Тайны далекой звезды - Джейкс Джон. Страница 18

Ни капли не раздумывая, Роб шагнул навстречу эмптсу. Линдси тут же сказала:

– Не подходи близко, Роб.

Инстинктивно ему захотелось помочь. Он протянул руку к эмптсу, который был уже в пяти футах от него. Только Роб приготовился к прыжку, как услышал полный страха голос Линдси:

– Роб – не делай этого!

Но Роб уже лежал на животе. Он зажал эмптса руками с обеих сторон за слегка влажные створки панциря. Промелькнула мысль: граненые желтые глаза сверкают, как новооткрытые звезды. Что-то мягкое затрепетало в его ладонях. «Чи-ви, чи-ви!»

И в эту минуту, только в эту минуту он, наконец, вспомнил об особых свойствах маленьких созданий. Но было поздно. Все вокруг него заскользило, начало разжижаться, разваливаться, расплываться, как будто все окружающее теперь было сделано из того же полупрозрачного вещества, что и тело эмптса.

Ощущение дрожания и расплывчатости, казалось, достигло мозга Роба, его рассудок помутился. Роб все еще держал эмптса в руках – это он четко осознавал, несмотря на то, что уже не чувствовал запахов, ничего не видел и не слышал в реальном виде – все смешалось в его сознании. Часть лимонного неба Далекой звезды как бы растворилась и сместилась в одну сторону. Голос Линдси напоминал звук завывающего, перегретого мотора. Былинки искусственного дерна казались огромными копьями, врезавшимися в его щеку. «Чи-ви, чи-ви!»

Люди продолжали звать конпэтов. Их голоса, как казалось Робу, доносило до него эхо из глубоких пустых ущелий. Мозги в голове расплавились еще сильнее. Что-то скользкое коснулось внешней стороны руки. Дернулась ложноножка? Роб попытался сфокусировать зрение. И не смог. Все вокруг превратилось в сплошную желатиновую массу, кувыркавшуюся и ворочавшуюся в глазах.

Неожиданно к Робу приблизилось лицо – одичавшее, бородатое, иссушенное солнцем и ветром лицо с глазами, похожими на островки голубой травы. Человек двигал губами, произнося какие-то слова, смысл которых не доходил до Роба. Во рту блеснули белоснежные зубы, показавшиеся еще белее, вероятно, в сравнении с очень загорелыми щеками над его неухоженной бородой. В его голубых глазах застыл страх, в них отражалось еще какое-то чувство, похожее на гнев, даже на ненависть…

Вскоре Роб понял, что его руки опустели. Он перевернулся на спину, хватая ртом воздух. Вокруг шумели люди. Их голоса напоминали рев перегревшихся моторов. Лица, казавшиеся ему искаженными, – как будто он смотрел на них через треснувшее стекло, – плавали над ним, как воздушные шары. Писклявое чи-ви постепенно удалялось. Чувство расплывчатости в голове немного ослабло.

Роб пытался вспомнить, где он находится, но не мог.

Какие-то странные образы проносились в его голове. Потом в уме всплыла часть какого-то названия. Звезда…

Какая звезда?

Далекая звезда.

Он сейчас здесь?

А что было в прошлом? Какая-то причина, которую он должен вспомнить…

Никакие усилия не помогали восстановить память.

Все слова, понятия, воспоминания ускользали от него, хотя, как ему представлялось, он чуть ли не хватал их руками. Тяжело дыша, он лежал в самом центре аллеи. Голова продолжала жутко гудеть, а лица-шары все так же витали вверху. В паническом страхе Роб начал бить себя по рукам. Он пытался припомнить, откуда он прилетел. Не мог. Его рассудок работал в ужасно замедленном темпе, затуманивался, наполнялся причудливыми образами и звуками. Становилось по-настоящему страшно.

Роб попытался сесть. Его охватила сильная слабость, чуть не приведшая к потере сознания.

Последним реальным образом, запомнившимся Робу, было лицо бородатого человека. Как ни странно, он показался Робу молодым, несмотря на его изможденный вид.

Полные ненависти его голубые прищуренные глаза обжигали, сверкали, обвиняли – но в чем? Роб не знал.

Потом и этот образ исчез. Роб перестал сопротивляться и погрузился в беспросветную тьму.

9. ДОМОГАТЕЛЬСТВА МИСТЕРА ЛУММУСА

Ближе к середине того же дня Роб пришел в себя в светлой стерильной комнате, которая служила амбулаторией для штаба конпэтов.

Осмотревшись, Роб обнаружил, что на нем нет ничего, кроме больничных трусов. Он лежал в душистой, проточной воде гидрокровати. На противоположной стене висела диагностическая доска, где электронными буквами было написано:

Эдисон, Р. Постельный режим (временно).

Состояние: выздоровление нормальное.

Срок выписки: после пробуждения.

С одной стороны полукруглой ванны-кровати стояли Саймон Линг с дочерью и смотрели на Роба, приходившего в сознание.

Роб резко сел, вызвав всплески воды.

– Что случилось?

– Ничего серьезного, – ответил Саймон. – Ты просто первый раз пообщался с эмптсом.

Роб подвигал в воде руками и ногами.

– Я чувствую себя в порядке. Немного болит голова, а так все нормально.

– Диагностические приборы исследовали тебя в течение получаса, – сообщила ему Линдси. – Затем ты получил полный курс релаксации, после чего спал два часа.

Командир показал на светящееся табло с историей болезни пациента Эдисона.

– Ты можешь уходить, прямо сейчас. Одежда твоя вон там, за той качающейся ширмой.

Роб осторожно вылез из ванны. Оставляя на полу мокрые следы, он зашел за ширму. Там, бросив пропитанные водой трусы в контейнер, начал надевать свою одежду, которая снова была теплой и свежей после ультразвуковой стирки. С этого момента – он самый стерильный гость Далекой звезды.

Надевая рубашку, Роб вспомнил тот дикий калейдоскоп видений и образов, проносившийся в его голове, когда он упал на траву.

– Я получил большую дозу эмптинга, да? – спросил он из-за ширмы.

– Да, так, – ответил Саймон. – Эмптс произвел сильное воздействие на твою психику.

– Я тогда смог вспомнить, кто я и где нахожусь. Но с большим трудом. А зачем я прибыл на Далекую звезду, никак не мог понять.

– Все неприятное, что было у тебя в прошлом, стерлось из твоей памяти, – сказал Саймон. – Теперь тебе понятно, почему эмптсы такие ценные, – они лечат душевнобольных людей.

Роб поежился, подумав о своем отце, «Маджестике», о цели своего путешествия на далекую планету. На короткое время все это исчезло из головы под влиянием энергии необычного, редкостного свойства, выделяемой маленьким визжащим живым шариком.

– Теперь я знаю.

Робу вспомнилось и другое – злые с прищуром голубые глаза бородатого мужчины.

– А кто этот парень, догонявший эмптса, командир? Хозяин животного?

Роб подумал, что ослышался, когда Линдси ответила:

– Безродный.

– Что ты сказала?

– Хозяина эмптса зовут Безродным, – говорил командир. – Никто не знает его настоящего имени. Он землянин и очень похож на сумасшедшего. Живет на территории заповедника уже много лет. Ты, наверное, не заметил, но от тесного общения с эмптсами он почти разучился разговаривать. Еще до того, как я приехал сюда, конпэты относились к нему с терпимостью, так как большого вреда от него нет. Один раз мы попытались затащить его в эту амбулаторию для лечения. Он пришел в такую ярость, что мы решили оставить его в покое и больше не трогать.

Роб оделся и вышел из-за ширмы, которая быстро автоматически сложилась и исчезла в отверстии стены.

– Так значит, эмптс, которого я поймал, – его личное животное?

– Да, один из тех немногих, на владение которыми мы даем разрешение, – подтвердил Саймон.

– А что делал этот Безродный в городе?

– Он приходит в Тчерчилл за продуктами каждый месяц или почти каждый месяц, – ответила Линдси.

Саймон, усмехнувшись, сказал Робу:

– Однако ты поступил благородно.

Роб ответил тоже с улыбкой:

– Расскажите, как действует эмптинг на организм!

В памяти Роба снова всплыло лицо с задубевшей кожей, выглядевшее и молодым, и старым одновременно, лицо человека по имени Безродный. Особенно Робу запомнился злобный взгляд его сощуренных голубых глаз. Он рассказал об этом Саймону и Линдси.

Саймон Линг достал музыкальную трубку и коробочку с табаком, которым набил чашечку трубки. Ароматный дым и старинная музыка Брамса заполнили больничную палату. Саймон рассказывал: