Капризная принцесса 2 (СИ) - Куно Ольга. Страница 28

— Ну, скажи: "Да здравствует Джафар ибн Али", "Да здравствует Джафар ибн Али", "Да здравствует Джафар ибн Али".

Попугай не сводил с мужчины неприязненного взгляда и настойчиво молчал. Придворный, учивший птицу говорить, долее не улыбался.

— Ну, хочешь орех? — спросил он, утирая рукавом вспотевший от напряжения лоб. — Или яблоко? Или виноград? Всё, что хочешь, получишь, только повтори: "Да здравствует Джафар ибн Али"!

Попугай молчал с упорством, которому позавидовал бы любой осёл.

— Я вижу, Махмуд, ты так и не сумел научить мою птицу говорить, — произнёс султан.

Он говорил очень спокойно, но почему-то от его голоса мурашки бежали по коже. Махмуд же весь затрясся и упал на колени.

— Смилостивись, о светлейший, — воскликнул он. — Говорит попугай, говорит, даже болтает, только сейчас он не в настроении!

— Ну, раз не в настроении, отрубите ему голову, — буднично приказал Джафар.

— Прости, о светлейший, кому именно следует отрубить голову? — почтительно спросил выступивший вперёд придворный. — Попугаю?

— Ну, разумеется, Махмуду, — отозвался султан. — Этот попугай стоил мне триста динаров!

— У них что же, жизнь попугая стоит дороже, чем человеческая? — шёпотом спросила Милена, стоявшая немного позади Иржика вместе с остальными девушками.

— Выходит, что так, — согласилась Аглая. — Должно быть, здесь хорошо поработал Гринпис.

Кричащего и упирающегося Махмуда вывели из зала. Теперь внимание султана сфокусировалось на гостях. Он пристально оглядел девушек, которые в этот момент почувствовали себя голыми, несмотря на то, что были одеты целомудренно как никогда. Затем Джафар перевёл взгляд на Иржика.

— Рад приветствовать тебя, неизвестный гость. Позволь узнать, откуда ты прибыл к нам и с какой целью?

Иржик выступил вперёд и принялся шпарить зазубренный текст.

— О великий султан, владыка и повелитель Мизрахии, светлейший Джафар, — с поклоном произнёс он. — Моё имя — Карл Людовик Иоанн, князь Мааравии. Я прибыл в твою прекрасную страну из западных земель, дабы предложить тебе сделку, которая, надеюсь, окажется выгодной для нас обоих.

— Мне кажется, я где-то слышал твоё имя, — медленно кивнул султан.

— Неужели? Я счастлив слышать, что моя скромная слава достигла этих мест.

— И о какой же сделке ты говоришь?

— Я хочу предложить тебе в жёны трёх моих сестёр. — Иржик отступил в сторону, предоставляя султану возможность ещё раз оглядеть девушек. Те стояли, опустив очи долу. — Они молоды, хороши собой и обучены хорошим манерам. По происхождению они представительницы древнего и благородного рода. Если ты заинтересован, мы можем обсудить сумму калыма.

Султан склонил голову набок.

— Ну что ж, сразу видно, что невесты неплохи. У меня намётанный глаз. К тому же я уже собираюсь жениться на одной девушке. Можно было бы заодно сыграть свадьбу и с твоими сёстрами. Сколько же ты за них хочешь?

— Я предлагаю тебе выгодную сделку: три жены по цене двух.

— Что же ты так торопишься их сбагрить? — поинтересовался султан. — Может, у них изъяны какие есть?

— Да что ты, светлейший, какие изъяны! — воскликнул Иржик. — У меня уже новые сестрёнки подрастают, их тоже надо будет замуж выдавать. Уж больно много детей у моих отца и матери, да всё больше дочки. За триста динаров я отдам их тебе со спокойной душой.

— Триста динаров многовато будет, — возразил султан. — Не потянет моя казна такую сумму.

— Ты смотри: за попугая ему триста не жалко, а за нас, стало быть, жалко! — возмущённо прошептала Анастасия.

— Ничего, дай срок! Через пару дней он будет готов заплатить все четыреста, лишь бы от нас отделаться, — заверила её Аглая.

— Могу заплатить тебе сто динаров, — внёс альтернативное предложение Джафар.

— Сто динаров?! За таких хороших жён? Без ножа режешь! Ты не забывай, я ведь могу стать твоим постоянным поставщиком! Через год ещё невесту тебе привезу, ах, какую красавицу! Ну, давай двести пятьдесят динаров.

— Знаешь, давай лучше сто пятьдесят, — предложил султан. — Сто пятьдесят и ещё пять моих старых жён впридачу! Ты не думай, они ещё молодые, красавицы, совсем как новые! Я ими почти не пользовался. Сам понимаешь, сколько у меня жён. Живут себе на женской половине, забот не знают, с годами только хорошеют!

Иржик даже попятился от страха. Однако позади его поддержали мужественные плечи трёх хрупких девушек. Их безмолвный посыл был: ни шагу назад.

— Нет, Джафар, прости, но жёны мне не нужны. Мне бы от своих девиц избавиться. Лучше сойдёмся на двухстах динарах!

— Годится, — согласно кивнул султан и хлопнул в ладоши. — Позовите главного евнуха! Пускай он проводит моих будущих жён на женскую половину дворца.

— Приходи через час к женской половине, — шепнула Иржику Анастасия, прежде чем девушки удалились, следуя за не замедлившим появиться евнухом.

— О великий Джафар, позволь мне в знак уважения и вечной дружбы преподнести тебе в дар этот древний ковёр, — произнёс Иржик, сопровождая свои слова очередным поклоном.

Слуги подхватили ковёр-самолёт и поднесли его к подножию трона. Идея подарить ковёр султану принадлежала Милене. Они всё никак не могли решить, под каким предлогом пронести его во дворец. Право слово, странное впечатление должен производить великий князь, входящий на приём к султану со свёрнутым ковром подмышкой! Идея с подарком позволяла разрешить это недоразумение. Разумеется, вместо этого возникала новая проблема: как вернуть себе ковёр в тот момент, когда им понадобится спешно улетать из дворца. Однако сам ковёр заверил их в том, что уж он-то найдёт возможность оказаться там, где понадобится.

Глава 10. Бунт

Аглая, Анастасия и Милена шли по женской половине дворца. Обстановка здесь была не менее, а, быть может, и более роскошной, нежели в предыдущей его части. Ковры на полах и на стенах, пальмы в кадках, всевозможные статуи и диковинные цветы, даже небольшие фонтаны. Принцесса шла и вспоминала одну из своих первых бесед с Владом, тогда ещё "трубочистом", на заре их знакомства. Тогда он говорил, что был бы сам не прочь пожить в настоящем гареме — с бассайнами, слугами и восточными сладостями. Губы девушки тронула улыбка. Однако же сама по себе обстановка не располагала к веселью. Окружающая роскошь всё больше наводила на мысль о золотой клетке. Аглая прекрасно помнила о стражниках, бдительно охранявших вход на эту часть дворца. Стражники стояли с наружной стороны, и было очевидно, что их цель не только в том, чтобы не пускать посторонних на женскую половину, но и в том, чтобы не выпускать оттуда султановых жён без особого приказа.

Пройдя по очередному широкому коридору, они вошли в просторный зал и в изумлении застыли в дверях. Перед ними открылась крайне непривычная для глаз картина. Множество женщин в разноцветных и весьма откровенных нарядах (а что стесняться, половина-то женская!) сидели на полу в позе лотоса и слушали Роксану, стоявшую ближе ко входу и что-то эмоционально рассказывавшую. Помимо Роксаны стоящей оставалась ещё одна женщина, высокая, статная, с правильными чертами лица и царственной осанкой. Взгляд её был серьёзным и сосредоточенным, как и взгляды других женщин, устремлённые либо на Роксану, либо на маленькое зеркальце на длинной ручке, передававшееся по рядам.

Увидев новопришедших, Роксана бросилась им на шею.

— Настя! Милена! Аглая! Как вы здесь оказались??? — и, не дожидаясь ответа, продолжила, поворачиваясь к остальным: — Вот! Это они! Они там живут, они всё видели!

По рядам султановых жён пробежали волны громкого шёпота; теперь все взгляды были устремлены на сжавшихся у дверей девушек. Затем одна из жён встала на ноги и спросила, поднимая над рядами зеркало, в котором принцесса узнала подарок Ярины:

— Это всё правда?

— Что правда? — переспросила Аглая, понятия не имевшая, что именно зеркальце могло показать этим женщинам.