводилась к возможности наблюдения и контроля, осуществлявшихся из этой пещеры. Старейшие отслеживали их и не позволяли Кошмарам использовать потоки подсознания для проникновения в пространство смертных.

— В задней части, командир, — доложил Избранный Воитель, стоявший на страже у водоема, — единственный известный вход и выход.

Кивнув, Коннор повернулся и зашагал по каменному тоннелю. Проложенный в самом сердце горы, он, казалось, не имел конца и к тому же не позволял ориентироваться благодаря множеству — тысячам! — боковых арочных проемов по обе стороны. За каждым из них находились похожие на трубки стеклянные емкости, в которых пребывали в состоянии своеобразного стаза потенциальные Старейшие. Кто же попадает в эти емкости и почему содержится в таком состоянии, еще только предстояло выяснить.

Честно говоря, Коннору от всего этого было не по себе. Он испытал глубочайшее потрясение, поняв, что прожил века, не имея реального представления ни о мире, в котором живет, ни о Старейших, которые этим миром правят. Сейчас ему становилось тошно при мысли о том, как отмахивался он от предложений Эйдана задуматься насчет многого из того, что оставалось необъяснимым. Он просто отказывался замечать то, что издавна не давало покоя его другу.

Быстрые, энергичные шаги Коннора, направлявшегося по тоннелю к своему заместителю, эхом отдавались от каменных стен. Наконец он добрался до самой большой пещеры. Впрочем, применительно к ней слово «большая» имело смысл лишь в плане сравнения с другими подземными помещениями.

В основном они были чертовски тесными, рассчитанными лишь на размещение троих потенциальных Старейших. Основное пространство главного помещения занимали полукруглая консоль и огромный экран со множеством мерцающих изображений. Глядя под определенным углом, Страж мог наблюдать сквозь экран за находящимся за ним пространством, заполненным спутными потоками. Эти потоки подсознательных мыслей воспринимались как непрерывно движущиеся лучи света.

Коннор фыркнул, уже в миллионный раз признавая, что на самом деле и по сию пору не имеет полного представления о том, что же такое Сумерки. Эйдан, помнится, изводил преподавателей Академии Избранных нескончаемыми вопросами о том, откуда они явились и где именно сейчас пребывают. В самом простом, запомнившемся Коннору объяснении мироздание уподоблялось яблоку, центр которого пронизывала «червоточина» — сжатая пространственная дыра. При прохождении этого канала Старейшим каким-то образом удалось не вывалиться наружу по другую сторону, а удержаться самим и удержать Стражей в своего рода пространственном пузыре, который и называли Сумерками. На взгляд Коннора, все это было мутно и маловразумительно.

— Уэджер! — рявкнул он, пройдя под арочным проемом и обнаружив лейтенанта склонившимся над консолью.

Тот даже подпрыгнул от неожиданности, после чего осклабился.

— Ну ты даешь! Я чуть не обделался.

— Извини, сожалею.

— Ага, как же, сожалеешь — разве о том, что не обделался.

— Ну, ты прав, — ухмыльнулся Коннор, — о чем тут сожалеть. Я на сегодня страхов уже натерпелся вдоволь, теперь твоя очередь.

Покачав головой, Уэджер встал из-за консоли, выпрямился во весь свой немалый рост и потянулся худощавым, жилистым телом.

— Приятно видеть на твоей физиономии улыбку, — заявил он, расставив ноги и скрестив руки на груди.

Симпатичный малый, он обладал специфической притягательностью и очень нравился Стражам женского пола, называвшим его типичным плохим парнем. Ох уж эти женщины. Их так и тянет на неприятности.

— Ну, скажу тебе прямо, поводов улыбаться у меня не слишком много. Не говоря уже о том, что сегодня меня чуть не угробила какая-то долбаная ошибка природы, мой лучший друг свалил с Ключом, а мне, черт побери, и самому потрахаться охота.

Уэджер запрокинул голову и рассмеялся:

— Бьюсь об заклад, женщинам тоже тебя сильно недостает. Я сам слышал, как некоторые из них воспевали в стихах твои несравненные мужские способности.

— Быть не может.

— Еще как может. Знаешь, как тебя называла Моргана? «Золотой бог — между ног золотой рог».

Почувствовав, как к щекам приливает жар, Коннор запустил пятерню в свои чересчур отросшие светлые волосы.

— Мешок с дерьмом, вот ты кто. Она тебе этого не говорила.

— Моргана? — удивленно поднял черные брови Уэджер.

Перед мысленным взором Коннора предстала темноволосая Игрунья, и его губы печально скривились.

— Да… Полагаю, она могла бы.

— Сначала Кросс свалил, теперь ты в изгнании… Бьюсь об заклад, у нас завелось немало разбитых сердец.

— Ничего, ты тоже парень хоть куда.

— Ага, во мне есть определенный шарм, — фыркнул лейтенант.

— Временами, ожидая, когда Кросс свяжется с Сумерками, я смотрю на спутные потоки Спящих и всерьез подумываю о том, чтобы погрузиться в один из них. Пусть на полчасика или что-то в этом роде.

Уэджер сразу же перестал улыбаться и принял серьезный вид. Именно это и делало его чертовски хорошим воином.

— А как насчет потока капитана Кросса? Он еще не прояснился?

— Нет, — ответил Коннор и поскреб затылок. — Все такой же тусклый. Думаю, это как-то связано с тем, что его поток утыкается в бесплодную пустошь, а не в долину Снов.

Потоки подсознания большинства Спящих сопрягались с Сумерками в долине Снов. Они соприкасались с обителью Стражей посредством широких лучей золотого света, поднимавшихся со дна долины и терявшихся в туманных небесах. Эти переменчивые потоки подсознания вздымались на огромной площади, какую только мог охватить взгляд.

— А вот я полагаю, что на самом деле это не причина проблемы, а ее проявление.

Коннор поднял бровь, и Уэджер пояснил свою мысль:

— Подозреваю, что, поскольку физиологически мы отличаемся от людей, наш мозг тоже функционирует несколько иначе и волна мозгового излучения имеет другую длину. По этой причине спутный поток Кросса сопрягается с Сумерками не в том месте и имеет пониженную интенсивность.

Погружаясь в сон, Эйдан направлял к ним голубой луч, однако если обычные потоки были достаточно прозрачны, чтобы можно было легко заглядывать внутрь, как сквозь тонкую пленку воды, поток Кросса выглядел замутненным, с заснеженным изображением, словно на искаженном помехами телевизионном экране.

— Ладно, — вздохнул Коннор. — Это новый взгляд на вещи, тут есть о чем подумать.

— То-то и оно.

— Капрал Трент сказал, у тебя есть какие-то новости.