Преодолевая барьеры (СИ) - Радкевич Алекс. Страница 11

- Скажи, что это был не сон…

- Это был не сон, - чуть слышно прошептал Немов.

- Не сон…

Глеб пытался сказать ещё что-нибудь успокаивающее, но не успел. Стискивающиего его в объятьях парня буквально откинуло в сторону. Как в замедленной съёмке Глеб видел санитаров, прижимающих Ника к полу, медбрата, наполняющего шприц лекарством, и смотрящего на него с укором врача. Ноги подкосились, и Немов стёк по стене. В паху пульсировало возбуждение, кровь стучала в ушах. Нужно было встать. Что-нибудь сказать или сделать…

Немов поднялся и, не оглядываясь, вышел из палаты. Уже на выходе из лечебного корпуса его нагнал Посохов.

- Глеб Васильевич, подождите, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Врач взял Немова под локоть, увлекая в сторону своего кабинета.

- Понимаете ли, дорогой, то, что произошло в палате, никак нельзя игнорировать. Вы уж извините, но я невольно стал свидетелем… И как врач просто обязан задать вам пару личных вопросов.

Немов, поминутно облизывал саднящие, припухшие губы, слышал голос доктора, доносящийся как сквозь вату, не совсем понимая, что от него хотят. И почему он должен отвечать на какие-то там вопросы?

- Глеб Васильевич, вы давно знаете господина Тайлевича?

- Да, довольно-таки давно, - Глеб потёр переносицу, стараясь сосредоточиться. - Сергей Иванович, я несколько задумался. Что вы говорили о свидетелях?

- Вы только не волнуйтесь! Всё, что происходит в стенах нашего заведения, не выходит наружу, никогда.

- И всё же. Нельзя ли поконкретнее.

- Во всех помещения клиники установлены камеры видеонаблюдения…

- Что? - Немов вскочил и угрожающе шагнул в сторону Посохова.

- Глеб Васильевич, дорогуша, умоляю вас, не волнуйтесь. Это всего лишь меры предосторожности. Никаких записей в палатах не ведётся. Разве что в исключительных случаях. Хотите воды? Или чего-нибудь покрепче?

Посохов встал и абсолютно спокойно, походя подтолкнув всё ещё стоящего посреди кабинета Немова к креслу, направился к скрытому в дальнем углу шкафчику.

- Я ведь вас, батенька, предупреждал о нестабильном состоянии пациента. Вы не послушались. Нарушили меры безопасности, не просто так, между прочим, установленные. Ну вот скажите мне, зачем вам понадобилось освобождать больного?

В руке Глеба оказался пузатый бокал с коньяком. Врач двигался легко для своего возраста и совершенно бесшумно. Под внимательным взглядом старенького доктора Немов вдруг почувствовал себя провинившимся подростком.

- Я не знаю, как так получилось. Не правильно это как-то - привязывать человека.

Больше слов у Немова не нашлось. Вуалируя возникшую паузу, Глеб сделал вид, что смакует очень даже неплохой коньяк.

- Я так понимаю, мой пациент - племянник вашего друга, находящегося на данный момент с семьёй за пределами страны? И вы, Глеб Васильевич, вызвались, так сказать, присматривать за парнем? Давно вы знаете больного?

Посохов вернулся к своему столу, исподволь наблюдая за собеседником.

- Да, да. Всё правильно. Насчёт Романа и вообще. Никиту знаю давно, но как-то… Не знаю, как сказать, со стороны, что ли. Не могу утверждать, что знаю его хорошо. Нет. Просто так случилось, что именно я узнал о проблеме парня с наркотиками и сообщил его семье. Поэтому Никита здесь, ну и я, наверное, тоже поэтому.

- Вы хотите сказать, что чувствуете некую ответственность за судьбу парня? Так?

- Да, наверное. Это же естественно. Разве нет?

- Да, конечно. Вы уж меня извините, но я должен задать ещё один вопрос, который вам может не понравиться. Случившееся сегодня в палате... Происходило ли что-либо подобное ранее?

Немов вздрогнул, едва не выронив бокал.

- В каком смысле? Если вас интересует, не вёл ли себя Никита агрессивно, или… ну вы понимаете, - Глеб замялся – Нет, такого раньше никогда не было.

- Такого не было. Глеб Васильевич, не подумайте, пожалуйста, что я пытаюсь влезть в вашу личную жизнь из праздного любопытства. Речь идёт о поведении моего пациента, поведении, отклоняющемся от нормы. Есть или было нечто в ваших отношения с пациентом такое, что объясняло бы, скажем так, сексуальную подоплёку случившегося? Это очень важно для дальнейшей реабилитации больного.

- Какое это имеет отношение к наркотической зависимости?- Немов встал и отошёл к окну, поворачиваясь к Посохову спиной.

- К наркотической, может, и никакой, а вот к психиатрии может иметь самое прямое. От вашего честного ответа зависит, отправится ли Никита Иосифович после лечения домой, так сказать, с чистой биографией, или…

- Или что?

- Или я буду вынужден нарушить анонимность лечения пациента и… Поймите, Глеб Васильевич, со стороны все это было похоже на действия сексуального характера…

- Нет.

- Что, простите?

- Нет, просто лечите парня от зависимости. То, что произошло… Это личное дело…

- Ну вот и славненько, - доктор успокаивающе потрепал Немова по плечу. - Не хотите ещё коньяку? У меня, знаете ли, тут целый склад алкогольной продукции. А вот желающих выпить, в силу специфики нашего заведения, не наблюдается.

Немов, поняв, что тяжёлый для него разговор закончен, расслабился.

- Спасибо, Сергей Иванович, но я сам не большой любитель алкоголя. Скажите, долго ещё Никита пробудет в таком вот состоянии?

- На ваш вопрос не может быть сколь-нибудь точного ответа. Как я уже говорил, организм молодой, в общем-то, здоровый. Думаю, ещё недельку прокапаем, и можно будет понаблюдать за состоянием пациента без медикаментозного стимулирования. Всё будет хорошо, не волнуйтесь! Только, Глеб Васильевич, возможно, вам стоит пока воздержаться от посещения клиники. Если возникнут вопросы, вот мои телефоны. Рабочий и сотовый.

Посохов протянул Глебу визитку.

- Спасибо, Сергей Иванович. И за разговор тоже спасибо.

Уже дойдя до двери, Немов обернулся.

- Сергей Иванович, насчёт свидетелей… санитары и…

- Каких свидетелей? О чём вы, батенька? Ничего ведь не произошло. Так? - доктор подмигнул Глебу и склонился над чьей-то историей болезни.

Покинув клинику, Глеб проехал пару километров и остановился, опустив голову на руль. Посещение Ника смутило и так неспокойную душу мужчины, и разговор с профессором вместо ответов принёс лишь новые вопросы. То, что отношение Ника к нему было совсем не простым, и виной тому не ночь в доме Вяземских, стало понятно в квартире парня. Что заставило молодого, вполне вроде благополучного человека взять в руки наркотики? Ник не был распущенным, избалованным юнцом. Смерть жены? А Глеб-то тут причём? Теперь о самом себе, любимом. Его тянуло к Нику как мотылька на огонь. И не просто так тянуло, гипотетически. То, что случилось после Ромкиных именин, можно было списать на алкоголь. Но сегодня… Вместо того, чтобы испугаться, что было бы вполне естественной реакцией, он возбудился и ещё как… а это уже совсем не естественно. Не ворвись санитары, он бы просто кончил, не снимая штанов, как прыщавый подросток, зажимающийся с девчонкой в подворотне. Обзавидоваться можно, самому себе… вот только у него пенсия не за горами, а Ник совсем даже не девушка. У Никиты, правда, опять имеется оправдательный момент. Профессор сказал, что пациент не в себе, и на данном этапе лечения не всегда может себя контролировать. А вот Глебу оправдаться даже перед самим собой было уже нечем. От круговорота мыслей закружилась голова. А может, и от голода, он сегодня ничего не ел, а время к ужину. Нужно ехать домой. Ирма обещала покормить. Может, на сытый желудок он таки сможет найти оправдание выкрутасам своей физиологии.