Вторая алхимическая война - Абвов Алексей Сергеевич. Страница 40

На купюрах изображался мой крупный портрет в обрамлении венка из листьев дерева-стража, а вот на водяном знаке все желающие могли рассмотреть Ведьму Марину в полном боевом облачении, с луком в руке и распущенными волосами. Предлагал и ей свой портрет разместить на некоторых номиналах, но она категорически отказалась без объяснения причин, еле-еле уговорил оставить свой образ для водяных знаков. Купюры назывались рублями в местной транскрипции и делились следующим образом: сто рублей, двадцать пять, десять, три и один. Дальше шли оригинальные бумажные «копейки» небольшого размера, но с полным набором защитных признаков и изображенным на них воином-мотоциклистом, вооруженным длинным копьем. Хотелось поратовать за технический прогресс, хотя стоило признать: лошади — весьма красивые животные. Номиналы мелочи — пятьдесят копеек, двадцать, десять, пять и одна. Тысяча наших рублей приравнивалась к одному местному золотому, и гарантировался свободный обмен бумажных денег на золото. Но только тысячу рублей на один золотой, меньшие суммы в обменный расчет не шли. На серебро бумага менялась крайне неохотно и только с некоторым дисконтом в нашу пользу, то есть мы могли выдать купюры за монетное серебро, официального обратного обмена совсем не предусматривалось. Зато бумажные деньги предлагалось отоваривать, покупая наш товар. Еду в паре дешевых столовых, продукты в нескольких магазинчиках, которые уже открылись в нашей части города и снабжались с наших же складов, ткани, амулеты и практически любое холодное оружие, в том числе и изготовленное по специальному заказу. Телеги и мотоциклы тоже официально предлагались за рубли с небольшой скидкой, хотя у их нечастых покупателей больших сумм еще не набиралось, те пока обходились монетами. На быстрое распространение бумажных денег никто не рассчитывал, хотя печатные станки трудились практически без остановок с момента их запуска. Однако после выпуска ценных бумаг в оборот процесс медленно, но пошел, так как мы предлагали всем людям, работающим на наши заказы, брать их наравне с монетами. Только вот цены в наших магазинах в пересчете на рубли покупателям казались заметно привлекательнее.

Порченые девы

К своим большим достижениям я отнес договор, заключенный с авторитетом Палом, заведовавшим городскими борделями, которые в итоге тоже стали принимать наши рубли. Сначала он категорически не желал разговаривать со мной, кого-то явно опасаясь, но затем его посетила по моей просьбе жрица Аэль, и он согласился принять гостя.

— Не очень приятно вести с тобой дела, авторитет Вит, — не самым ласковым образом принял меня бордельный авторитет.

Он оказался этаким забавным подвижным толстячком невысокого роста, старательно изображавшим неуклюжесть. Однако мой глаз сразу отметил великолепную координацию, исключительную выверенность некоторых движений и хорошую физическую форму, несмотря на зримую округлость фигуры, придаваемую специально подобранной одеждой. По рукам тоже нельзя было сказать о его показном сибаритстве: крепкие мозоли наглядно показывали, сколько времени он держит в руках мечи. Пал оставался хорошим воином и постоянно тренировался. Но сейчас пытался все это старательно скрыть, по крайней мере, от меня.

— Чем я так не угодил тебе? — напоказ картинно изумился его словам, оставаясь внутри полностью спокоен. — Мы ведь прежде даже не пересекались.

— Кто с тобой пересекается, обычно многое теряет, если не все! — заявил он, пряча руки под столом, за который мы присели. — Ты поедаешь всех, с кем только сталкиваешься, авторитет Вит.

— Я поедаю исключительно хищников, которые сами на меня открывали свои зубастые пасти, — сразу догадался, к чему он клонит. — С теми, кто со мной полюбовно договаривается, гораздо приятнее долгое время разделять совместную прибыль.

— А хочешь, продам тебе все свое дело? — неожиданно спросил он, ненадолго задумавшись и пристально взглянув на меня. — Недорого отдам, всего за тысячу монет, но при условии, что ты заберешь абсолютно все с непременным обязательством сохранить в исходном виде.

Предложение вышло неожиданным, и к такому повороту я оказался совершенно не готов. С одной стороны — весьма заманчиво подгрести под себя практически единственную в городе «сферу развлечений», но с другой — чувствовалась явная подстава. Да и не хотелось мне местными публичными домами заведовать, как-то до такого еще не созрел.

— Решил на ту сторону Черного Перевала свалить? — несмотря на свои мысли, спросил совсем о другом.

— Нет, — авторитет Пал как-то немного странно посмотрел в мою сторону, явно решаясь — говорить дальше или нет, — на той стороне скучно и нечего делать. Тут в леса за пропавшим добром хочу ходить!

— Ты разве искатель? — Сумел он меня серьезно удивить, так как последняя его фраза явно не была шуткой.

— Когда-то именно им и был, так же как и ты. — В его взгляде собралось вдруг столько укоризны, что мне даже стало немного неловко.

— Хочешь сказать — тебя в авторитеты насильно утянули? — справившись со своей неловкостью, вернул ему трудный мяч обратно.

— Почти. — Пал заметно погрустнел, что-то про себя вспоминая. — Когда-то я хотел помогать людям, в первую очередь женщинам, которые вынуждены каждый день… — тут он надолго замолчал, а его лицо закаменело.

— …И ты решил убить авторитета, заведовавшего городскими борделями, дабы дать обитавшим там женщинам свободу выбора, — договорил за него, когда пауза слишком затянулась. — А когда у тебя получилось — пришлось спешно занять его место, иначе последствия для тех же женщин стали бы еще хуже.

Судя по налившемуся кровью лицу собеседника — угадал.

— Рассказывай, в чем подвох твоего дела, раз ты собирался его задешево уступать. — Своим вопросом я не позволил его кипящему внутреннему напряжению взорваться самым непредсказуемым образом.

— Сейчас сам увидишь, — заявил он, вставая со стула, и скептически добавил: — Может быть, увидишь, если тебе это дано… — Авторитет вышел из гостиной, где принимал меня, вскоре вернувшись вместе с тремя женщинами.

Внешне те выглядели совсем молодо, лет по восемнадцать-двадцать, весьма миловидные лица и очень достойные фигуры, на которые приятно смотреть, а за кое-что хочется даже подержаться. Но стоило окинуть их взглядом силы — и захотелось грязно выругаться. Жизненная сила внутри них искорежилась самым жутким образом, едва образовавшиеся каналы перекрутились друг с другом, видны какие-то обрывки и непонятные образования. Хотя самой жизненной силы при этом оказалось много, на чем явно и держалась их хорошая внешность.

— Значит, ты тоже это чувствуешь! — От Пала не скрылись мои далеко не самые лучшие эмоции. — Именно такими становятся некоторые девы после пары лет постельного служения, — начал он рассказывать, заметив мой заинтересованный взгляд. — Сначала они постепенно увядают, но продолжают служить, затем внешность резко улучшается, но пообщавшийся с ними мужчина рискует не подняться живым из кровати. А им самим сильно хочется мужского общения, они готовы отдать за него свою жизнь, если попросить такую цену. Не все девы становятся такими, некоторые могут служить долгие годы, но почти четверть раньше сразу убивали, как только обнаруживали признаки улучшения внешности. Потому-то мне и необходимо содержать две дюжины Повелевающих плотью, чтобы хоть как-то сдерживать их от проявлений бешеного желания. И приходится постоянно закупать новых «постельных служанок» для борделя, иначе неоткуда брать деньги для содержания тех, кто уже не может работать. Убивать их, как делают другие на моем месте, у меня не поднимается рука.

А ведь хороший мужик, этот авторитет Пал. Вынужден заниматься делом, которое искренне ненавидит, и потому теперь поедает сам себя, изводя свое тело в постоянных тренировках с оружием. И разорвать сложившийся порочный круг он совершенно не в состоянии. Мне стало весьма некомфортно, когда попытался поставить себя на его место. Затем пришли свои воспоминания о том, как у нас поначалу складывалось близкое общение с Мариной, как мы едва остались живы после первой такой попытки. Тут ведь тоже нечто подобное — эти девушки, получившие энергетическую инвалидность, самые обычные… нераскрывшиеся Ведьмы! Естественно, обычным мужчинам с ними лучше близко не общаться — выпьют, сами не заметив.